Больше никогда

Разбудил меня пронзительный вой будильника. Смачно выругавшись себе под нос, я зарылась глубже в одеяло, твёрдо решив, что сегодня я никуда я не пойду. Поразмыслив немного, я громко простонала. Я не могла никуда не пойти. Откинув одеяло в сторону, я поднялась на кровати и с силой брякнула по стоявшему рядом будильнику.

За спиной раздался мужской смех. Резко обернувшись, я заметила рядом с собой Хейдена. Я и забыла, что была в комнате не одна.

- Когда ты проснулся? - сонно спросила я.

- Пару часов назад, - улыбнулся Хейден, - утренняя пробежка помогает расслабиться.

- Поспать лишние три часа – вот, что действительно помогает расслабиться, - буркнула я, поднимаясь с кровати.

В комнате парня можно редко увидеть зеркало, но только не в комнате Хейдена. Огромное зеркало в полный рост давало обзор практически на всю комнату. Я посмотрела на свое отражение. Волосы спутались и сейчас были больше похожи на разворошенное птичье гнездо. Кое-как, но мне удалось расчесать спутанные пряди пальцами и привести себя в более или менее приличный вид.

Краем глаза я заметила мужской силуэт, следующий по направлению ко мне. Уже через секунду руки Хейдена обвили мою талию. Подбородком он уперся мне в плечо, что было довольно непросто с его-то ростом.

- По утрам ты ещё более очаровательная, - прошептал Хейден мне на ухо, а затем легонько поцеловал в шею.

Ноги подкосились от его скромного жеста, в животе снова начинала разгораться буря.

- «Сейчас не время думать об этом. Засунь свои мысли подальше», - говорила я сама себе.

Я развернулась в его руках, оказавшись с ним лицом к лицу. Приподнявшись на цыпочки, я обхватила его шею руками.

- Ты либо профессиональный льстец, либо бесконечный романтик, - произнесла я.

- Зависит от обстоятельств, - улыбнулся Хейден, обнажая ямочки на щеках.

Я лишь покачала головой и, быстро поцеловав Хейдена в губы, ловко выпуталась из его объятий.

Меньше чем за минуту я переоделась в свою одежду и собрала рюкзак. Хейден уже ждал меня у дверей, крутя ключи вокруг пальца. Выглядел он как всегда безукоризненно. Чёрные джинсы, темно синяя рубашка с подвернутыми рукавами, идеально сидящая на его стройном теле. Темные волосы все ещё блестели от влаги, не успев высохнуть после утреннего душа. Рядом с ним я была серой мышкой в своих старых джинсах и школьной толстовке.

В доме братства стояла гробовая тишина. Похоже, в этом доме не просыпались раньше полудня. Хотелось бы и мне на один день забыть об учебе и отдаться самой себе, но чертово чувство ответственности никогда мне этого не позволит.

Уже у Бродвея Хейден чмокнул меня в губы и отправил собираться, а сам уехал, как он сказал «добыть пищи и вкусного кофе». Что ж, такой вариант меня вполне устраивал.

В комнату я заходила на цыпочках. Что-то мне подсказывало, что Ханна ещё не проснулась. Так и вышло.

Крепко прижавшись друг к другу, Ханна и Вуди еле помещались на маленькой кровати. Смотреть на них со стороны было одно удовольствие. Общее впечатление портило только скатившееся с ребят одеяло, оголившее половину филейной части Вуди. Никогда не думала, что мне когда-нибудь выпадет шанс лицезреть задницу Вуди.

Если бы в нашей комнате стояла видеокамера, то она бы запечатлела меня, носящейся по комнате в поисках подходящей одежды. Я ни на секунду не забывала про два спящих тела, которые я не хотела разбудить, поэтому прикладывала все усилия, чтобы оставаться неслышной.

Сегодня я хотела выглядеть максимально женственно. Мысленно я говорила себе, что это не было связано с Хейденом и новым статусом наших отношений. Во мне просто проснулось желание надеть... это чёрное платье, за которое мы уже не одно десятилетие восхваляем Коко Шанель. Несмотря на несвойственный выбор наряда в одном я осталась собой; чёрные конверсы я ни за что не готова была променять на неудобные туфли, а кожаная куртка заменила любой модный пиджак. Закинув рюкзак на плечо, я вышла из комнаты как раз в тот момент, когда у Ханны сработал будильник. Отлично, мне удалось избежать неловкого момента.

Хейден уже ждал меня на парковке, сидя на капоте своей машины. Закрыв глаза, он подставил лицо лучам редкого для Портленда солнца.

Почувствовав мое приближение, Хейден открыл глаза и посмотрел на меня. Взглядом он прошёлся по моим ногам и нахально улыбнулся.

- Совсем необязательно надевать платье, чтобы впечатлить меня, - усмехнулся Хейден, поднимаясь на ноги.

Обняв за талию, он притянул меня к себе.

- И не мечтай, - хмыкнула я, еле сдерживая улыбку.

Привстав на цыпочки, я нежно поцеловала Хейдена. Рыкнув мне в губы, он углубил поцелуй.

- Мы опоздаем, - прошептала я, на секунду прервав поцелуй.

- Не имеет значения.

- Не для меня, - проговорила я, легонько оттолкнув от себя Хейдена.

Пару секунд мы стояли друг напротив друга, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Кажется, не я одна в такие моменты забывала, как дышать. Наконец, Хейден посмотрел на меня, на губах играла ленивая улыбка.

- Примерная девочка, да? - подмигнул он.

В ответ я лишь закатила глаза и села в машину.

- Просто не люблю, когда что-то идёт не по плану, - объяснила я, когда Хейден занял место рядом со мной.

Чертов план, который я сама придумала.

В кампус мы приехали как раз вовремя. Если раньше я чувствовала себя в центре внимания, то сейчас мне казалось, что каждый студент в университете пронзал меня пристальным взглядом. Их было легко понять. Не каждый день Хейден Холл прогуливался по коридору, держа за руку девушку. В отличие от меня, он не был обделен самоуверенностью и махал всем, словно какая-то звезда, шагающая по красной ковровой дорожке.

На английском мы сели вместе, только в этот раз Хейден не приставал ко мне с разговорами, а внимательно слушал преподавателя, время от времени пытаясь что-то записать в тетрадь. Он был ответственен, как никогда, и это забавляло.

После истории Хейден снова поджидал меня у кабинета. До сих я не понимала, как ему удавалось добраться раньше, чем я выйду с очередного занятия. Вместе мы отправились в кафетерий, где нас уже ждали Ханна и Вуди.

Всю дорогу до кафетерия мы крепко держались за руки. Хейден казался внешне спокойным, а меня выдавала моя рука, то и дело заправляющая волосы за ухо. Симптом нервозности, который не покидал меня с самого детства.

Я немного расслабилась, когда мы прошли мимо столика, где сидели ребята из братства. Они шумно поприветствовали меня и пригласили на очередной ужин.

Ханна не могла скрыть своей радости, когда увидела наши сцепленные руки. Завизжав, она крепко схватила Вуди за плечо, видимо, в надежде передать ему таким образом свой восторг.

- Вы так хорошо смотритесь, - пропищала Ханна, как только мы сели за столик. – И выглядите такими... счастливыми. Чем вы там занимались, ребята?

Вуди пошевелил бровями, всем своим видом показывая, что он жаждал узнать ответ на этот вопрос.

- Боюсь наша история не такая интересная, как ваша, иначе как вы объясните то, что меня встретила голая задница Вуди, когда я зашла в комнату? – спросила я в ответ.

- Мы всего лишь пытались согреть друг друга теплом наших тел, - пожала плечами Ханна. – В следующий раз не пытайся отвести от себя тему.

В знак серьезности всей ситуации Ханна послала мне я-слежу-за-тобой знак. Вечерних расспросов мне сегодня не избежать.

- Моя девушка видела твою голую задницу? – воскликнул Хейден, обращаясь к Вуди.

Слова «моя девушка» моментально разлились теплом по моему телу. Мы могли бесконечно долго говорить, что принадлежим друг другу, однако публичное признание было совсем другим делом. Это ставило наши отношения уже совсем на другой уровень.

- Не начинай. – Вуди выставил руки перед собой в защитном жесте.

Хейден что-то ответил, и ребята засмеялись, но я уже не обращала на них внимания. Мой взгляд был прикован к сидящей за соседним столом девушке. Мне казалось, что прежде я ее уже видела, но с другой стороны, она была мне не знакома. Приглядевшись, я увидела знакомые черты – ровный овал лица, прямой нос и светлые волосы. В паре шагов от меня сидела Брит, но выглядела она совсем иначе: волосы собраны в тугой узел, пухлые губы приобрели свой естественный цвет, лицо свободное от макияжа, только кое где виднелись следы косметики.

Она поймала мой взгляд и послала мне грустную улыбку, а затем снова уткнулась в свой поднос с едой.

Что с ней произошло? Она казалась такой...обычной и красивой в тоже время. Избавившись от тонны косметики, она стала другим человеком, и то, что я видела сейчас, нравилось мне в сто раз больше. Но как? Ещё вчера она стояла передо мной в душевой со своим боевым раскрасом. Неужели на неё подействовали мои слова? Или не мои?

Краем глаза я посмотрела на Хейдена. Вряд ли он успел ей что-то сказать, ведь вчера он весь день провёл со мной. Остаётся только Ханна.

Я посмотрела на подругу. Она тоже смотрела на Брит. Взгляд ее был сосредоточен, губы плотно сжаты. Она о чем-то думала, я это знала наверняка. Будто очнувшись ото сна, Ханна покачала головой, снова становясь сама собой – беззаботной Ханной.

Кого-то сегодня ждал серьезный разговор.

Остаток учебного дня пролетел как одна минута. Даже несмотря на то, что после ланча наша четверка была разделена, нам удавалось каким-то образом друг с другом пересекаться. Ханна то и дело строчила мне сообщения, Хейден встречал после занятия и провожал на следующее, а с Вуди мы были «соседями» по шкафчикам, поэтому видели друг друга на каждой перемене.

После занятий Хейден как обычно отвез меня в кофейню. Припарковавшись у входа, он развернулся ко мне лицом.

- Забрать тебя вечером?

- Доберусь сама, - ответила я, - проведи время в братстве. Кажется, они очень тебя ценят.

- Тогда позвони, как доберешься. – С этими словами, Хейден наклонился и нежно поцеловал меня, задержавшись на губах чуть дольше обычного.

- Привет, - сказала я, проходя мимо Макса к своему шкафчику.

Он ничего не ответил, что было неудивительно. Это стало нашей традицией с тех пор, как поведение Макса резко изменилось. Даже несмотря на то, что вся эта ситуация меня дико раздражала, я не оставила свои попытки здороваться с ним, в надежде когда-нибудь услышать ответное приветствие.

Как обычно, в дневное время отбоя от посетителей не было, что было хорошо, ведь не приходилось оставаться с Максом один на один. С потоком посетителей было несложно на время забыть о разногласиях, которые были между нами, даже если я не знала их причину.

Все стало хуже вечером, когда лишь редкий посетитель нарушал гнетущую тишину, царившую в кофейне. Я сидела за прилавком, облокотившись о столешницу, в мыслях отсчитывая время до закрытия, когда рядом раздался голос.

- Тебе никто не заплатит просто за то, что сидишь, - резко произнес Макс.

Его голос громом отозвался у меня в животе, сотрясая мое некогда умиротворенное состояние. Как бы я ни старалась отгородиться от Макса, ему удавалось до меня добраться. Причем, не самым любезным образом.

Пора было начать бить его же монетой.

- Если бы тебе платили за твою дерзость, то ты бы уже давно купался в океане денег, - ответила я, не сдвигаясь с места.

- Что ты сказала?

- Ты меня слышал, - спокойно проговорила я.

- Хочешь, чтобы тебя выперли отсюда?

Подняв голову, я посмотрела на Макса. От его внешнего вида я чуть не прыснула от смеха. Выглядел он как неудачная копия разозлившегося быка перед боем.

- Не вижу на твоей груди таблички с надписью «босс». Думаешь, можешь угрожать мне увольнением? – Я поднялась со своего места и подошла к Максу. – Ты здесь никто, также, как и я.

- Увольнением тебя уже не напугать. – Злая улыбка появилась на лице Макса. – Твой парень без проблем решит все твои финансовые проблемы, не так ли?

Я почти задохнулась от подобного заявления.

- Так вот в чем дело? – громко спросила я, - так это из-за Хейдена ты стал таким молчаливым придурком?

- Ты меня разочаровала, Марли.

- Я не искала твоего одобрения.

- Я думал, ты не из тех девушек, которые готовы на все ради милой мордашки и полного кармана денег. Оказалось, что ты такая же продажная дешевка, что и все... все, кто имел дело с Хейденом Холлом.

- Тебе, как и другим, просто отвратительна мысль находится в чьей-то тени. – Я почти плюнула эти слова Максу в лицо.

Нахлынувшие эмоции не давали мне шанса мыслить здраво. Вся эта ситуация мне не нравилась, но она бросила свет на причину того, что происходило с Максом в последнее время.

- Мне отвратительно, что ТЫ с ним, - в конце концов, проговорил Макс.

Озадаченная его словами, я присела обратно на стул. Кусочки пазла начали сходиться. Все это время он скрывал под маской злости свою обиду на то, что я досталась... не ему? Так вот в чем дело.

Краем глаза я посмотрела на Макса. Насупившись, он усердно пытался оттереть въевшееся в столешницу пятно. Возможно, во мне проснулось бы чувство жалости к его неразделенной симпатии, если бы все эти дни он не относился ко мне как к провинившемуся ребёнку.

- Ты хороший парень, Макс, но я никогда не буду с тобой, - тихо проговорила я.

Он не ответил. Вместо того, чтобы отступить, он решил продолжить свою маленькую войну. Даже теперь, когда мне все стало понятно, он не поменял своего отношения.

Так и не услышав ответа, я молча сняла с себя фартук и, собрав вещи, вышла из кофейни. Как так вышло, что я снова осталась без работы?

В Бродвей я вернулась в более чем отчаянном состоянии. Мысли то и дело крутились вокруг сегодняшнего вечера, за который случилось сразу три вещи; я потеряла работу, разочаровалась в дружбе между мужчиной и женщиной и в полной мере познала силу безответной любви, и как она могла отразиться на мне.

В нашей комнаты было пусто, сумки Ханны также не было. На душе стало еще дерьмовее, ведь именно сейчас она бы сыграла неплохую роль утешителя.

Кинув рюкзак на пол, я плюхнулась на кровать и зарылась лицом в подушку. Я ушла за два часа до окончания своей смены, поэтому теперь у меня было достаточно времени, чтобы обдумать дальнейшие действия. Кофейня приносила мне доход, хоть и небольшой. Денег, которые я успела скопить, хватит ещё максимум на два месяца, и если я не найду новую работу, то мои дела будут совсем плохи. Моих друзей можно было пересчитать по пальцам, а людей, мечтающих сжечь меня на костре, вполне возможно уместить в вагоне поезда. Теперь к этому числу добавился еще один.

Со стола рядом с кроватью послышался входящий вызов в Skype, который и вывел меня из раздумий о собственной никчемности. На улице уже стемнело, на часах показывало десять вечера.

Схватив со стола ноутбук, я нажала на кнопку «Принять вызов», с радостью отмечая, что звонок был от Меган. Вот, кого я действительно хотела сейчас услышать.

Только вот на экране было вовсе не лицо Меган.

За долю секунды сердце сжалось от нахлынувших чувств. Страх, радость, переживание атаковали мое тело и разум, соревнуясь между друг другом за почетное место.

Я хотела кричать и плакать, но не могла. Все, что мне оставалось – смотреть на женщину с экрана, впитывая каждую частичку ее лица. Неосознанно я отмечала морщинки, которые появились у неё за эти два месяца, на светлых волосах уже проглядывались поседевшие пряди. Остались неизменными только небесно-голубые глаза, в которых ещё сохранялась жизнь и какая-та детская доверчивость.

- Мама, - одними губами прошептала я.

Я знала, что этот момент рано или поздно настанет. Но я не была к нему готова так скоро. Во всяком случае, я надеялась придумать достоверный сценарий, но сейчас в моей голове не было ничего, кроме четкой картинки родной матери по ту сторону экрана.

- Милая, почему ты мне не сказала? – За долю секунды лицо мамы стало влажным от слез.

- Прости меня, - дрогнувшими голос произнесла я, - так будет лучше для всех нас.

- Почему ты не сказала? – снова повторила мама. Она смотрела на меня невидящим взглядом. Я чувствовала, она была на грани истерики. Мне был знаком этот взгляд, и теперь мне было невыносимо осознавать, что она снова была на грани. Из-за меня.

Рядом с матерью появилась Меган и поставила перед ней стакан воды. Она посмотрела на меня и прошептала «прости», но ей было не за что извиняться. Меган и так сделала для меня слишком много.

Трясущимися руками мама обхватила стакан и за секунду осушила его. Этого оказалось достаточно, чтобы ее взгляд прояснился. Но слезы никуда не делись, продолжая струиться по щекам.

- Когда ты уехала?

- Пару месяцев назад.

- Пару месяцев назад, - повторила мама, скорее себе, чем мне, - все это время вы, двое, обманывали меня?

- Ты бы ни за что не позволила мне уехать, - ответила я. Я изо всех сил старалась сдержать рвущиеся наружу слезы. Нужно было оставаться сильной ради нас двоих.

- Когда ты собиралась мне позвонить?

- Я знала, что ты сама это сделаешь.

- Зачем ты так со мной? – прошептала мама.

Одинокая слеза все же скатилась по моей щеке. Я ненавидела сама себя за то, что поступила так с матерью. Она этого не заслуживала. Я совершила, пожалуй, самый эгоистичный поступок, оставив ее, но кто знал, что бы произошло, если бы я этого не сделала. Я боялась даже подумать об этом.

- Прости... пожалуйста, прости меня. Я не хотела, чтобы ты узнала все вот так, но нам обеим нужно было время. Ты должна была привыкнуть, что меня нет рядом с тобой. Я делаю это ради нас.

Взгляд мамы стал ещё более грустным.

- Ты уехала из-за меня? – Голос матери был настолько тихим, что я едва уловила сказанное ей сквозь динамик ноутбука.

- Нет, мам...Дело вовсе не в тебе.

- Ты же знаешь, со мной теперь все нормально, клянусь, - продолжала она.

Глубоко вздохнув, я подняла взгляд кверху. С детства я думала, что это каким-то образом остановит слезы. Меньше всего я хотела, чтобы мама винила себя. Я хотела кричать во все горло, что это не она, что только ради неё я терпела унижения, длившиеся два года.

- Это не из-за тебя, - сказала я. Собравшись с духом, я выпалила то, что копилось внутри меня долгие годы. - это из-за Него.

- Из-за Логана? – неуверенно спросила мама.

Ненавистное имя заполнило голову. Больше всего я хотела притвориться, что не знала его, слышала впервые это паршивое имя. Я хотела, чтобы для меня он оставался просто Он.

- Он ненавидит меня! – выпалила я, - с самого первого дня он ненавидит меня.

- Логан не ненавидит тебя. – Мама казалась такой растерянной. Я не могла винить ее. Все это время она видела лишь иллюзию. Иллюзию, которую Он создавал для неё. Он бы никогда не позволил ей узнать, кто он такой на самом деле. Он слишком сильно любил ее.

- Он тебя любит, дорогая. Постоянно спрашивает, куда ты пропала. Он также, как и я, волнуется за тебя. Это была глупая идея – уезжать так далеко. Ты ещё совсем дитя.

- Я не приеду, - ответила я. Мысленно я произнесла «никогда», но вслух сказать не решилась. Это было бы ударом для мамы, особенно сейчас.

- Куда ты уехала?

- Я не могу сказать, извини.

Мама громко выдохнула.

- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, милая. Пообещай мне, что больше не будешь ничего скрывать от меня.

- Больше никогда.

- Я ценю твоё решение стать самостоятельной, но, пожалуйста, звони мне так часто, как сможешь. Я сегодня же скажу Логану, что с тобой все в порядке.

- НЕТ! – выкрикнула я, - не говорит ему ничего. Он не должен знать, что я здесь и о нашем разговоре он тоже знать не должен. Пообещай мне, что ты не скажешь?

- Если для тебя это важно, то я не скажу, но придёт день, и он сам все поймёт. Дорогая, чего ты боишься? Почему он не должен знать? Ты что-то недоговариваешь?

У меня не было ответа ни на один из этих вопросов. Я не могла ей рассказать, иначе это пошатнуло бы ее и без того неустойчивый внутренний мир. До тех пор, пока я не буду уверена в том, что она в порядке, она ничего не узнает.

Поэтому вместо ответа, который, я была уверена, породил бы ещё больше вопросов, я сказала то, что хотела сказать ей больше всего.

- Я люблю тебя, мама. И прости меня за это.

С этими словами я с силой закрыла ноутбук. Лицо матери исчезло, а вместе с ним и моя правда. Мама предпримет еще не одну попытку позвонить, но в конце концов сдастся.

Взяв в руки телефон, я нашла номер Меган.

«Присмотри на ней.»

Ответ последовал незамедлительно.

«Можешь на меня положиться.»

Откинув телефон в сторону, я взяла с кровати подушку и крепко прижала ее к лицу. Последние пару лет она неплохо помогала заглушить мои крики. Я кричала во все горло, таким образом избавляясь от переполняющей меня ненависти и чувства собственной неспособности что-то сделать. Я ненавидела себя за слабость, ненавидела за то, что Ему удавалось воздействовать на меня даже теперь, когда я сбежала.

Выплеснув эмоции на ни в чем не повинную подушку, я сжала ее в руках. Мысли лавиной обрушились в моей голове. То, что я так отчаянно пыталась скрыть от самой себя, вырвалось наружу. Воспоминания один за другим всплывали сводящими с ума образами, заставляя посмотреть на них, вспомнить их, принять их.

И я приняла.

Откинувшись на кровати, я стала прокручивать в памяти последние несколько лет, пытаясь понять, когда все стало настолько плохо.

Ещё три года назад мы были счастливы. Мама успешно преподавала итальянский в школе, а отец возглавлял бригаду строителей в крупной строительной фирме. Каждый вечер мама готовила ужин на всю семью, а я помогала ей как могла. За столом папа рассказывал какую-нибудь забавную историю, которая приключилась с ним на работе, а мы с мамой смеялись до слез. Казалось бы, нашу семью уже ничего не могло разрушить, настолько она была идеальной.

Но это было не так.

Через три месяца после моего пятнадцатилетия у отца диагностировали опухоль головного мозга. Результаты были неутешительными. Со слов врачей, отец провёл слишком много времени, не подозревая о том, что был тяжело болен. Несмотря на страшный диагноз папа не сдался; каждый день был таким же как прежде, по крайней мере, мы все хотели так думать. Со временем весёлых историй стало меньше, а мама иногда позволяла себе заказать еду на дом.

Спустя два месяца отца не стало, и это изменило нашу жизнь раз и навсегда. Для мамы это был удар, с которым она не смогла справиться без помощи специалистов. Смерть отца свела ее с ума, я больше ее не узнавала. Все чаще она закрывалась в своей комнате, перестала следить за собой, забыла про свои обязанности в школе.

Я не винила ее за то, что она забыла про меня, ведь также, как и она, я тоже изменилась. Смерть папы сделала меня самостоятельной. Я сама готовила себе ужин, сама довозила себя до школы и сама зарабатывала деньги. В какой-то момент я стала худшей ученицей класса, начала прогуливать уроки и связалась с не той компанией. Вместо того, чтобы проводить время с матерью, я была завсегдатаем на местных вечеринках, где могла вдоволь насладиться выпивкой.

Так пролетели ещё четыре месяца. Мама не лезла в мою жизнь, а мне было не интересно, чем занималась она. Одно я знала точно: она не выходила из дома и почти не покидала свою комнату.

Мы шли ко дну, и ничего не могло нас остановить. Наша семья была разрушена.

Я не замечала, что депрессия мамы принимала серьезные обороты, пока в один день не увидела ее с ножом в руках. Она была абсолютна спокойна, будто бы давным-давно приняла это решение – решение покончить с собой.

Тот день заставил меня полностью переосмыслить свою жизнь, а точнее последние четыре месяца своей жизни. Ежедневно заглушая свою боль алкоголем и абсолютным безразличием ко всему, я забыла про свою мать, которая выбрала иной путь решения своих душевных проблем. Я не подозревала, что на протяжении четырёх месяцев она пребывала в полном одиночестве, день за днём вынашивая свой план покончить с собой.

Я понимала, что мне нужно было что-то срочно предпринимать. Родители Меган помогли мне поместить маму на принудительное лечение, чтобы вывести ее из состояния глубокой депрессии.

И я осталась совершенно одна, предоставленная сама себе. Я завязала с выпивкой и лишь иногда появлялась на вечеринках вместе с Меган. Мои результаты в школе снова улучшились и, казалось бы, жизнь снова наладилась, но судьба решила ещё немного поиграть с мной.

После долгих месяцев реабилитации маме все же удалось прийти в себя. Вернувшись домой, она снова обрела жизнерадостность и веру в саму себя. А вместе с ней появился и Логан. Логан был лечащим врачом матери и за несколько месяцев, которые она провела в больнице, они стали больше, чем просто пациент-доктор.

И я приняла его. Меня переполняло чувство благодарности, ведь ему удалось вывести мать из депрессии, с которой она бы никогда не справилась самостоятельно. Он искренне любил маму, и я видела это в каждом сказанном ей слове, в каждом прикосновении и жесте. Она была целым миром для него, принцессой, которой он бы никогда не посмел навредить.

С самого первого дня он был добр ко мне: интересовался моими предпочтениями в еде, спрашивал о моих успехах в школе. Он был полностью поглощён моей жизнью, как будто бы я уже давным-давно была его дочерью.

Со временем его заинтересованность мною перешла в своего рода наваждение. Он сходил с ума, если я приходила на пять минут позже, и чаще всего это сопровождалось комментариями о том, что я была безответственной дочерью и делала все не так, как от меня требовали родители. За какие-то несколько месяцев он стал моим папой, даже если я сама не хотела этого признавать. Он не был для меня отцом, мой отец был мертв.

Однажды я проснулась среди ночи и увидела его в своей комнате. Он сидел в кресле напротив моей кровати и наблюдал за мной как хищник за своей добычей. На мой вопрос, что он делал в моей комнате, он ответил, что ему не спалось. Несколько ошарашенная его ответом, я решила оставить ситуацию как есть и больше не спрашивала его об этом.

Дальше все стало только хуже. Логан спрашивал меня, какого цвета мое нижнее белье, были ли у меня сексуальные партнеры, в какие дни у меня начинались месячные. Ему нравилось задавать мне такие вопросы, и с каждым разом они становились все отвратительнее в своём содержании.

У Логана не было своих детей, и я сводила все к тому, что он просто не знал, как следовало обращаться с подростками. По крайней мере, я заставляла себя так думать.

Однажды я спросила маму, не замечала ли она странности в поведении Логана, на что мама ответила, что он был таким же, как и всегда. Но со мной он был совсем другим, и у меня не было никого, с кем я могла бы этим поделиться. После пережитого, состояние мамы было все ещё нестабильным, даже если внешне она казалась полностью здоровой. Рассказав ей о Логане, я бы подвергла ее очередному стрессу.

И вот однажды наступил день, который полностью перевернул мой мир. Как говорится, охотник всегда выжидает время, что напасть на свою добычу. Я была добычей. Логан был охотником. В тот день мама задерживалась на работе. Конечно же, об этот она предупредила Логана, поэтому он знал, что у него есть время.

Он зашёл ко мне в комнату под предлогом помочь мне с домашним заданием. Я не нашла в этом ничего странного, ведь иногда он и вправду помогал мне с учебой. В какой-то момент он положил свою руку мне на колено так беспечно, как будто бы делал это каждый раз. Мне удалось убрать его руку, но он повторил свои действия, на этот раз крепко сжав мое колено. Я спросила его, зачем он это делает, он наклонился к моему уху и прошептал:

- Ты должна быть готова к этому, милая. Я твой отец и всему тебя научу.

В тот момент я превратилась в кусок льда: я не могла пошевелиться или что-то сказать, настолько я была ошарашена. Логан воспринял это как верный знак, а потому позволил себе дотронуться до моих волос и даже понюхать их. Он все повторял свои слова, продолжая гладить меня. Он обещал быть нежным, но смысл сказанного был за пределами моего понимания. Одно я знала точно: мне до ужаса хотелось оттолкнуть его, спрятаться и забыть о том, что произошло. Тогда я впервые дала ему отпор. Вывернувшись из скользких рук Логана, я выбежала из комнаты, желая оказаться как можно дальше от него.

В ту ночь я осталась у Меган. Конечно же, я не смогла скрыть от подруги подробности ужасного вечера. Будучи в здравом уме, Меган предложила мне обратиться в полицию, но я не могла. Меня останавливал голос разума, который почти кричал мне, что мама этого не переживет. Возможно, совершив самую большую ошибку в своей жизни, я не обратилась в полицию.

На следующий день я вернулась домой. Только вот дом уже не был мне домом, пока там находился Логан. Он вёл себя так, как будто бы ничего не произошло. Он снова был тем Логаном, каким я его знала. Но это была лишь маска, которую он надевал в присутствии моей ничего не подозревающей матери.

Следующий год стал для меня пыткой. Мне приходилось запирать дверь в комнату, но каждый раз, ложась спать, меня не покидал страх, что он заберётся ко мне в кровать. Тот самый день, когда я сбежала к Меган, не стал его последней попыткой коснуться меня. Оставаясь со мной наедине, он показывал настоящего себя. Его необъяснимая нежность граничила с раздражительностью, он называл меня своей маленькой куколкой и снова и снова гладил мои волосы. Он ждал, когда я сделаю первый шаг навстречу ему и его нездоровым мыслям. Порой Логан жаловался на свое нетерпение, ведь я так сильно затягивала процесс, и все должно было случится гораздо раньше. Мысль о том, что однажды он набросится на меня с твердым намерением сделать все самому, до чертиков пугала меня. Я все чаще оставалась у Меган, но это было малым спасением, ведь в те дни, что я была дома, Логан использовал любую возможность, чтобы добраться до меня.

Я хотела сбежать. Эта мысль была единственной, что постоянно крутилась у меня в голове. Поэтому я стала откладывать деньги и отсчитывала дни до окончания учебного года. Я жила этим побегом, я засыпала и просыпалась с мыслью о том, когда наконец сбегу.

Я не переживала за маму. Логан бы никогда не обидел ее. Именно поэтому мне было легко уйти от неё. Гораздо сложнее было бы сказать ей правду.

И вот настал тот день, когда я смогла оставить свои страхи позади. Когда я смогла перестать бояться и забыть о том, кто такой Логан. Только вот из-за этого мне пришлось забыть и то, кем была Я. Я сделала то, что на тот момент казалась мне наиболее рациональным. Я сбежала и своего рода дала Логану победить. Но взамен на его победу я сохранила себя.

Лёжа сейчас в своей кровати в Бродвее, я спрашивала себя, стоило ли это того. Был ли этот побег обоснован?

Я была в безопасности, а значит этот побег был моим правильным решением.

Несмотря ни на что.