Родольфус Лестрейндж. Чревоугодие.
Примечания:
Музыкальное сопровождения для части Abney Park - Neobedouin
Обжорство — неумеренность и жадность в еде. Является одним из видов чревоугодия.
В поместье Лестрейнджей уже третьи сутки не гас свет, а из главного зала доносились звуки оркестра. Родольфус стоял на столе, носки его дорогих кожаных туфель упирались в серебряное блюдо с мясной нарезкой. Он оповестил гостей о продолжении гуляний и откусил кусок вишнёвого кекса, пачкая губы и подбородок сладким джемом и крошками. С потолка посыпалось блестящее конфетти. Уже, кажется, в тысячный раз он наполнял свой бокал шампанским, тут же опустошая его залпом.
— Я не хочу, чтобы вы скучали, дамы и господа! — Хозяин поместья смотрел на гостей, заливаясь смехом. — Ешьте, пейте! Всё для вас!
Он спрыгнул со стола, под свист Люциуса Малфоя, который в окружении двух смуглых барышень, подпевал песню о горе-моряке, который вернулся в родной дом, а его любимая жена изменила тому и родила прелестную дочурку.
— Я уж не помню, когда это было, когда это было, когда это было...- Родольфус допел припев и уселся на диван, бархатная обивка подлокотника которого была измазана взбитыми сливками.
Звучание скрипки переплеталось с чарующим голосом вокалиста, который умолк лишь для фортепьянного соло. Дамы оживленно обсуждали новый магазинчик Мадам Селин, где витрины украшали различные платья, цены которых порой пугали покупателей. А мужчины в дорогих костюмах спорили о современной политике Министерства. Звон бокалов, аплодисменты и звонкий смех. Поместье Лестрейнджей напоминало деревенскую ярмарку в золотой обёртке аристократии. Родольфус не мог насытиться происходящим, он бездумно поглощал блюда из разных кухонь мира. Танцевал под старинные английские мотивы и снова ел. Разные вина, портвейн и виски. Море маленьких пирожных и эклеров, тортов разных размеров и цветов, чьи начинки варьировались от тыквы до малины с шоколадом. Пустые рюмки разлетались от ударов о стену. Грозди винограда и сырное фондю. Закуски из твёрдых сыров и маслин. Коньяк, бренди и водка. Лобстер, буженина под брусничным соусом, квашеная капуста, всё это переваривал его желудок. Столы с трудом выдерживали яства.
— Больше! Больше угощений, бездельники! — Кричал он эльфам.
— Родольфус, когда этот пир закончится? — Нарцисса смотрела на него, допивая вино из своего бокала. — Он вообще закончится?
— Милая, Цисси, а это важно? — Он провёл ладонью по её лицу, — допустим, не закончится.
— Твои запасы вина уже, как минимум наполовину, опустели. — Её опьянённый взгляд скользнул по расстёгнутой рубашке Лестрейнджа.
— Мы пополним их вовремя, не волнуйся. — Стирая тыльной стороной ладони остатки соуса с губ, он повернулся к кашляющему Люциусу. — Дружище?
— Кажется, мне достаточно на сегодня. — Люциус поставил на пол блюдо с морепродуктами. — Завтра же обращусь к колдомедикам.
— Слабый, слабый Малфой. Твой отец таким не был.
— Мы уже, который день празднуем, Родольфус... праздник без праздника.
— Звучит как тост! — Незнакомый рыжеволосый мужчина припал губами к горлышку бутылки.
Девушка в коротком сиреневом платье вышла в центр зала, вынула заколку из своих черных как смоль волос, и, длинные вьющиеся локоны упали ей на плечи. Тряхнув ими, она пустилась в пляс, под радостные возгласы и аплодисменты присутствующих. Хлопая в ладоши и кружась в такт музыке, которая звучала всё громче и громче девушка расхохоталась. Родольфус взял в руки бутылку коллекционного шампанского, хорошенько встряхнул её, из-за чего пробка с характерным звуком вылетела в потолок, а из горлышка вырвалась струя, орошающая брызгами танцовщицу.
— Танцуй, красавица! — Он проглотил кусочек телятины. — Танцуй же!
— Хозяин? — Запуганный домовик упал на колени перед хозяином. — Вино закончилось... ф-фрукты... и мясо тоже. — Пропищал он, пряча лицо в маленьких обожженных ладошках.
— Что значит закончилось? — Лестрейндж был недоволен. — Это не могло закончиться так скоро!
Мужчина схватил край белоснежной скатерти и рванул её на себя. Все блюда, бутылки и бокалы полетели на пол, звеня и разбиваясь вдребезги. Родольфус не мог поверить в то, что запасы пустеют, ведь чувство насыщения к нему так и не пришло за последние дни. Он откусывал, жевал, глотал и всё, в невероятных количествах поглощенное им, не могло насытить сполна. Он обхватил голову ледяными руками и рухнул на колени.
— Мерлин Великий! — Потомок древнего рода, чревоугодник Родольфус Лестрейндж смотрел в потолок, а по его лицу текли слёзы. — Почему я всё ещё голоден?