Молочное послевкусие
Раскалённая карамель застывала прямо в воздухе, ложась на изысканный шоколад паутиной. Зое сосредоточенно следила за каждым дыханием сладости, контролируя малейшие изменения.
Все должно быть идеально.
Без единой царапины.
Так она относилась ко всем своим шедеврам. Будучи знаменитой шоколатье в городе, Зое славилась строгостью к самой себе.
Сколько горького шоколада было отправлено в утиль из-за этого...
Тонкая кучерявая прядь прилипла к её потному лицу и нагло вылезла из-под крахмально-белоснежного поварского колпака. Дьявол. Снова не то.
— Мисс Фиори, вы выбрасываете пятый десерт... — официант озадаченно посмотрел на шефа. Зое подняла свои глаза на молодого стажёра, и он отошёл от металлической столешницы на шаг.
Над его серой сеткой для волос ослепительно сиял восклицательный знак — символ продолжения жизни. Монета, которая заставляла твоё сердце биться.
Жизнь за жизнь.
У Зои было тусклое, меркнущее с каждой минутой свечение. Чтобы добиться такой яркости, как у стоявшего официанта, надо было убить не мало людей. Безнаказанно. И в любой момент этот юнец мог бы всадить кухонный нож в грудь Зое, желая добавить «блеска».
Фиори сглотнула и вновь пододвинула к себе золотистый диск — подставку под десерт. Её продукция вся была изготовлена из горького шоколада, баснословно дорогих какао бобов.
И только один раз в месяц в её кондитерской появлялась плитка молочного шоколада.
Плитка, которая дарила яркость знаку над головой и окунала руки шоколатье в кровь. Зое не знала, кого убивала. Незнакомец мучился в страданиях, сгорая в агонии боли, и даровал жизнь девушке.
Пару крупинок руцина — смертельного яда, и двигатель внутри стремительно начинал работать, качая кровь.
Такова плата за жизнь: чужая смерть. Натянутые улыбки на лицах людей, беззаботные беседы и ласковые слова до тех пор, пока знаки не посереют.
Зое выводила причудливые узоры, в то время как из-за двери доносился смех. Легкий, колючий, лживый.
Она знала, что такое предательство. Она ощущала острый нож у своего горла. Нож, который держал её собственный брат. Зое тряхнула головой, отгоняя воспоминания, и локон пружинисто подскочил. Тёплый ганаш ложился идеальными пластами на холодный металл.
Сколько у неё времени до очередного убийства?
Убийство — это слово горчило, словно сожжённый сахар. Зое предпочитала считать себя помощницей судьбы — жертва сама себя находила; покойник сам покупал её плитку. Так было легче: осознавать, что ты не виноват в засохшей на своих руках крови.
Официанты вились у неё под ногами, исследуя траекторию рук лучшего во всем городе шоколатье. Наверное, в другой вселенной кого-то бы волновало, как она поддерживает жизнь. Но это гипотетически. Только Зое ненавидела абстрактность и чёртовы гипотезы.
Фиори терпеть не могла мечтать так же, как и делать молочный шоколад. Одно марает мысли, другое руки. Отнимать чью-то жизнь — значит любить свою. Такое, откровенно говоря, мерзкое правило.
Сколько ей... 26? Сколько душ она загубила?.. Зое не помнила, во сколько лет совершила первое убийство. Возможно, где-то между восемью и девятью годами. Странно, верно? Не помнить такое...
Точно позднее, чем следовало. Обычно начинают с шести. Дети забирают жизни родителей в первую очередь. Лёгкая добыча не имеет ценности. Брат Фиори так и поступил: раскромсал мать на куски, а отца выпотрошил. У него тоже были склонности к кулинарии... Зое же пришлось сбежать, потому что это было какое-то безумие: чувствовать, как смерть дышит тебе в затылок. Смерть, «дарованная» близким. Её дыхание холодное и вызывающее шелковую пелену мурашек преследовало Зое с детства.
Ломтики клюквы покоились на верхушке шоколадной плитки.
Вот оно. Геометрически правильное творение. Идеально подобранное сочетание ингредиентов. Терпкость шоколада припекает язык, а вкус кислой клюквы создает контраст, образуя лоснящуюся сладость.
Искусство.
— Вы закончили? — спросил стажёр, вытирая руки полотенцем.
— Да. — Зое выпрямила спину. — Я закончила.
— Вам стоит... — начал парень, но шоколатье отрезала:
— Знаю. — Знак стал почти прозрачным.
Будь она кем-то другим, например, обычным учителем, о ней бы так же беспокоились?
Черта с два. Конечно, нет.
Тот же миловидный стажёр без церемоний сомкнул бы свои костлявые пальцы у неё на шее. Медленно упиваясь страхом в её коньячных глазах.
И это было бы правильно.
Зое расстегивала пуговицы деревянными пальцами, поглядывая на работника, который с ювелирной точностью нарезал клубнику. Так же он мог нарезать её плоть.
И это было бы правильно.
Шоколатье травила одного человека — ребёнка, подростка, старушку — неизвестного раз в месяц.
И это было правильно.
Её кучерявые эбонитовые волосы, освобождённые из-под колпака, облегченно вздохнули — покачнулись. Девушка отложила униформу и, накинув чёрное пальто, покинула кондитерскую.
Холодный свет от фонаря падал на созвездие родинок на щеке. Пухлые губы блестели от влажности воздуха. Далеко, из переулка, доносился приглушённый женский крик.
Зое ступала каблуками по мощёной плитке и старалась игнорировать мольбу женщины. Никто не помогает в таких ситуациях — это естественный отбор. Выживание.
Фиори почесала кончик носа и проскользнула в свою квартиру, оглядываясь по сторонам. Наконец, она оказалась в безопасности. Зое посмотрелась в зеркало и сжала руки в кулаки — знак был подобен крыльям стрекозы: такой же прозрачный и хрупкий.
Пора.
Девушка прошла на кухню, достала небольшую кастрюлю и поставила на огонь. Медленно помешивая топленное молоко, она добавила молотые какао бобы, а затем сахар. Масса приобретала светло-коричневый оттенок; небольшие пузырьки лопались на поверхности. Зое потянулась за мукой и, почти не дыша, опустила две столовые ложки в густую массу.
Она чувствовала, как сердце замедляет ритм.
Шоколатье повернулась к изящной шкатулке рядом с хлебницей. Её пальцы, облачённые в белоснежные перчатки, коснулись элексира жизни — стеклянной баночки с порошком.
Запах шоколада витал в воздухе, приятно щекоча легкие.
Несколько кристаллов упали в кастрюлю. Зое продолжала помешивать густую массу до идеальной консистенции. Дождавшись, пока шоколад остынет до комнатной температуры, девушка разлила его на стол. Распределяя десерт по поверхности, Фиори контролировала толщину слоя. Она закусила нижнюю губу, упиваясь красотой своего творения.
Зое была влюблена в свою работу.
На следующее утро позолоченная плитка, перевязанная красной лентой, покоилась на витрине кондитерской.
— Снова эксклюзивный шоколад? — спросил стажёр, доставая из духовки бискотти. Он обеспокоено мазанул взглядом над колпаком шоколатье и поджал губы, сдержав язык за зубами.
— Именно, — отозвалась Зое, надевая перчатки и слегка ухмыляясь. Она потянулась и стала рассматривать недавно привезённые ягоды, скрупулёзно отделяя неподходящие: гнилые, неправильной формы, неравномерные по цвету.
Все должно быть красиво.
Красивая конфета. Красивая упаковка. Красивое убийство.
Лёгкая тень улыбки скользнула на лице Зои.
Один из её помощников зашёл на кухню, и через открывшуюся дверь из зала донеслось:
— Можно мне, пожалуйста, тот с красной лентой, — Фиори облизнулась и кашлянула, отвернувшись от столешницы.
Клюнул.
Её руки машинально продолжили отточенные движения, замешивая новую партию шоколада. Мысли путались, представляя, что ощущает её жертва, пробуя молочное творение. Превосходный вкус, слегка приторный? Даёт ли руцин какой-то оттенок? По своим обычным свойствам нет, но что если вкупе с её неповторимым шедевром он приобретает терпкость, кислинку, перченость?
Что из этого?..
Карие глаза блеснули безумством.
Она обожала свою работу, но больше всего Зое любила свой шоколад.
Шоколатье продала душу дьяволу, лишь бы добиться превосходства. Лишь бы люди покупали её позолоченные плитки с красной лентой.
Фиори скрывала под диким страхом свою кровожадность. Мозг рьяно отрицал, что клубничные подтеки похожи на алые капли крови, что застывший сахар подобен слезам и что добавлять руцин в шоколад — несказанное удовольствие.
Удовольствие, которое подталкивает к жизни.
— Мисс... — восхищенно промолвил стажёр. Знак над её головой был ослепительно ярок. — Но как? Вы же были всё время здесь?
Он смотрел на неё, как смотрят на богиню, на идеал красоты.
Лепестки василька украсили плитку горького шоколада, и Фиори прошептала:
— Кажется, кто-то оказался очень щедрым...
***
Шоколадная космея — цветок с запахом шоколада(шоколатье) и красно-бордовыми цветками(цвет крови).
Зое — в переводе означает жизнь.
Фиори — цветок.
Люблю иронию.
Работа конкурсная. Я опиралась на Стивена Кинга и его небольшие рассказы, которые когда-то читала. Пусть у меня нет жены, лежащей в колодце, или девушки, бегущей от маньяка, но я искренне надеюсь, что получилось!