Выпусто
- Выпусти меня!
Но он не выпускает. Держит меня за одну руку и тащит по снегу. Сзади они идут, готовые поймать в любой момент.
- Я тебя спасаю!
- Выпусти!
Они идут сзади, вязнут в снегу, церемониально шествуют в ряд. Хоронят. Точно хоронят. Мы бежим не от них, а от их крика. Чтобы не слышат, что именно они кричат. А кричат они мое имя, услышу его - и тут же исчезну, а он, тянущий меня за руку вдоль сугробов, встанет озадачено, и не сможет понять, куда это он шел, кого он тащил, меня он помнить не будет. Если пройдем пустую железную дорогу и увидит черную избенку с красной дверью, может в его памяти я жить и буду.Но я пытаюсь вырваться.
- Я тебя спасаю! - снова кричит он.
Корчиться, держит за руку, тащит злобно, против воли. И в этот момент я его практически не люблю.
- Сеть вот-вот проступит! Я не замечу, как я выкрикну имя.
- Ты уже много раз сказал я, - предостерегаю его. - Еще раз скажешь, и тебя Сеть найдет.
Церемония ползет по сугробиям. Похорония.
- Быстрее!
А я брыкаюсь, еще пытаюсь отойти назад, еще пытаюсь спастись. Точнее не спастись, быстрее сгибнуть. Пусть уж произнесут мое имя - а дальше страшная неизвестность. Это лучше чем помнить всю эту чушь, лучше чем сидеть в этом обугленном доме, лучше чем себя заживо хоронить.
Похороны. Я что-то помню.
- Сеть! - завопила я, глядя на запястья израненные морщинами. - Сеть!
И стало почему-то ужасно страшно. Я никогда не боялась Сети, но когда она появилась на коже...
А он схватил меня, закинул на плечи и потащил так быстро, что молчаливой толпе пришлось перейти на бег.
Он странно бежит сквозь залежи снега, а я странно бездействую. Сеть ползет по мне и во мне.
Пусть несет. Пусть уже прикасается ко мне. Меня не спасти.
Они уже наверняка знают мое имя. В любой момент выкрикнут и исключат меня, стоит мне только услышать.
Ничего страшного. Я готова.
А вот и этот домик словно из спичек. Черная погорелая избушка. Вот крыльцо, настоящий покосившийся гробик из досок.
А вот и Она. Стоит, курит, облокотилась о стенку гроба.
Сзади нее - красная дверь, впереди -покосившие ступеньки.
Мы с ним резко замираем, тонем в снеге.
Сеть останавливается.
Я не двигаюсь. А он тяжело дышит.
А Она смотрит.
Тишина.
Зимняя такая тишина.
И тут все те, кто стояли сзади начинают громко смеяться, хватать снег, швырять его друг в друга, и сами швыряться в сугробинах .
Мы в безопасности.
Она кивает, прижимается к стенке, он вносит меня в коридор-кухню.
Похорония поет что-то морозное, улыбаются и смеются.А я боюсь, что он уронит меня на паркет , выбежит на улицу к веселым и забудет про меня. Но он стоит рядом, конечно, ведь рядом Она. Продолжает курить прямо в доме, зажигая газ на плите.
- Замерзли? - спрашивает хмуро.
- Мы бы ее потеряли, если бы не добежали.
- Пипа вы не спасали, - нахмурилась она. - И Риту ты не спасал. Никого не спасал, а с ней бросился бежать. Откуда ты бежал?
- С окраины.
Я сажусь на стул без спинки, но с подушкой.
- Сеть ее здесь не дожрет, успокойся.
И Она тушит сигарету в кружке.
- Но если выйдет, то мы сразу , - продолжил он, бросил на меня какой-то взгляд, - назовем имя.
- И в следующий момент ты про нее забудешь, как забывал всех. Как вы всех забывали. Назвал имя - человек испарился, и все. Никаких поминок.
Он это прекрасно знал. Нет смысла кого-то спасать, если в этот же момент забудешь о нем.
- Пусть поживет у тебя.
Она оглядывает его, приподнимая одну бровь. С минуту молчит, пока свистит чайник.
- Никто со мной не живет, - губы ее едва двигаются, это, верно, дом говорит с нами.
- Я знаю. Но сделай исключение.
Она потирает шею, снова оглядывает нас.
- Нельзя так.
- Почему?
- Потому что так никогда не делали. Никто здесь один никогда не останавливался. Никто из ваших.
В окне маячили цветные фигуры наших. Ну как наших для меня уже "ихних". Это проблема решенная. Выйду я из дома, а я по-любому когда-нибудь выйду, - и все мое тело покроется сетью. Они закричат, закричат мое имя, и я умру. Здесь я просто ненадолго спасаюсь.
-Пожалуйста, иди прочти что-нибудь, - просит Она.
И я выхожу в другой коридор. Там шкаф для сервиза переполненным листками разных размеров и цветов. Я тяну наугад.
Двое в кухне о чем-то говорят, а они на улице не о чем кричат.
Я начинаю читать.