Нечто большее

Три недели. Три недели, и ни одной идеи. Рука то и дело тянется к кисти, но сразу же швыряет её на пол.

В квартире бардак. По комнате раскиданы вещи, а на каждом столе и каждой тумбе валяются коробки от пиццы и китайской лапши.

На кафельном полу в кухне, в радиусе полуметра от мольберта, раздражали взгляд засохшие капли краски.

Если бы мама приехала ко мне на выходные, то убила бы на месте.

А я бы и не сопротивлялась... Это повлекло бы за собою хоть какие-то перемены.

Снимаю чайник с плиты и, всматриваясь в окно, за которым едва начинало подниматься солнце, переливаю кипяток в чашку. Ясное дело, ни чая, ни кофе в доме не оказалось, поэтому просто отхлёбываю горячей воды.

Носки неприятно скользят по полу, и мне приходится идти до ужаса медленно. Жидкость опасно колышется, и вскоре я с облегчением ставлю чашку на стол.

Два шага, а будто по минному полю прошлась.

По привычке размешиваю несуществующий сахар обломком от большой кисточки.

Задумавшись, нечаянно опрокидываю чашку прямо на лежащую на столе палитру. Вода моментально становится разноцветной.

Снимаю носок и вытираю им пол. Рукавом старого свитера провожу по столешнице и чувствую, как горячая вода обжигает кожу, а потом становится холодно из-за сквозняка в квартире.

Три недели, а я еще даже не начала. Пальцы уже посинели от того, что сжимают кисть. Момент — и она падает из руки. Краски оставляют новую кляксу на полу. Последнюю.

Я будто со стороны слышу треск бумаги, гулкий звук завалившегося на бок мольберта. Не думая, что делаю, беру палитру. Не обращаю внимания на то, что неправильно её взяла, и рукав свитера стал ещё более цветным.

Без малейших колебаний замахиваюсь, и палитра со смачным "плюх" ударяется о стену, а затем падает на разлитую воду и чашку. Последняя начинает катиться. Я не могу остановить её, а позволяю упасть и разбиться.

Дыхание сбито, а руки трясутся. Смотрю на обои, а после — становлюсь на стул и рывком закидываю ногу на стол.

Беру палитру и пальцами начинаю выводить линии прямо на стене.

Когда заканчиваю, то пытаюсь отдышаться. Мокрый носок скользит по столу, и я с грохотом падаю на пол.

Спина жутко саднит, но когда я поднимаю голову, боль проходит.

Я вижу то, ради чего бездействовала так долго. Я вижу освобождение.