Соблазн для вожака

Он перехватил меня за плечо одной левой. А правой уже скрутил магическое лассо и связал по рукам и ногам, я и охнуть не успела. Да что там охнуть — моргнуть. И оказалась пленницей зеленоглазого парня с легкой небритостью на загорелом скуластом лице. Его антрацитово-черные волосы слегка вились, красиво падая на лоб и плечи и смягчая суровые черты лица и острый взгляд. За его широкой спиной топталась какая-то невзрачная растерянная девица.

— Что тут происходит? — спросил зеленоглазый, жестом остановив рванувшуюся за мной окровавленную парочку с разбитыми носами. — Бер, Мер, почему вы в крови? Надеюсь, это кровь девственницы? Тогда почему на лицах?

Четверка парней, оставшихся, на их счастье, зрителями, громогласно расхохоталась.

Бер? Мер? — прищурилась я на обидчиков. Не повезло парням не только с умишком, но и с именами.

— Эта сучка! — прохрипел державшийся за яйца бугай. — Отдай ее нам, Арен!

Тот, кого назвали Арен, покачал головой. Насмешливые зеленые глаза пробежались по моему лицу.

— Обойдешься, Бер. Теперь она моя. Как ваш командир, я имею право первой ночи и заявляю о нем. А заодно — право вето. Я еще ни разу им не пользовался, и вы, придурки, забыли? Я напомню.

Парни разочарованно взвыли, но это было единственное выражение их негодования. Под прищуренным взглядом вожака они быстро смолкли.

Я облизала пересохшие губы, усмехнулась:

— Бер – от слова «брехун», а Мер — это от слова «мерин»?

Новый гогот.

— Не нарывайся, дурочка, — шепнул зеленоглазый, а его взгляд был прикован к моим губам. — Или тебе не хватило?

— Добрые вы тут, как погляжу.

— Знала, куда шла, — отрезал он. И перевел взгляд на товарищей по семерке. — Если вы не заметили, парни, у нас еще пополнение. Вам понравится. Имею честь представить вам Мариэль. Она суккуб-полукровка. Мари, это мои парни, знакомься.

Серенький блеклый воробушек, в котором я и в страшном сне не заподозрила бы суккубу, робко улыбаясь, выступила вперед. Тусклый голосок прошелестел:

— Привет, мальчики.

— Ого! — ощерился бугай, снял майку и вытер кровь с лица. — Точно полукровка? И девочка не прочь поиграть в наши любимые игры?

А вот меня никто не спрашивал, хочу ли я поиграть, а сразу в оборот... Потому что я — не полукровка суккубы? Что за дискриминация!

— Идем, сладкая. Тут и без нас справятся, — зеленоглазый взял меня под локоть и потянул в сторону входа в общагу.

— Погодь, командир! — остановил нас мой обидчик. — Так не пойдет. Девок теперь две. Если одна ночами будет ублажать тебя, а вторая нас, то пусть днем твоя пассия обслуживает нас, а наша — тебя. Это будет справедливо. Закон равенства будет соблюден.

— Это будет справедливо, если наши девочки согласны с таким распределением. Кодекс об этом ничего не говорит.

Блёклые серые глаза суккубы-полукровки пренебрежительно скользнули по мне, задержались на лице командира семерки. Тот едва заметно отрицательно мотнул головой.

— Меня не получишь, — уточнил он для верности.

Девица разочарованно вздохнула. Снова взглянула на меня, уже со злостью, сдунула со лба рваную прядь мышиного цвета волос и кивнула:

— Я согласна.

Я вздернула бровь. Они это серьезно?

— Вот, цыпа, постирай сегодня же, — осклабился Бер, его майка полетела на землю к моим ногам.

Я наступила на нее, еще и притоптала, с вызовом глядя в перекошенную рожу парня.

— Кажется, моя мрийта против такого распорядка, — усмехнулся вожак. — Думаю, у нее не будет на это времени, Бер. Придется тебе выучить дорогу в прачечную.

Он сжал мой локоть и потащил к входу в серое приземистое здание, отведенное под общежитие.

Майка так и осталась валяться в пыли.

Мы не успели распахнуть дверь и войти, как во дворе раздался пронзительный вскрик. Не отпуская меня, вожак резко развернулся.

Те же два бугая, мохнатый и лысый, уже повалили суккубу-полукровку лицом в землю, поставили на колени и содрали с нее штаны, и черноволосый, одной рукой придерживая на весу девичье тело, а второй — ее заведенные за спину руки, со всей силы вбивался в оттопыренный зад.

Лысый, держа голову полусуккубы за волосы, совал свое орудие в ее лицо. Девчонка и не думала сопротивляться. Обхватила ладонью могучий ствол и старательно ласкала.

Остальные четверо спешно расстегивали штаны.

Я отвернулась, но уйти мне не дали. Вожак захватил одной рукой мой подбородок, вздернул и развернул меня спиной к себе.

— Не смей отворачиваться, сладкая. Смотри.

Я закрыла глаза, не желая пачкать взгляд, но боевик жестко встряхнул меня.

— И глаза не смей закрывать. Я приказал тебе смотреть.

— Зачем?

— Чтобы ты понимала, что тут происходит.

— И так знаю. Изнасилование.

— Ошибаешься. Мариэль на это согласилась. Она наполовину суккуб, а не глупая девка, с чего-то решившая, что будет королевой, и её будут боготворить семь рыцарей. Мы не рыцари, сладкая. А ты — не королева. И ты час назад добровольно заключила контракт на практику в боевой семерке тхет.

— Вы либо идиоты, либо самоубийцы, но никак не боевые маги, — фыркнула я, высвобождая голову из захвата. — Она же вас демонстративно пьет!

— Я, конечно, знал, что от красивых девок ума ждать не стоит. Но не до такой же степени, сладкая. Зачем ты пришла к нам, если ничего не знаешь о тхетах? Смотри и учись, не отвлекайся. Может, поймешь, если не безнадежна.

Он развернул меня спиной и положил ладони на мои груди, сильнее прижимая меня к себе, и сам притиснулся бедрами так, что я ощутила его возбуждение.

— Не смей! — трепыхнулась я.

— Не дергайся! — рыкнули мне в ухо, и на груди осталась одна ладонь, а вторая скользнула по животу, дернула завязки моих штанов, и я ощутила его ловкие горячие пальцы в моих трусиках. — На тебе должен быть мой запах. Запах моей страсти. Иначе никакое слово вожака не поможет. Ясно?

И он прикусил мою шею в местечке, где она переходит в плечо. И тут же лизнул укус. Меня пронзило незнакомым ощущением, словно молнией. Во рту появился медовый привкус. Что со мной? Почему я так реагирую?

— Сладкая. Нежная. Упрямая, — прошептал тхет, спуская мои штаны еще ниже и расстегивая свои. — Всё, как я люблю.

Полусуккубу, оседлавшую развлившегося на земле лысого, пялили уже трое одновременно. Девчонка приподняла голову, поймала мой взгляд и томно улыбнулась, демонстративно облизав губы.

И я поразилась изменениям в ее внешности.

От серого воробышка не осталось и следа!

Ее волосы порыжели и закудрявились, кожа утратила серо-желтый оттенок и порозовела, алчно сверкнувшие глаза слегка светились алым, как и яркие, пухлые и чувственные губы.

Вожак, стоявший за спиной, прерывисто дыша, спустил с меня рубашку и обцеловывал мои плечи, лаская меня между ног одной рукой. Второй он потянул трусики ниже, и я почувствовала его возбужденную пульсирующую плоть. Он еще не вторгался в мое тело, но скользил между плотно сжатых бедер медленными фрикциями.

Я глубоко вдохнула, чувствуя, как разгорается жар в груди. Сейчас он прокатится по венам и выплеснется на насильника, а если поймать его взгляд, то внешними повреждениями он не отделается, станет овощем, возможно, навсегда...

Не так я представляла свой первый день в школе боевиков. Ох, не так. И плохо, что открою свои способности вот так запросто, на ровном месте.

— Послушай, тхет... вожак... или как там тебя. Давай ты спросишь согласие у девушки?

— Ты уже согласилась, когда заключила контракт с академией, — скольжение участилось, как и дыхание вожака. — Помнишь параграф пять, пункт семьдесят семь? Доступ к телу в любое время дня и ночи.

— Конечно. Я контракт наизусть выучила, — фыркнула я. — Но доступ к телу не подразумевает обязательный секс. Есть, например, невинные объятия. Да любой контакт, кроме сексуального. Для освобождения от излишков дурной магии можно использовать и другие способы.

— В следующий раз... расскажешь... сладкая...

Он был на пике, но не кончил. Он вожделел, его стояк был каменным, но почему-то тхет со стоном отстранился и застегнул штаны.

Я развернулась и поймала его затуманенный страстью и страданием взгляд. Вот это сила воли! И пораженно спросила:

— Почему ты остановился?

— Хочешь, чтобы я продолжил, мрийта? — криво усмехнулся вожак.

— Хочу понять.

— Если я кончу, то только в тебя, сладкая. Не привык разбрасываться зря своей силой. Продолжить?

— Нет! — для верности я мотнула головой.

— Тогда идем, покажу твою комнату, сладкая.

Заладил. Это начало надоедать.

— Почему сладкая? — поморщилась я. — Можно горькая. Или кислая. Соленая. У меня есть имя, вожак.

— Не надо. Не говори.

Он все больше удивлял!

Он размашистым шагом вошел в здание, я постаралась не отставать. Иначе сердце начинало сбоить при взгляде на широкие «крылатые» плечи, узкую талию и длинные стройные ноги. А я думала, что уже насмотрелась на красавцев в гареме моей матери, и меня ничем не пронять. И я начинала понимать, почему именно Арен стал вожаком в этой семерке, а не мощный гигант Бер, который физически явно сильнее.

— Ты не хочешь знать мое имя? Почему? Мы в одной команде, а ты предпочитаешь какую-то пустую кличку?

Он повернулся.

— В команде? Еще нет. Мы пока знакомимся. А я не хочу запоминать имя очередной подстилки. Вы слишком часто меняетесь. В нашей семерке никто не выдерживает дольше месяца. Ты же видела моих мальчиков. Им нужно на каждого по мрийте! А не одну-двух на шестерых.

— На семерых, ты хотел сказать?

— Что хотел, то и сказал. Я говорил куратору и декану уже не раз, что наш потенциал искусственно сдерживают, что нам для сброса темной энергии нужно три мрийты, не меньше. И они должны быть суккубами, чтобы не перегореть за неделю. Но эти козлы почему-то опять прислали одну полукровку! А вдобавок какую-то девственницу-недотрогу. Как будто нам делать больше нечего, как целку объезжать!

— Я не кобыла, чтобы меня объезжать! — вспыхнула я.

— Кобыла лучше бы справилась, — презрительно скривился зеленоглазый. — Ты просто не годишься для роли мрийты! Удивительно, как ты прошла проверку? Взятку дала?

— Хватит меня оскорблять! Лучше бы ты кончил, не был бы сейчас таким бешеным!

Он резко развернулся, сгреб рубаху на моей груди и прижал меня к стене одной рукой. Склонился и выдохнул мне в губы:

— Начинаешь понимать, сладкая?

Я промолчала, отвернув лицо в сторону.

Да, начинаю понимать, почему куратор, проводивший отбор, которому я дала пощечину, когда он попытался сунуть мне палец в трусы, не ударил в ответ, а сжал кулак и коротко бросил комиссии: «В семерку Бешеного ее».

И, когда я, дрожа от ярости и ненависти, оделась и, забрав подписанный контракт и еще кучу бумаг, направилась на выход, куратор бросил мне вполголоса: «Завтра сама ко мне прибежишь, шлюха. Будешь мне член сосать и молить о переводе в другую семерку. У Бешеного мрийты долго не живут».

А я тогда только обрадовалась: неужели вот так, сразу, я найду убийцу сестры? Она прожила всего неделю после того, как заключила контракт с «Школой Тхет». Потом маме привезли заколоченный гроб с ее останками и личные вещи, в том числе индивидуальный знак Теневого клана, который обычно вживляется в пупок и служит маяком. Так и похоронили, не позволив открыть. И даже моей матери ничего не удалось выяснить: Школа Тхет тщательно хранила свои секреты, ректор заявил, что проведет внутреннее расследование. С тех пор — никакой информации.

Но теперь, глядя в смягчившееся лицо вожака, в его завораживающие зеленые глаза и в целом оценив ситуацию, я начала сомневаться, что найду след сестры именно в этой семерке. Не похож зеленоглазый на убийцу, нет в его умных глазах безумия убийцы. Какой из него Бешеный?

Я выдержала паузу, и вожак поморщился:

— Не понимаешь? Значит, я в тебе ошибся. Жаль.

— Ты же не отдашь меня своей стае вот так сразу? — с вызовом посмотрела я в красивое, но очень разочарованное лицо. — Разве может вожак ошибаться? Или... признаваться в ошибке?

Его палец медленно очертил мои губы, но я их только сомкнула плотнее вместо того, чтобы поймать ртом, как сделала бы любая мрийта. Но я новенькая, правил не знаю, мне простительно.

— Умная, — усмехнулся тхет. — Запомни, сладкая. Мрийта не должна быть умной, тогда из нее больше толку. Так думают наши учителя.

Я кивнула и улыбнулась уголком рта, дав понять, что поняла и то, что не было сказано вслух: вожак не терпит дур. Потому и отнесся брезгливо к полусуккубе Мариэль.

Друзья, если вам нравится эта история, оставьте свой комментарий!