Я - демон

В памяти запечатлелся момент — он идёт к ней, сквозь пламя, невредимый, красивый, светлые волосы его струятся по плечам, серые глаза горят, отражая огонь — или это пылает изнутри его душа? Она где-то встречала его раньше — да, точно, его страница мелькала в списке возможных знакомых в социальных сетях, будто он был ей судьбой предназначен. Откуда же тогда это апокалиптическое видение? Эта страшная картина всё ещё стояла перед её глазами, когда она влетела домой и сразу включила компьютер, чтобы написать этому едва знакомому человеку.

Эффект случайного попутчика: мы легче доверяем тем, кого почти не знаем.

София хотела нервно поправить волосы, но что-то остановило её руку, будто это было дурной привычкой, от которой она хотела избавиться, и начала печатать. Она без труда нашла его в социальной сети, или он её нашёл... она не понимала, что происходит. В голове всё никак не прояснялось, и София не могла вспомнить, где провела последние дни и часы. Мысли путались, хотя она могла бы поклясться, что не принимала наркотиков ни разу в жизни.

«Привет, я что-то неважно себя чувствую» — «Что с тобой случилось?» — «Если бы я знала! Нелады на работе, и ещё что-то...» — «Хочешь встретиться?»

И тогда их прервали. За её спиной что-то хлопнуло, скрипнуло, потом кто-то рассмеялся, приглушённо, издалека... Обливаясь холодным потом, она побежала в зал, потом на кухню... Никого. Соседи? Какие неугомонные люди! Или у неё слуховые галлюцинации? Она уже ни в чём не была уверена.

«Хочешь?» — «Да, Аман. Мне одиноко».

Вся её реальность превратилась в череду картинок на гранях калейдоскопа — что было дальше, как она одевалась, как вышла из дому... София сама не замечала, что делает и куда идёт. Пора сходить к психологу, решила она, хотя какой-то голос внутри подсказывал, что ей пора уже к психиатру. Знакомые улицы, или нет? Куда Аман её пригласил, а? София сомневалась, что помнит адрес, и что идёт в правильном направлении. Неужели, он не мог приехать и избавить её в таком состоянии от блужданий по городу? Ведь он уже достаточно взрослый, чтобы приехать за ней на машине. Или... сколько ему лет?

Он стоял у фонтана, изысканно одетый и даже накрашенный — как только добрался сюда по городу и не был поднят на смех консервативными горожанами? — сам ангел, светлый и красивый. Снова это видение посетило её напряжённый разум, заставляя удивляться, откуда она его знает. Аман подарил ей розу, всего одну жёлтую розу, и взял её за руку, чтобы увести. Его молчание доводило до безумия.

— Куда мы идём?

— А куда тебе хочется?

— В кафе, поговорить... Только есть я совсем не хочу.

Спутник улыбнулся ей мягко и тепло, уже через секунду увлекая её за какую-то дверь.

— Так что там с работой?

— Не знаю, они за что-то на меня разозлились. Ума не приложу, что сделала не так. Я завтра решу все вопросы, я уверена. Сегодня ничего не могу,— она закрыла глаза, инстинктивно закрываясь от внешнего мира. Её рука привычным жестом потянулась поправить волосы, но Аман не позволил — его тёплая ладонь поймала кончики её пальцев, и она почувствовала прикосновение к ним его губ. Отдёрнула руку.

— Тебе следует избавиться от этого жеста — он становится навязчивым.

— Я волнуюсь...

— Я знаю. Расскажи мне о работе.

— Я работаю с фотографиями.

— Прости?

— Наша фирма занимается студийной фотосъёмкой и обработкой фотографий: например, мы реставрируем или раскрашиваем старые фото. Интересно? — девушка слабо улыбнулась.

— Конечно! Покажешь мне?

— У меня на домашнем компьютере есть пара портфолио.

— Ладно, только завтра, если позволишь. Уже поздно,— Аман манерно вскинул руку с часами. София обернулась на окно — и правда, как она не заметила? Уже совсем стемнело, и свет солнца сменился теплым светом фонарей.

Мужчина проводил её до дома, всё время дороги пронеся её руку в своих горячих ладонях, как самое большое сокровище, затем пожелал спокойной ночи, и она осталась одна, пытаясь разобраться во всём, что происходит. А сам он... он набрал номер на мобильном телефоне и произнёс с сожалением, но без капли отчаяния: «Нет, она так просто не сдастся». Этого София уже не слышала.

***

— Как работа? — взял он её под руку на следующий день.

— Никак. Я уволена. Со мной даже никто не хочет говорить, будто я наненсла им смертельную обиду и они больше видеть меня не желают. Что теперь делать?

— Отдыхай, такой шанс редко выпадает, — улыбнулся ей друг.

— Но как же?.. Я должна зарабатывать, — и она прервалась на секунду, чтобы мысленно напомнить себе, что она должна купить в дом еды.

— Нет. Успокойся, не надо. Лучше пригласи меня к себе домой — ты обещала показать, что ты умеешь делать со старыми фотографиями.

Радостно кивнув, она потянула его за руку в сторону своего дома.

И дома он поцеловал её — когда она была увлечена рассказом о реставрации фотографий, просто в щёку. Она отстранилась, и коснулась щеки рукой в попытке стереть след от его поцелуя, нахмурилась, вспоминая.

— Знаешь... что-то случилось, после чего мне больше не хочется поцелуев. Не делай так больше.

— Почему?

— Это причиняет мне боль, — слова сорвались с губ Софии быстрее, чем она успела обдумать ответ.

— Объясни.

— Хотела бы объяснить!.. Я сама не понимаю. Или не помню.

***

На следующий день она выглядела, как больная смертельной болезнью. Будто не спала сто ночей, и её бессмертный дух пожирал её бренную плоть.

— Аман, я не знаю, что со мной. Я слышу голоса и звуки, которые нет на самом деле — их просто не может быть. Что со мной? Я больна? Мне нужно к врачу?

— Я-то, может быть, и знаю. Но ведь ты должна знать лучше, если это душевная болезнь. Кто лучше тебя знает твою душу?

— Это шизофрения? — с надеждой спросила она.

— Может быть.

Внезапно её внимание захватили звуки песни, донёсшейся откуда-то из одного из кафе, и она унеслась в даль этих стихов, «There used to be sapphire sky, but the velvet covered it, covered with the stars... I am alone, I'm blind without you, come bring me some light». Слышала ли она эту песню раньше, София не знала, но у неё было чувство, что она вернулась домой.

— Эта песня словно про меня написана, — обронила она.

В серых глазах Амана никогда не отражались его эмоции, но на этот раз на секунду его лицо озарилось чем-то вроде злым, отчаянным неверием. В глазах его, как раньше в её видении, мелькнула искорка огня.

— София, хороший текст — залог того, что ещё сто тысяч девочек будут думать, что эта песня написана про них.

— Нет, ты меня не понял, — она мучительно вспоминала, закрыв глаза и прогоняя кусочек текста по кругу в закоулках разума,— я знаю эту песню, я её уже слышала. Я знаю этот голос. Эта песня написана для меня. Может, в другой жизни.

Мужчина молча смотрел на неё, раздумывая, чуть сощуренные глаза и плотно сжатые губы делали его несколько мрачным.

— Ты знаешь того, кто её написал? — наконец, подал он голос с ноткой сарказма.

— Нет. Или знаю. Я не могу вспомнить. Что со мной? Действительно, пора к пси... о, ведь это же Оливер из Herz! Да-да, я помню... — и тогда лицо её осунулось и побледнело, будто перед её глазами стояла беда — она не видела её из-за серой завесы слёз и дождя, и всё-таки сомнений, что там беда, не осталось. София встала и направилась к выходу, но Аман настиг её раньше.

— Постой! Послушай, я... я люблю тебя, — девушка увидела на его верхней губе капельку пота, будто он боролся с легионом внутренних демонов, чтобы сказать ей эту неожиданную и неуместную фразу.

— Да? — разве можно ему верить? Он не имеет права и основания говорить с ней о любви.

— Да, ты хочешь стать моей девушкой?

— Нет! Я и видеть тебя не хочу! — девушка вырвалась так, будто он вместо любви предлагал ей парное самоубийство, и убежала домой так быстро, как смогла.

Через пять минут Аман беседовал с тем, кто его послал на столь ответственное задание.

— Справляйся сам, иначе — обещаю, тебе конец, — в голосе верховного сквозил сарказм, однако Аман понимал, что он говорит правду о своих намерениях.

— Она не сдастся, я ведь с самого начала об этом предупреждал.

— У тебя целый арсенал — прелюбодеяние, уныние, убийство, самоубийство... Действуй.

— Бывают безнадёжные случаи, вы ведь и сами знаете.

— Делай свою работу, и делай её хорошо. Иначе я решу, что ты не очень стараешься.

—Я стараюсь, господин.

***

На следующее утро — или уже день — Аман пришёл, и снова с жёлтой розой.

— Я только хотел сказать — никто никогда не даст тебе шанса, кроме меня. Поэтому хорошенько всё обдумай. И пойдём гулять.

— Я сама выберу, куда идти.

И они пошли витиеватыми улочками города, потому что сама София не знала, куда направиться. Толпа у двери одного из ночных клубов привлекла её внимание: толпа – и днём? — и они направились туда. Взгляд её затуманился, когда, уже войдя мимо безразличной охраны, она увидела предмет любования девчонок из очереди. Оливер.

— Ты вспомнила? — тихим, безразличным голосом спросил Аман.

— Я люблю его... люблю! — крикнула она, благо, никто не обратил внимания; для неё это было как откровение, и она готова была кричать во весь голос, до седьмого неба. — Мы были вместе, да... мы любили... а потом... они... мои родственники решили, что мне не стоит тратить жизнь на любовь знаменитого рокера, вот что!

Она задыхалась, слёзы душили её.

— Я помню только ту ведьму, к которой они меня отвели, а потом — я его забыла, будто его вытравили из моей памяти кислотой, как со старой фотографии.

— Я сдаюсь, — выдохнул Аман, прикрывая глаза, и добавил громче: — И что было дальше?

— Я не помню. Боже, неужели он тоже меня забыл?

— Не шуми, — поморщился мужчина, — ты разве веришь в бога?

— Нет.

— Вот и... хм. Он тебя забыл, я уверен.

— Я должна к нему подойти! — твёрдо сказала она.

— Нет.

— Почему? Вдруг, он вспомнит меня.

— Он тебя забыл, посмотри на его руку, — он повернул голову Софии в сторону Оливера, и в свете неонового светильника под потолком тонкой полоской сверкнуло обручальное кольцо на его пальце. Девушка шумно вздохнула и неуверенно спросила:

— Сколько времени прошло с тех пор, как я его забыла?

— Полтора года.

— Он же ничего не знает и думает, что я по своей воле исчезла из его жизни. Пусти меня! — она попыталась вырваться, но он её удержал на месте легко, будто она стояла смирно. — Кто ты? Кто ты такой? Ты тоже из тех, кто считает, что я не должна с ним быть? Тебя подослали мои родители?

— Идём.

Неожиданный, такой сильный и безысходный гнев выплеснулся из неё лавиной: она отчаянно рванула руку в руке Амана, и, не добившись результата, разбила первую попавшуюся огромную вазу со стойки администратора, столкнув её Аману под ноги. Крики и удивлённые вздохи, ошарашенные взгляды... что же их так испугало? София во всяком случае ожидала лишь осуждения окружающих, ведь истеричек не любят, но точно не испуга.

Аман затянул её в какую-то каморку и лишь тогда отпустил её руку, которой она немедленно поправила волосы, потакая дурной привычке. Рука её остановилась, а в глазах застыл ужас. Светловолосый мужчина перед ней наблюдал за этим спокойно, без единой эмоции. Под пальцами она почувствовала глубокую рану на своей голове.

— Вспомнила теперь?

София без сил опустилась на пол и заговорила тихим голосом, будто рассказывала старую легенду:

— ...С тех пор я поняла, что в моём мире чего-то не хватает, целого куска меня. Я не могла работать — всё было серым и тусклым, не приносило радости, не было сил выполнять свои обязанности. Родители хотели, чтобы я пошла учиться в университет, но и учёба мне перестала даваться, вместо подготовки я целыми днями лежала. В тот день, когда меня уволили с работы, я поняла, что со мной что-то совсем не то, что я больна и что лучше уже не будет. И я решилась. Решилась и прыгнула.

— Всё верно, это было год назад.

Аман сел перед ней на пол, потирая ладони.

— Я демон, София. Ты попала в ад как самоубийца. Но... кому только не было тебя жаль — молодая, симпатичная, пострадала за любовь. Ты рассказала нам всю историю, ты повторяла бесконечно: «Я люблю». И тогда пришли эти ангелы, эти... убожества, спасители с миссией от самого главного спасителя. Они попросили дать тебе шанс попасть в рай. Помнишь, что я сказал?

— Никто не даст мне шанса?

— Да. Шанса на самом деле просто нет. Тебя отправили на землю, но, конечно, ты не стала снова живой. Ты ничего не можешь сделать, чтобы вернуться, так вот я с тобой и коротаю время, весьма скучно и непродуктивно, заметь.

Она закрыла глаза.

— Я призрак, выходит. Меня никто не видит, верно?

— Верно.

— Я ничего не могу сделать? Никоим образом? Я люблю его и хочу вернуться.

— Это невозможно. Если попадёшь в ад — у тебя есть хотя бы один знакомый, — он улыбнулся чуть кривовато. — Так что... у нас есть три дня, чтобы развлечься, раз уж мне не придётся больше присматривать за тобой. Так как насчёт стать моей девушкой? — тон его стал весёлым.

— Нет.

— Как хочешь. Нам могло бы быть весело.

На третий — последний — день их безделья она решила отправиться на концерт Herz. Демон увязался за ней хвостом, словно она могла сбежать. Не дойдя до клуба, они поняли — здание горит. Из задымлённых дверей выбегали люди, а иные, шатаясь, выходили, некоторых выносили на руках

— Я должна спасти его, он внутри, я чувствую! — кричала София, порываясь бежать к клубу

— Нет, — Аман удержал её за руку. — Ты ничего не сможешь сделать, ты ведь призрак, но этой попыткой ты нас загонишь в беду. Дважды самоубийца! Я ведь отвечаю за тебя!

— Я пойду.

Она вырвала руку — пальцы Амана сжались вокруг воздуха, клацнув когтями — и бросилась в этот огонь, она не знала, как будет его спасать, будучи вовсе бесплотной, она просто пыталась хотя бы найти его в огне и дыму, услышать голос или дыхание. Сквозь огонь и дым, по лестницам... до двери, за его спиной...

— Любимый, ты слышишь меня?

Аман снаружи клуба поколебался с полминуты, прикидывая, что ему будет за поступок, который он собирался совершить, и последовал за ней.

— София? Я тебя слышу. Это ты? Ты ведь умерла... — он кашлял от дыма, и в голосе его было отчаяние, ведь если он слышит голос призрака, значит, он сам на пути в небеса.

— Ты должен спастись, Оливер!

— Что мне делать?

— Задержи дыхание и иди сюда, на мой голос.

Лишь он вышел за дверь, цепляясь за стену, чтобы не упасть, над ним обвалился потолок, София закричала — и тогда снова увидела эту картину — Аман идёт к ней сквозь пламя. Теперь он прошёл мимо неё, к тому месту, где только что была комната.

***

Звёзд не было видно из-за яркого света города. Их окружал шум — кругом были скорые и пожарные машины.

— Он в безопасности, я его вынес невредимым, — сказал Аман, усаживаясь рядом с ней на бордюр.

— А мы с тобой?

— Боюсь даже думать. Тебе светит ад, а мне... мне — кое-что похуже, ведь в аду для меня дом родной.

Демон взял её за руку, и их закружил вихрь, и лишь послышался голос, «Что ты делаешь, мне интересно знать? Спасаешь жизни? Ну-ну», — и дальше полная темнота.

***

София начинала приходить в себя на чём-то холодном и влажном, может, на сырой земле. Не открывая глаз, она поняла, что на улице пасмурный день. До неё, будто издалека, донёсся знакомый голос, и становился он всё более ясным:

— Спас, на свою голову! Вытащил обоих, будто мне это больше всех нужно было! Ох, как вы мне дороги! Будь проклят тот, кто придумал женщину, это безмозглое создание! Нельзя было остаться снаружи? Нет! Любовь, бог благослови тебя и всех тебе подобных!

София никогда раньше ничего подобного от него не слышала. С трудом разлепив веки, она увидела отмеряющего шаги, причитающего Амана в немного странной одежде.

— Что произошло? — слабым голосом спросила она и села, помогая себе руками. Призрачной лёгкости как не бывало — она снова обладала вполне себе физическим телом.

— Что произошло? Я тебе говорил: не надо! Смотри, во что ты нас вляпала! — он стоял над ней, уперев руки в бока и сдвинув брови.

— И что же случилось. Я... снова человек, — она дотронулась до своей головы в поисках страшной раны и не нашла её.

— И я — тоже! А это,— он указал вдаль широким жестом, — окраина средневековой европейской деревушки. Живи теперь здесь и бездельничай, пока не изобретут фотографию!

Он плюхнулся на траву и спрятал голову в руках, отвернувшись от Софии. Девушка подсела к нему, ласково обнимая за плечи. Разве могла она подумать, что демону тоже может когда-нибудь потребоваться утешение?

— Так что всё-таки случилось?

— А ничего, — сказал он уже спокойнее. — У меня был приказ — любыми путями оставить тебя в аду. Тебе за спасение этого парня полагалась вечная жизнь, но дьявол решил иначе и не отдал тебя богу. В ад он спрятать тебя не мог, вот и дал второй шанс, так сказать. За что мне это? — он вскинул руки к небу. — Почему не отобрать пару сотен моих душ и оставить меня в аду? О ужас...

— Не волнуйся.

— Это ты мне говоришь?! Да вознесись ты хоть на седьмое небо! Любовь у неё! Омерзительно чувство. В деревне я лучше сделаю вид, что тебя не знаю — всё меньше бед. Мало ли что ты ещё выкинешь.

— Аман!

Но он и слушать не хотел, встал и побрёл к деревне, выкрикивая бесконечные проклятия на свой манер. София аккуратно встала, оправляя залатанное шерстяное платье, что было на ней, и после фразы демона: «Интересно, какой сейчас век? Пусть бы тебя сожгли на костре!», крикнула:

— Аман, подожди! — и бросилась вслед за ним.

05.11.2011 г.