Вы любите розы?
Время, Любовь и Смерть - неотъемлемые части жизни. Они состоят из бесконечного переплетения воспоминаний и всем нам непонятного блаженства. Точно поцелуй...
Первый поцелуй – это всегда начало. Чего именно? Сложно сказать - мне во всяком случае. Он может означать многое, но для нас, для нашей любви – он то, что заставляет меня сходить с ума и продолжать писать - точно в бреду - это чертово письмо.
В тот момент, когда я впервые коснулся твоих губ, я мог использовать любую строку из дешевого бульварного романа, что бы сказать о своих чувствах: "Время остановилось". В эти секунды я понял, что полюбил тебя так, как никогда не любил раньше. Я мог бы умереть, но знаешь, я бы умер счастливым. Забавно, на что способно ничтожное прикосновение. Поцелуй - это просто поцелуй, ведь так?Но это ложь. Жалкая и бессмысленная.
Поцелуй – точно карта к самым отдаленным частям собственного сознания; путь туда, к Райским садам, чтобы сорвать это проклятое яблоко, обрекая жизнь на страдания. Но как бы я ни хотел, ни старался растянуть мгновение, оно ускользнуло, точно песок сквозь пальцы. Поцелуй - это любовь.
Я беспомощен. Позволь мне ненадолго вернуться.
Поцелуй - это как огненный свет, притянувший меня, в каком-то смысле, словно жалкого мотылька. Слишком драматично? Возможно, но такова ненавистная реальность. Можно было бы попытаться жить дальше, сделав вид, что ничего не произошло, но на губах точно осталось невидимое клеймо. Кто-то мог бы жалеть о том, что произошло, кто-то – нет. Мне это было необходимо.
А еще поцелуй – это конец. Он разбивает время на «до» и «после». Поцелуй - это смерть, момент, который невозможно стереть из памяти. Он точно вступление в любимой, да и вообще в каждой, книге, предвещающей нечто особенной. Но ведь все они заканчиваются. Он единственная реальность, единственная правда, нравится оно или нет.
Не знаю, имеет ли это смысл. Должен ли я зачеркнуть каждое написанное мною слово? Ведь я не эксперт и даже не романтик. Так ведь?
Знаю лишь одно – я нашел путь к этой любви, в этому времени и к этой смерти в словах, пере и чернильнице...