Цирк! Цирк! Цирк!
Q: Цирковое ау!
!Предупреждение: жестокое обращение с животными, кровь ¡
Толпа, недавно ввалившаяся в шатер цирка, сегодня была больше, чем в первые дни. После последнего выступления, билеты на следующее шоу разлетелись быстро, как горячие пирожки. И вот уже близится начало представления, нетерпеливые дети дергают родителей за рукава, призывая посмотреть на красивую занавесу с изображением нескольких животных: на переднем плане заяц, за ним лиса и волк, а уже после них медведь и сова.
Шатер наполнился шумом, толкотней, неразберихой:
"Это животные которые будут сегодня выступать, да, мама?"
"Я хочу попкорн! Можно-можно-можно?"
"Что среди них делает зайчик? Остальные зверята могут его скушать!"
"Мам, пап, купите мне сладкую вату!"
Даже за кулисами поднялась легкая паника - некоторые звери обеспокоенно заметались в своих клетках, кто-то зализывал свежие раны, а дрессировщики судорожно протирали кнуты из-за внезапного распоряжения директора
— Дамы и господа, мы рады видеть вас в нашем цирке "Лес"! Только сегодня и только для вас на нашем манеже выступает труппа хищников! — откуда-то раздался немного блеющий голос директора цирка и толпа затихла, завертев головами в попытках понять где говорящий, а те кто припозднился поспешно пробирались на свои места согласно билетам, — Мы начинаем! Приятного вечера, уверен, вы не разочаруетесь!
Страх. Голод. Отчаяние. Боль.
Сова не знает других чувств, ведь за всё время, проведенное в этом адском месте, она испытывала только их. Вот и сейчас, за несколько часов до шоу Совушке не дали ни крошки хлеба, ни капельки воды. А только били и били своими кнутами, которые уже поменял свой цвет с черного на красный из-за крови животных, что уже не смывается.
— Пошла! Пошла, кому сказал! — дрессировщик бьет кнутом кого-то из животных за спиной Совы, от чего та в свою очередь вздрагивает. Ей сначала показалось, что обращаются к ней, но тут же, пробившись через плотную ткань занавесы, на манеж выбежала Лисичка.
Громкий оркестр, что играет композиции с цирковыми мотивами, крики зрителей, и их же непрекращающиеся аплодисменты — все это уже отдаётся эхом в голове Совушки, она, кажется, не слышит уже даже собственного дыхания и биения сердца. А может она и вовсе уже не живая на самом деле? Нет. Точно живая, ведь голод и боль всё ещё с ней. Так же как и психотропные вещества в крови.
Лисичка закончила свой номер и еле перебирая лапы вернулась за кулисы. Как только две занавесы сомкнулись, дрессировщик одарил Лису несколькими ударами кнутом по лапам.
— Крылатая! — его крик прорвался в голову, заглушая все остальные звуки, — Ау, курица, на выход!
Только после того, как боль пронзила крыло, Сова поняла – она уже должна была быть на манеже. Расправляя крылья, она почувствовала как несколько капель горячей крови из свежей раны упали на пол под ней.
Стоило только Совушке показаться из-за занавесы, как зрители начали ликовать, свистеть и аплодировать. Птица пролетела несколько кругов над манежем, пока на него выходил дрессировщик.
Первое "Ап!" и Сова взмыла под самый купол. Снова "Ап!" и артистка камнем падает вниз. С каждым метром ожидание следующего "Ап!" становится невыносимым, хочется расправить крылья, но перед глазами тут же всплывают образы дрессировщика и его плётки. Зрители затаили дыхание и следили за падающей птицей. Манеж уже совсем близко, Сова понимает: что бы она сейчас не сделала – ей конец. Либо разбиться, либо терпеть побои до полусмерти от дрессировщика.
— Ап!
Повторять не нужно, Совушка тут же расправила крылья и резко подалась вверх, минуя столкновения с землей. Толпа взорвалась аплодисментами и овациями. Восторженные крики и кроваво-красные розы, летящие их зала, – всё это было адресовано ей.
***
— Слабо выступила, — раздраженный директор цирка отчитывал дрессировщика, который в свою очередь с презрением косился на Совушку, — не жди в этом месяце хороший гонорар.
— Извините, господин директор, она в последнее время и правда обленилась, но я это исправлю и следующее её выступление будет куда лучше!
— Лучше надо — директор выдержал небольшую паузу и выплюнул последнее слово, — воспитывать.
Торопливыми шагами мужчина удалился из тесной гримерки, а дрессировщик что-то злобно прорычал себе под нос и через пару шагов был уже около Совы. Та в ужасе забилась в самый угол своей клетки, из-за размеров которой сидеть в ней приходить всё время сжавшейся. Сейчас дрессировщик смотрел именно тем взглядом после которого следуют долгие минуты, а то и часы поучительных ударов и недели голодовок.
— А ну иди сюда, курица ты тупоголовая, — мужчина открыл дверцу, просунул руку в клетку и схватил птицу за крыло, которое и без того болело от удара, нанесенного перед выступлением.
Как же Совушке сейчас хотелось расцарапать его руки, а после и лицо, выколоть глаз, а может даже и второй. Сильнее этого ей хотелось только быть просто быть свободной. Но ни одно её желание, скорее всего никогда не сбудется, ведь когти периодически вырывают, а клюв немного стачивают, делая его тупым. Сова смирилась с такой жизнью. Нет, жизнью это не назовешь, скорее, выживание. И вот сейчас лапы птицы крепко держит мужская рука, в то время как вторая готовится нанести удар плёткой.
Один.
Совушка зажмурилась, в ушах зазвенело от внезапной боли. Даже пытаться вырваться было бы бессмысленно, ибо разум её был затмён психотропными веществами.
Два.
Старые побои дали о себе знать, заболев с новой силой. Из новых и старых ран хлынула горячая кровь, но птица уже не чувствовала как она стекает по её телу, не слышит как она капает на пол гримерки. Душно. Воздуха не хватает.
Три.
Голова начала кружиться и... темнота. Сова без сознания упала в лужу собственной крови. Но дрессировщик всё хлестал и хлестал птицу, ударами плетки вырывая перья, насквозь пропитанные кровью.
Сова отвечает Вам!