Смотрительница

Слова молитв Кхамелис знала наизусть, они отскакивали от губ без сомнений и запинки. Что-то про благодарности старому богу за прошлое и признательность удочерившей их всематери за будущее. Пусть сёстры были искренни в своих обращениях, для Кхасы эти слова не имели особого значения. Она не отрицала богов и важности всего того, что они сделали для людей, потому часть с восхвалением и преклонением не вызывала вопросов, а вот когда дело переходило к молитвам за себя или кого-то, начинались проблемы.

Кхаса не понимала, зачем обращаться к богам, если те не слушают. Разве это не пустая трата времени? Их старый господин Аадиш остался в прошлом, а у Атис полно других забот, чтобы растрачивать внимание на каждого встречного-поперечного. Так какой смысл каждый день по два раза твердить одно и то же? Лучше бы отдохнули или делом занялись, всяк полезнее будет. Тем более Атис в своё время высказаться не преминула. Тут буквально, сам бог велел, но нет же – первосвященник знает лучше.

Кхаса могла поспорить, что Огайро так занимает паству, отвлекая от опасных мыслей. Однако в глубине души она всё же завидовала тем, кто мог искренне молиться. Её сёстры не утратили внутренней любви, и их молитвы были следствием доверия к богине. Кхамелис же в такие моменты чувствовала внутри ноющую пустоту, отчего становилось грустно и тоскливо.

А ведь Кхаса с сёстрами знала Атис не понаслышке. Всё ранее детство провела под её присмотром, а оно у оборотней довольно длинное.

Маленькие оборотни всегда развивались медленно и лет до двадцати-тридцати больше походили на детенышей животных, нежели людей. Они плохо контролировали превращения и легко поддавались инстинктам. И если звери и птицы старались держать потомство при себе, присматривая и охраняя, то рептилии шли иным путём.

Так в Крессе считалось, что дети не должны отвлекать родителей от служения богу. Истинно верующим ящерам ни к чему возиться с воспитанием, а потому дочерей и сыновей собирали в одну большую стаю и отправляли на вольный выпас в ближайшие леса и поля. По уразумению старцев, дикая жизнь делала молодняк сильнее, отсеивая тех, кто слишком слаб, чтобы приносить пользу серпентарию.

Жестокая традиция сложилась в древние времена, когда рептилии ещё поклонялись старому богу и могли свободно размножаться. Новой же богине не нравилось такое положение вещей. Атис не могла смотреть на гибель детей и взялась за заботу над ними. Позднее подобное отношение в совокупности привело к стерильности народа.

Спустя века жизнь начала меняться, как и отношение рептилий к ней. Однако ящеры по-прежнему избегали ответственности за воспитание, доверяя богине учить детей, пока те не достигнут более-менее сознательного возраста. При этом рептилии стали уделять внимание сохранности молодняка: держать подальше от крупной дичи, укрывать от стихийных бедствий и излечивать от болезней и травм. В остальном взрослые мало о чём беспокоились, буквально считая, что богиня присмотрит и проследит.

Потому Кхаса первые сорок лет жизни провела в дикой местности. То время могло показаться крайне ужасным, но на деле всё обстояло совсем не так. Первые десятилетия в кругу братьев и сестёр были полны свободы, силы и наивной детской беззаботности. Конечно, дни маленькой рептилии нельзя назвать совсем уж безоблачными, но тогда Кхаса твёрдо верила в родных, она полагалась на них и без страха смотрела в будущее.

Их большое детское сообщество разделялось на несколько маленьких межклановых стай. В стаю Кхасы входило шестеро малышей: она сама, Лицера, Марцидаль, Фаас и ещё двое ящеров, позднее попавших в клан воинов.

Дети не были одни, их богиня и по совместительству мать всегда оставалась рядом. Они чувствовали её незримое присутствие и более того, свободно общались с ней, заваливая всевозможными вопросами.

Атис учила их ориентироваться на местности, находить безопасные тропы и отличать одни растения от других. Она же научила их считать и говорить. Кроме того, Атис следила, чтобы между подопечными не было крупных ссор. Кхаса помнила, как та прививала им любовь и уважение по отношению друг к другу, умение быть терпимыми, способность слушать и слышать.

Поначалу дети общались с богиней довольно тесно. Порой она приходила воплоти. Едва завидев её в человеческом облике, маленькие рептилии и сами обращались. Позднее Кхаса поняла, это было что-то вроде инстинкта – повторять смену облика вслед за взрослыми. Тогда Кхамелис научилась ходить на двух ногах и по-настоящему освоила устную речь. Интересные ощущения. Если раньше она, будучи ящерицей, как бы думала вслух, открывая пасть, то со сменой ипостаси пришлось полноценно использовать язык и зубы.

Любопытным Кхаса сочла и ношение одежды. Сначала покрывание тканью казалось неудобным, однако позднее защиту от ветра и холода оценили по достоинству. Отдельный восторг у неё с братьями и сёстрами вызвали наплечные сумки, ведь теперь появилась возможность забрать собранные припасы с собой. Понадобилось некоторое время, чтобы дети смогли приспособить ремешки к полному обороту. Как ни крути, а в столь юном возрасте больше времени удобней проводить в облике рептилий.

Порой Атис собирала детские стаи, позволяя тем играть, общаться и обмениваться опытом. Но чаще у сборов имелись реальные причины. Вместе легче отбиваться от диких копытных или переносить первые морозы, греясь в пещерах. На зиму богиня отводила маленьких ящеров в серпентарий, где те впадали в спячку до весны под присмотром взрослых.

Постепенно по мере взросления воспитанников Атис начинала отдаляться. Кхаса помнила, как в периоды, когда ей с собратьями хотелось самостоятельности, мать сокращала общение, ссылаясь на дела, и вмешивалась лишь в крайних случаях.

Под самый конец, когда дети вовсю очаровывались взрослым миром и мечтали поскорее вырасти, поселившись в городе, богиня давала им последние наставления. Кратко рассказывала, как устроен мир и объясняла, к чему стоит готовиться в будущем.

Те беседы с матерью показались Кхасе странными. Атис просила стаю Кхамелис сохранить дружеские связи, не смотря на межклановые различия, что ожидают детей. А ещё она посоветовала не верить всему, что говорят взрослые. И более того строго настрого завещала никому не рассказывать об этом разговоре, будто его и не было.

Богиня до того момента не упоминала ничего плохого о жителях Кресса. По крайней мере, ничего из ряда вон выходящего. Кхаса знала, что людям свойственно ошибаться, и относилась к этому с пониманием. Вот только слова Атис звучали как предупреждение, точно речь идет о серьезных преступлениях, а не мелких проступках. В общем, происходящее сбивало с толку.

Подозрения усилились, когда Кхаса с собратьями окончательно перебралась в город. И дело было не в строгих правилах, не в адаптации к новой жизни, и даже не в Огайро с его нововведениями.

Жители Кресса, их старшие родственники, будто имели совершенное иное детство, чем поколение Кхамелис. Они оказались куда менее сплочёнными и куда более нетерпимыми друг к другу. Ящеры мыслили по-другому, жили иными ценностями и придерживались совсем отличных взглядов. Словно Атис не учила их быть умнее и добрее друг к другу.

Очень скоро конфликт в мировоззрении заметили и остальные дети. Это привело ко множеству споров, вплоть до прямых конфронтаций со взрослыми. Большую часть из них учителя и воспитатели смогли подавить силой, но всё, что касалось борьбы за справедливость, до сих пор вызывало напряжение в воздухе.

Позднее из разговоров старших соклановцев Кхаса поняла, что её жизнь в дикой местности и правда была особенной. По каким-то неведомым никому причинам, Атис вложилась в воспитание последней кладки больше, чем обычно.

По словам учителей, богиня не учила их нравственности. Возможно, давала основы добра и зла, но никогда не стремилась к здоровой атмосфере внутри стай, и уж тем более не вмешивалась в межличностные распри.

Да и общалась она с прежними детьми, судя по всему, куда меньше. Кхаса с удивлением обнаружила, как те же воспитатели не вспоминали уютных посиделок у костра подле богини, и сказки на ночь им рассказывала не Атис, а другие взрослые, изредка навещавшие детей. Не слышали они от матери и об устройстве мира, не восхищались историями о далёких землях. И о том, почему льёт дождь и воет ветер, узнали, лишь только попав в Кресс.

Кхаса не представляла, чем её поколение заслужило такую благосклонность в глазах богини. А вот причины её неприязни ко всем остальным оказались кристально ясны. На уроках истории выяснилось, что её город принадлежит к известной тройке ортодоксальных серпентариев. Эти города до последнего сохраняли верность старому богу, даже когда тот передал свои творения в руки Атис.

Не желая подчиняться женщине, упрямые рептилии отвернулись от богини, оскорбив ту и унизив. Позднее им пришлось вернуться назад, но с тех пор три серпентария: Кресс, Уире-мраву и Корух-зиф, лишены милости Атис. Всематерь не общается с их жителями на прямую, как делает с сохранившими верность рептилиями. Однако она приглядывает за детьми, хоть и держит с теми дистанцию.

Была ещё одна причина отчуждения, о которой Кхасе поведала сама богиня. Она как-то обмолвилась, что у неё с жителями ортодоксальных серпентариев заключен договор. По нему Атис не диктует рептилиям, как жить и не имеет права вето в их правящих советах. Взамен ящеры соблюдают три основных закона, чья суть сводится к – «не убивай», «не чини насилия» и «не призывай к нему», – а также они не докучают матери своими жалобами и молитвами.

Тогда Кхамелис не придала этой информации должного значения. В то время она вообще слишком многое воспринимала, как само собой разумеющееся.

Как бы то ни было, в её воспоминаниях Атис была терпеливой и понимающей. Она спокойно позволяла детям набираться опыта и учиться на своих ошибках, если те, конечно, не становились фатальными. Также она могла по десять раз объяснять одно и то же, находя разные способы и слова, когда до кого-то с первого раза не доходило.

Мать почти всегда оставалась спокойной и собранной, и в будущем это принесло проблемы воспитателям Кресса. Очевидно, немногие взрослые могли похвастаться подобным самоконтролем и вовлечением. В конце концов, они были обычными людьми со своими слабостями и недостатками, отчего их авторитет неизбежно мерк на фоне мудрости богини.

По крайней мере, для братьев и сестёр Кхасы это выглядело именно так. Сама же Кхамелис подозревала, что дело не столько в личных качествах, сколько в сверхъестественной природе Атис. Ну, невозможно постоянно заботиться о детях и пребывать в прекрасном настроении. Рано или поздно усталость возьмёт своё, как физически, так и душевно. Не просто так серпентарские рептилии на протяжении всей истории стремились избавиться от этого тяжёлого, но важного труда.

Атис же, будучи богиней, обладала неоспоримым преимуществом. И раз уж она сумела создать мир, то нет ничего удивительного в её способности уделить время и внимание каждому, оставшись при этом в здравом уме и крепких нервах.

Как ни странно, до перехода в серпентарий Кхаса не особо задумывалась о природе матери. Кхамелис знала, что помимо богини, у неё имелись и биологические родители, но Атис была первой, кого она увидела после вылупления из яйца. И Атис же стала единственной, кто по-настоящему заботился о девочке и других детях на протяжении многих лет.

Разумеется, Кхаса замечала, что возможности матери несколько отличаются от таковых у взрослых и уж тем более от её самих. Но она никогда не осознавала масштабов этой разницы. Когда ты мала и продолжаешь расти, ты уверена, что со временем всё станет по плечу. Вот только пропасть, позднее обнаружившееся между Кхасой и богиней, оказалась просто необъятной.

Атис никогда не скрывала, кем является, но и не говорила напрямую. Хотя, по мнению Кхасы, стоило бы. Тогда ей не пришлось бы чувствовать себя такой преданной и обманутой, узнав всё от посторонних взрослых.

Поневоле в голове всплывали вопросы. О чём ещё Атис могла недоговаривать? Была ли она на самом деле той, кем казалась? А знала ли Кхаса её вообще? Потому что если да, то как мать могла так поступить с ней? С остальными детьми? Как она могла бросить их одних в этом неприветливом холодном месте, лишив поддержки и покровительства?

Пусть Кхаса знала о причинах, они не казались ей достаточно весомыми. Старая обида? Древние договоры? Серьёзно? Если бы Атис и правда ими дорожила, ничто не смогло бы её остановить. Будь её любовь настоящей, мать бы сделала всё возможное, чтобы защитить своих детей. Ведь так?

Впрочем, здесь Кхамелис была не до конца справедлива, и ей, нехотя, приходилось это признать.

Чуть больше века назад Огайро начал вводить телесные наказания за проступки. Пока дела касались взрослых рептилий, недовольство богини ограничивалось лишь осуждающими посланиями, но стоило последователям первосвященника поднять руку на детей, как всё изменилось.

Палачей и зачинщиков вскоре поразили тяжёлые язвы, да так что им не пришлось дважды объяснять, почему игнорировать мнение Атис – плохая идея. Лекари сумели всех вылечить, но шок оказался настолько силён, что розги навсегда ушли в прошлое, как для взрослых, так и для детей.

А вот с питанием её увещевания, к сожалению, не сработали. В серпентарии тогда выдались не лучшие времена и в еде, хочешь - не хочешь, приходилось ограничиваться. Но, хотя бы для детей сделали исключение. Почти добрую сотню лет их старались кормить разнообразно и полноценно, пока те не подрастут.

Так что совсем уж обвинить Атис в бездействии было нельзя. И более того, многие из братьев и сестёр Кхасы испытывали немалую благодарность богине, что питало их веру в неё. Сама Кхамелис, хоть и радовалась спасению, до конца отпустить обиду не могла. Однако она надеялась, что раз мать не забыла о них, то ещё не всё потеряно. Возможно, она хочет помочь, но не может в силу обстоятельств?

У Кхасы находились причины так считать. Мир, в котором жили рептилии, был светел и прекрасен. Народы оборотней уже давно не видели ни смертельного голода, ни крупных войн, ни страшных болезней. Но эта благодать имела свою цену. Все те средства, что поддерживали гармонию в мире, его же и разрушали. Из-за них сама ткань реальности постоянно нуждалась в починке.

Атис проводила поддерживающие работы каждые пять веков, но раз в тысячелетие ремонты становились капитальными. К несчастью, поколение Кхасы появилось на свет аккурат перед вторым событием. И, насколько Кхамелис могла судить, предотвращение конца света – совсем не тривиальная задача.

Какбы то ни было, она собиралась это уважать, не донимая мать детскими обидами.Ведь если не можешь помочь, мешать в столь важном деле было бы совсемсвинством. А Кхаса не хотела опускаться до такой низости.