Волчье Иго

Эксперименты Уолсена изо дня в день становились все абсурднее.

Амелия искренне переживала за этого рыжего добряка. Сколько ядов повидал его организм, сколько неизученных растений! О существовании некоторых она вообще не знала до момента, когда стала вольным наблюдателем попыток избавиться от волчьей шкуры.

Его комнатка представляла собой убежище сумасшедшего ученого. Все свободное пространство среди деревянной мебели занимали растения, стеклянные колбы различного размера. Одни наполняли неизвестные жидкости, другие — сухие травы. Изредка встречались и ягоды, какие она часто видела на территории Патрии. Не было ни одного свободного местечка – на любой свободный уголок приходилось растение, камень, кристалл, колбочка с мутной жидкостью, какие-то надписи на непонятном языке на стенах...

Уолсен никогда не падал духом, но в последние дни что-то в нем переменилось. Он стал бледным и раздражительным, но, благо, на пребывании в его квартирке двух полуволков и подкидыша это не отражалось. Дэн и Виль присоединились к опытам, и после работы проводили все свое время здесь, наверху. Сначала Амелия понятия не имела, зачем братьям вообще работать, если можно полностью посветить себя экспериментам, раз уж их цель заключается в избавлении от волчьей оболочки. Также, она не раз слышала, когда делала вид, что спала, как они все перешептываются насчет плана спасения подкидышей. Вот почему они так старательно пытались вжиться в человеческий ритм жизни. Они собрались изменить систему, искоренить ее. Привыкнуть самим, чтобы также поднять сначала подкидышей, а потом уже и всех полуволков. Амелия считала, что их план обречен на провал. Для них все слишком просто. Невозможно вот так... поменять то, что строилось веками. Она презирала их за то, что они шли против Матери-природы и ее законов... Сохранять баланс. Быть полуволком. Помнить о том, что это дар свыше. Этих детей родители привели в священный лес, потому что верили, что дети попадут в рай. И хоть и верования отличаются от законов Патрии, все равно это было предательством. А остальные полуволки... Их любовь к свободе... Будет ли возможно изменить их природу? Амелия пообещала себе поговорить с братьями, как только решится вопрос с ее... обучением.

Кстати, о нем.

По всей видимости, Энзо доказал Дэну свою надежность.

А как еще объяснить согласие брата на то, что главный преступник Алиены теперь будет подвозить ее до школы?

Не то, чтобы выбор был особо велик. Братья, конечно же, не умели водить. Из знакомых в городе только друзья Виля, которым даже сам Виль не доверил бы подвозить младшую сестру. Желая разузнать причину, Амелия задала логичный вопрос, но брат ответил лишь:

– Они любители погонять.

Прекрасно.

Ну почему, почему это обязательно должен быть Энзо?

Что такое «погонять» Амелия даже не спрашивала. Ее начинала раздражать новая манера речи Виля, он все чаще как будто бы забывал, что младшая сестра совсем недавно окунулась в человеческий мир, и многие слова, связанные с миром технологий, были ей незнакомы.

Она видела машины, но только снаружи, когда на часок выбиралась в город. Ей не улыбалось заострять внимание на подобных изобретениях. Скорость ее привлекала, но естественная, какую ощущаешь в теле волка. Осознание того, что придется сесть в машину...

Раздражительный фактор номер один.

Номер два? Ее школьная форма. Серая приталенная юбка в клетку, белая рубашка и такого же противного серого цвета пиджак. Кто угодно, но только не дочь Малькома Запанса.

Стоит перестать думать. До добра это ее не доведет. Депрессия? Кажется, так называл Кларо подобное состояние. Раньше, Амелия смеялась над желанием людей давать придуманным болячкам название. Теперь так называемая депрессия не казалась ей чем-то вымышленным...

Амелия закрыла глаза. Сделала глубокий вдох. Распахнула веки и вновь вгляделась в свое отражение в зеркале.

Она была... красивой. В лесах Патрии носить юбки было некомфортно. В них неудобно упражняться, бегать, заниматься с Кларо... Теперь открывался вид на ее бледные ноги, которые в отличие от всего тела не загорели под жгучими лучами солнца. Рукава пиджака и рубашки она решила подвернуть. Светлые волосы Амелия собрала в хвост, открывая круглое лицо с выступающими скулами. Ей они нравились. Скулы делали лицо четче, уничтожая незрелость. Порой за счет них ей даже удавалось выглядеть старше своих лет. Стоит поблагодарить биологических родителей за столь щедрый генетический подарок.

Услышав сигнал автомобиля, она поспешила спуститься на первый этаж. В окне она успела разглядеть, что Энзо дожидался ее на машине черного, как смоль, цвета. Амелия сомневалась, что это была его машина. Вряд ли у Энзо Прица было хоть что-то свое.

– Удачного первого учебного дня, сестренка.

Амелия буркнула короткое «спасибо» в ответ на пожелание Виля, который собирался на работу, и быстро покинула «У Уолсена», пока не проснулся сам Уолсен. Дэн, Слава Богу, устроился на работу охранником в клуб, и покинул забегаловку даже раньше Виля. Кая оставалась у своей подруги, но вчера, когда Амелия была вся на иголках перед важным событием, позвонила на телефон Уолсена и попросила переговорить с Амелией. Кая дала парочку советов о том, как выжить в старшей школе. Не без присущей ей грубости, но как иначе?

Их спор был улажен. Так думала Кая. Амелия, в отличие от нее, мысленно отложила его на потом.

Как только Амелия вышла на улицу, Энзо повернул к ней голову. Она не видела его последние два дня и понятия не имела, чем он занимался во время ее подготовки к школьной жизни. Амелия не знала, куда деть руки, поэтому нервно вцепилась в лямку черной сумки для учебников, которую ей одолжила Кая. Виль, вышедший из забегаловки, помахал Энзо и заспешил прочь. Видимо, он опаздывал.

Машина Энзо (хотя нет, не его машина) была вычищена до блеска. Странность заключалась в другом – в отсутствии верха. Машина была... неполноценной. Почему у нее не было крыши?

Амелия нахмурилась, но не подала виду, что отсутствие вроде бы необходимой части автомобиля ее смущает. Взгляд переместился на Энзо, который не переставал смотреть на нее с того самого момента, как она вышла из кафе. Татуировки на руках были скрыты под рукавами белой рубашки, а те, что на шее, каким-то магическим образом исчезли. Вероятнее всего в этом виноваты декоративные косметические средства. Амелия видела подобные на витринах специализированных магазинов. Когда-то она даже шепнула Нику, что не прочь получить парочку вещиц для красоты в день ее Церемонии Перевоплощения. В этот день ей хотелось быть особенной красивой. Хотелось, чтобы ею восхищались.

Его руки крепко сжимали руль, так, что костяшки пальцев приобрели беловатый оттенок. В остальном он выглядел вполне себе расслабленным. Было странно, конечно, видеть его не в привычных темных одеждах и без рисунков на теле. Будто бы вместо знакомого придурка за ней пожаловал кто-то другой, более... устойчивый? Спокойный? Уверенный?

Правильный.

– Я не собираюсь ждать тебя целый день, – подняв темные брови, подал хрипловатый голос Энзо.

А нет, прежний стопроцентный придурок.

Амелия молча опустила глаза и подошла к машине. Чуть прикусила губу, задумавшись. Ага. Дверца. Нужно войти в машину. Или стоит перелезть? Может, поэтому у машины нет верха? Чтобы запрыгивать в нее, не открывая двери?

И как же она запрыгнет внутрь, если на ней такая узкая юбка?

– Господи, Амелия...

Энзо вздохнул и вышел из машины, быстрым шагом обогнул ее и приблизился к Амелии. Она ощутила его теплое дыхание. Оно приятно щекотало ей ухо.

Амелия с шумом втянула в себя воздух, когда Энзо коснулся ее руки, пальцы которой все еще крепко сжимали лямку тяжелой сумки. От нервов ладонь даже слегка вспотела, и Амелия вздрогнула, когда Энзо неожиданно позволил себе коснуться ее.

– Успокойся, – заметив в ней перемены и желание отодвинуться от него, сказал Энзо. – Я просто покажу тебе, как открыть дверь, чтобы в будущем ты не тратила наше драгоценное время.

Открыть дверь. Ясно.

Амелия кивнула и быстро вытерла потную ладонь о юбку. Не обращать внимания на смешок Энзо после этого оказалось сложнее, чем она думала, хотя примерно такой же реакции Амелия и ожидала.

Второй раз Энзо коснулся ее руки чуть нежнее. Почему-то тело ее покрылось мурашками, хотя на улице не было так уж холодно. Его пальцы были шершавыми и грубыми, но в то же время тонкими и длинными. Настоящие пальцы вора. Нарушителя. Преступника.

Плохого человека.

Энзо направил ее ладонь на ручку двери. Амелия прочистила горло, ощутив ее поверхность.

Дочь Альфы сядет в машину. Уму непостижимо.

– Теперь опусти еще ниже, – проговорил Энзо.

Она повиновалась. Нажав на ручку, Амелия распознала открывающийся звук.

– Отпад, – сказала она.

– Сейчас так не говорят, – губами улыбнулся Энзо, запихивая руки в передние карманы черных брюк. Что-то он не спешил занять свое место.

– А как говорят?

– Хм... «круто» или «прикольно».

– Прикольно?

– Ага.

– Мне не нравится.

– Если честно, мне тоже. Знаешь, я не против, чтобы все вновь стали говорить «отпад».

Амелия нахмурилась:

– Отпад.

Энзо покачал головой:

– Стопроцентный отпад.

Амелия не подавала виду, что буквально несколько минут назад думала об Энзо как о «стопроцентном придурке». Как с языка снял.

Энзо закрыл за ней дверь и, пока Амелия устраивалась на сиденье, быстро обошел машину и занял свое место.

– Нужно пристегнуться, – скомандовал он.

– Чего? – Взглянув на Энзо, она напоролась на нетипичное задумчивое выражение.

– Ремень безопасности. Чтобы ты не разбилась насмерть, если я не справлюсь с управлением.

– Не справишься с управлением?!

– Не переживай. Я вожу так же хорошо, как ворую.

Она закатила глаза.

– Конечно, и как мне переживать после такого?

Энзо молча потянулся к ее шее, Амелия, не ожидавшая таких вольностей, дернулась.

– Ты спятил?

– Успокойся, – вздохнул он. – Вот, видишь? Эта штука – подстраховка.

С этими словами Энзо протянул длинную ленту через грудь Амели и зафиксировал ее конец возле бедра.

– Ты помнишь наш план? – перевел он тему, проделывая какие-то незнакомые ей махинации с машиной. Подняв голову на странный механический звук, Амелия увидела, как машина вдруг... обретает крышу. Ясно, кажется, Энзо этим самым решил полностью ввести ее в заблуждение.

Когда они тронулись, Амелия почувствовала легкий предосенний ветерок из открытого окна.

– Меня зовут Эмма Руголос. Наши отцы – братья и партнеры по бизнесу. Я перебралась в Алиену из столицы, мои родители в разводе. Ты – Аден, мой кузен и единственный...

Ее голос поник. Энзо на секунду отвлекся от дороги, чтобы посмотреть на нее.

– Единственный...? – отрешенно повторил он, ожидая продолжения. Но у Амелии сложилось впечатление, что ему было глубоко наплевать, помнит ли она все детали или нет. Его что-то беспокоило. Он где-то витал. Это что-то, вероятно, — причина его побелевших костяшек и рассеянного взгляда. Кого-кого, но только не Энзо Прица удается застать таким... далеким.

– Единственный брат, – закончила она, придав голосу уверенность.

Все внутри кричало, как это неправильно. Сердце обливалось кровью от осознания, что ее любимые братья так легко согласились поддержать эту ложь. Будто никого из них не было в ее жизни. Будто они – незнакомцы.

Незнакомый охранник в клубе.

Незнакомый покинутый в родных лесах.

Незнакомый работник гик-магазина.

– Правильно. Чем скорее ты внушишь себе это, тем быстрее привыкнешь. – Энзо вновь повернулся вперед. – Слушай... Я хотел поговорить с тобой о полуволках и их способностях.

– Обмен, – быстро сказала Амелия.

– Что?

– Обмен, – уже увереннее повторила она, рассматривая его точеный профиль. – Твой секрет в обмен на мой. Идет?

– Смотря что именно ты хочешь знать.

– Например, о татуировке волка на твоей груди. Почему именно волк?

– Отвечу сразу, как ответишь на мой.

– Как мне узнать, что ты не сжульничаешь и не проигнорируешь меня после?

– А ты поверь на слово.

– Верить на слово Энзо Прицу?

– Сейчас я – Аден Руголос. Я даже выгляжу иначе. Так что слушай: Полуволки способны обмениваться мыслями, когда находятся в шкуре волка, так?

Амелия вздохнула:

– Ну да, и что?

– А способны ли они... Проявлять эту способность, будучи в человеческом теле?

– Друг с другом? Конечно, нет. В человеческом теле полуволки, конечно, сильнее и чувствительнее людей, когда это касается органов чувств, но это не относится к передаче мыслей.

– А если допустить мысль, что это все же возможно? Полуволк, может, каким-то образом перенимает свои способности от волчьей шкуры и применяет их на людях. Например, передает какую-то информацию, или... внушает идею.

– Энзо, к чему эти вопросы?

Энзо остановился перед светофором, и воспользовавшись моментом, встретился с ней взглядом. Хорошо, что Амелия знала, что такое светофор, причем узнала она об этом совершенно случайно: когда-то, на ее второй вылазке в город, собираясь перейти дорогу, она чуть не рванула пешком на красный, и Виль вовремя остановил ее и объяснил, что эта за светящаяся штука и за что она отвечает.

– Ты спрашивала, почему я проник в Патрию, – медленно начал Энзо. Амелия молча наблюдала за ним, замечая, как дергается его кадык. – Так, вот, я думаю, что идея с пожаром на самом деле не принадлежала мне... Ее мне внушили. Я уверен в этом на все сто процентов.

Придурок. Он думает, она полная идиотка?

Почему он просто не может признаться себе, что является плохим человеком? Неужто так просто начать верить в какую-то небылицу, лишь бы не признавать своей вины?

– Ты сейчас издеваешься надо мной?

– Я правду говорю.

– Нет, ты принимаешь меня за дуру. Думаешь, я жалеть тебя начну?

– Ничего такого я не думал! Я всего лишь задал тебе вопрос. Так что, будь добра, ответь.

Позади раздался сигнал. Зеленый. Машины ожидали, когда Энзо поедет вперед.

– Ты невыносим! Что вообще творится в твоей голове?

Энзо втянул воздух и медленно выдохнул, его ноздри раздулись в гневе. Они двинулись с места.

– Амелия, твой брат проник мне в голову. Это он. Он тот человек, по вине которого, черт подери, мы с вами сейчас в полном дерьме.

Энзо набрал скорость. Слишком быстро. Да где, где же эта школа? Амелия остро желала поскорей убраться из этой машины.

– Я и без тебя это знаю! Он ударил отца...

– Да послушай же! Дэн изначально планировал использовать меня, понимаешь? Я думаю об этом последние два дня. В мои планы никогда не входило причинять физическую боль. В тот день... в тот день мне было абсолютно плевать, если пожар заденет кого-то из ваших. В голове крутилось только одно – пожар. Я должен был поджечь хижины, просто должен был, и все. Не знал, с чего бы такому прийти мне в голову, но теперь понимаю... Это все он. По какой-то причине Дэн желал, чтобы пожар совершил я. Возможно, он планировал, чтобы это был я, или я просто попался ему под руку... Не знаю. Не знаю, почему именно мы с Каей, и зачем это было Дэну... Разве не существовало других способов сбежать из племени? Но в одном я уверен точно. Я не виноват, Амелия. Я ужасен, признаю, но не ужасен... настолько.

Его язык путался, слова вылетали как пули. Амелия никогда не видела его таким потерянным.

– Он что-то не договаривает... – не замечая ее пристального взгляда, продолжал Энзо, – что-то не договаривает...

И в эту секунду случилось необъяснимое.

Амелии показалось, что кто-то замедлил происходящее. Так много деталей разом бросились ей в глаза: удивление, застывшее на лице Энзо, чересчур быстро проносящиеся мимо деревья в окне, собственные дрожащие руки.

Она успела повернуть голову вперед, чтобы увидеть причину потрясения Энзо. Кругом раздавались сигналы машин, кажется, они были не единственными, кого шокировала разворачивающаяся картина.

– Тормози! Тормози, Энз...

Договорить она так и не успела. В грудь ударил сильный толчок, — они врезались в то, что так поразило жителей Алиены.

Но темнота накрывала Амелию быстрее, чем паника.

До того как закрылись глаза, она увидела волка, выскочившего на дорогу. И не просто волка.

Этот был Амелии уж очень хорошо знаком.