Волчье Иго

– Все будет хорошо, – шептала мама, скорее самой себе, чем дочери, крепко сжимающей ее запястье.

Ветер трепал ее длинные светлые волосы. В лесу было холоднее, чем в городе, ручки малышки покрылись мурашками. Мамина рука тоже была ледяной. Дочь совсем не понимала, что мама имела в виду, и почему она выглядит такой грустной, произнося слово «хорошо». Когда вокруг такие красивые высокие деревья, слышно пение птиц, солнышко слепит... Разве родители не должны быть счастливы?

Светловолосая девочка, абсолютная копия своей матери, переводила взгляд, полный детского восторга то на маму, то на папу, и улыбалась им. Но родители не отвечали взаимностью.

Почему они не улыбались ей в ответ?

– Мы оставим тебя здесь, малышка, – продолжала мама, всхлипывая и оглядываясь на папу. Тот был похож на статую – стоял, сложив руки на груди и выжидающе глядел на спину супруги.

– Ты станешь ближе к Богу.

Бог. Она слышала это слово раньше. Губки сложились в букву «о». Потом ей удалось произнести все слово.

Бог.

– Встретимся в раю, любимая.

Мама встала, отряхнула несуществующую пыль на длинной серой юбке, в последний раз оглянулась на дочку и взяла мужа за руку. Их фигуры начали удаляться, и вскоре маленькие серые точки пропали из поля зрения. Пение птиц стало громче. Вокруг все такое зеленое. Под ногами смешно хрустят веточки.

А потом, девочка заплакала.

***

Тринадцать лет спустя.

Ветки засохших деревьев хлестали по лицу, оставляя на щеках красные полосы. Волосы трепал неугомонный ветер, но думать о внешнем виде было некогда. Мать-природа, пора бы подстричь эти светлые патлы! Челка лезла в глаза, и они страшно зудели. Займется всем этим, как только добежит до дома. Если, конечно, останется в живых.

Под ногами хрустели мелкие ветки и опавшая листва, сливаясь с хрустом под лапами ее сопровождающих. Амелия отставала от братьев, но всё равно была способна уловить запах крови на лапах Ника. Серая шерсть на спинах троих почти идентичных волков стояла дыбом. Братья напряжены до предела. Да что тут говорить, она сама на грани. Ноги заплетались — Амелия уже несколько раз падала лицом в грязь, как в буквальном, так и в переносном смысле. Колено требовало немедленного медицинского осмотра – рану она успела промыть в пруду, но не помешало бы пройтись и лечебными травами, не хватало еще подцепить заразу. Везет им, счастливчикам, бегут на четырех лапах, никакие ветки не царапают лицо, а чтобы коленку повредить это им еще постараться нужно.

– Да подождите же! – Амелия не удержалась от крика.

Дэн — волк, бегущий впереди всех, — и ухом не повел, Виль и Ник притормозили, давая Амелии возможность перевести дух.

Держась за бок, она набрала побольше воздуха в легкие и повысила голос:

– Дэн, остановись!

Виль, — волк с карими глазами, — заскулил, осматривая ее с ног до головы, а желтоглазый Ник издал протяжный вой, зазывая Дэна. Тот остановился и обернулся — он успел оторваться от них почти на добрых двести метров. С умопомрачительной скоростью Дэн бросился обратно. Взгляд таких же желтых глаз, как у Ника, но более сосредоточенный, был прикован к открытой ране на колене Амелии. Опомнился наконец.

– Я говорила, что не могу бежать, – виновато сказала она. Глаза Дэна смотрели холодно и задумчиво, вынуждая расколоться и выложить все карты. Из-за этого взгляда Амелия вечно оправдывалась, хотя груз вины лежал далеко не на ее хрупких плечах.

Дэн едва заметно дернул головой: идем, мол, пешком.

– Не думаю, что наказание будет настолько суровым, – чуть сгорбившись, сказала Амелия, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в ноге. Поблизости Амелия не заметила ни одного полезного растения, лишь вытоптанная знакомая тропа, хвойные кустарники и деревья. Идти недолго, но, кажется, еще немного, и она обессиленно повиснет на каком-то сучке.

Волки то и дело переглядывались, ведя безмолвный разговор. Обмен мыслями.

– Не нужно беспокоиться, – заверила братьев Амелия, и они продолжили путь.

Спустя пару минут, из-за деревьев показалась верхушка хижины, и Амелию начало трясти. Ну вот, опять. А она ведь пообещала себе не выдавать страха. Каждый раз одно и тоже...

Виль со скоростью пули перепрыгнул ствол поваленного дерева и побежал ко второму выходу, не оставляя возможности угнаться следом.

Начинается.

Ник и Дэн стремились пробежать незамеченными, вслед за Вилем, но путь им преградила белая волчица и посмотрела на братьев с укором. По всей видимости, Шона – единственный полуволк, оставшийся сторожить хижину. Амелия и думать не желала о том, что возможно, остальные отправились на их поиски.

Шона только закончила трапезу — кровь на морде свежая, взгляд сонный, но это не помешало ей заметить опоздавших.

– Каюсь, каюсь, я виноват! Растерзайте меня, ну, чего ждете? – из хижины выходит успевший избежать лишних глаз Виль. – Тут вообще-то Амелия истекает кровью. Оставим разбирательства на потом.

Виль принял облик высокого худощавого парня, с кое-как натянутой одеждой. В отличие от Дэна с Ником, ему удалось перевоплотиться в стенах хижины до того, как его постигнет гнев Шоны. Если бы он только хотел, мог бы никому из братьев не проигрывать в скорости.

У Амелии закружилась голова. Она оперлась о дерево, в надежде наконец присесть.

Виль подбежал к ней с аптечкой, полной заранее изготовленных мазей, буравя Шону взглядом. Кажется, между ней, Дэном и Ником идет напряженной разговор.

– Да дай им спокойно перевоплотиться, Шона, – сказал Виль. Амелия вскрикнула – Виль без лишних церемоний дотронулся до колена невероятно холодным зеленоватым снадобьем.

– Предупреждай, идиот! – не удержалась от колкости она. В уголках глаз собрались слезы.

– Ой, прости, – Виль с шумом втянул носом воздух. – Черт, прости, пожалуйста.

Шона все-таки позволила волкам принять человеческую форму в стенах хижины, — едва их лапы пересекли порог, превращение началось. Сама Шона отправилась обретать форму в чащу леса. Ей нравилось принимать человеческий облик в естественных условиях.

– Еще немного, и я подумал бы, что мы увидим Дэна и Ника в чем мать родила, – сказал Виль.

– Не дай боже, – пыхтя, согласилась Амелия.

– Когда умудрилась? – Виль кивнул на рану.

– Напоролась на какую-то железяку.

– Где был Дэн?

– Ему не уследить за всем.

– Его долг – следить за всем. Не неси бред.

– Ладно, опустим наше с Дэном опоздание – мы загулялись, он потерял счет времени, – соврала Амелия, – Что насчет тебя?

Виль стыдливо опустил глаза.

– Ну...

– Колись, Виль, – подняла брови она. Теперь, боль была не такой ощутимой, и вместо нее Амелию стал больше волновать тот факт, что Виль старательно избегал ее взгляда.

– Ладно, ладно, – вздохнул он. – Я был в гик-магазине.

– Господи...

– Ничего не говори!

– И не собиралась, – Амелия закатила глаза.

Увлечения Виля комиксами, супергеройскими фильмами и всем из этого вытекающим ей было непонятно. В частности потому, что, то было частью исключительно людской культуры – соответственно, вещью от нее далекой. Она правда старалась раскусить Виля, осознать, по какой причине тот всеми фибрами души тянется к человеческому, будучи наполовину волком. Ведь на чаше весов между силой волка, свободой, беззаботностью и примитивной человеческой жизнью перевес идет, бесспорно, в сторону первого. Чем обосновано такое увлечение и как он к нему пришел?

Она никогда не расспрашивала братьев о выходе в свет. Ей было все равно, зачем, как и почему – главное, чтобы они вернулись домой в определенное время. Но именно сегодня, Дэн заставил Амелию составить ему компанию на жутком рок-концерте, Виль задержался в гик-магазине, а Ник... Он, по всей видимости, как обычно, катался по ночной Алиене на мотоцикле. В отличие от Дэна и Виля, он обычно возвращается вовремя, и сегодня — судя по крови на лапах, даже успел поймать кролика. А задержался только потому, что заметил: ни Виль, ни Дэн с Амелий все еще не появились на положенном месте вовремя.

Теперь Ник, скорее всего, в таком же гневе, как и заставшая их Шона. Амелия знала, что стая во главе с отцом не даст им избежать наказания. Все должно работать, как часы, опоздания являются неприемлемыми. Опоздания – это риск.

– Надеюсь вы понимаете, что вы – придурки. – Из хижины вышел рассерженный Ник. – Как можно было потерять счет времени? Как вообще можно было допустить такую ошибку?

Черные волосы отличали его от братьев-шатенов, и в сочетании с желтыми глазами придавали Нику пугающий вид. Мать-природа отвела ему роль вечно сурового, темного и недовольного среднего брата.

Дэн — старший из братьев, — опустив голову, смиренно принял упрек. Как обычно – спокойный и непоколебимый как скала.

– О чем ты думал, когда брал ее с собой? – Ник скалился на Дэна, но тот смотрел на сидящую у дерева Амелию. Он кивнул на рану.

– Как самочувствие? – ровным голосом спросил он.

– Все нормально, я обработал рану, пока вы мирно беседовали с Шоной. – Виль сверкнул белоснежной улыбкой. Он был младшим из братьев, и возможно оттого — вечно несерьезным. Младше Виля была только Амелия, и обычно она отличалась рассудительностью, которая сегодня, однако, ее подвела.

– Вам всем нужно начать слушать голос разума, если он у вас, конечно, есть, – продолжал Ник. – В следующий раз я не стану рисковать своей шкурой.

– Тебя никто не просит. Рисковать шкурой – по моей части. – Дэн сложил руки на широкой груди, но спустя секунду дотронулся до отросшей щетины.

– Иногда я думаю, почему ты главный.

Похоже, Ник сегодня решил высказать все, что накопилось за неделю. Амелия с Вилем молча переглянулись. Ник – бомба замедленного действия.

– Потому что я старше. Умнее. Лучше, – взглянул на него Дэн. – Продолжать?

Ник с шумом втянул воздух.

– Сегодня я был лучшим лидером, чем ты.

– Сегодня – возможно, – вздохнул Дэн и сел рядом с Амелией, намекая на то, что разговор окончен. – Но не всегда, Ник. Не всегда.

Ник одарил всех холодным, отрезвляющим взглядом и, засунув руки в карманы черных пижамных штанов, пошел обратно к хижине.

– Всем спокойной ночи, – кинул он.

– Сладких снов, Ник, – подхватила Амелия. Пожелание сладких снов – знак, что Ник, возможно, не так зол, как казалось.

– И пусть тебе приснятся более достойные братья и сестры, – чуть громче дозволенного произнес Виль.

Луна сменилась солнцем, и стая, возвратившись в хижину, обнаружила нарушителей спящими на своих кроватях.