3.
Китти ехала в голове отряда, вместе с Юлианой, Беккетом и Фенькой. Последний держался спокойно, даже холодно и отчуждённо, это несколько удивляло Китти. Беккет шёл на довольно важное, но опасное дело, а все эмоции держал в себе, не позволяя им никак выглянуть наружу. «Рано или поздно он взорвётся, — подумала Китти. — Не может человек так долго держать в себе эмоции, подавлять их, как могущественный Король восстания крестьян».
— Что-то здесь очень тихо, — сказал Беккет, оглядываясь по сторонам, — Где же твои страшные волки, Фенька. И туда ли ты нас вообще ведёшь.
— Туда, милый государь, точно туда. Я, до того, как всё енто началось, часто ходил этими дорогами и тропинками. Торговал, значица. Хорошо дороги помню. Здесь и отец мой ходил, и дед, а может и прадед, почём мне знать. Так что я точно знаю, туда ли мы едем.
— Тогда хорошо, — одобрил Беккет.
Дальше ехали молча, изредка перебрасываясь любезностями и рядовыми вопросами.
Они путешествовали уже пятый день, и к этому вечеру, по словам Феньки, должны были приехать в деревню. Все охотно верили в это. Фенька то и дело говорил, что узнаёт местность.
— Во-он на том камушке, смотрите, мы с ребятами игрались в детстве, значица. Хорошо тогда было. Правда, потом когда возвращались, матери-то, били, ох как били. За то, что от работы отлынивали, как самые настоящие лодыри. Смотрите, а вот-то дерево я посадил, а вот это мой сын старшой. Девять лет назад это было.
— А где же он, старшой-то, при тебе же только младенец был? — нетактично спросил Логан, подъехавший к их группке.
Все глянули на него с укором. Фенька же отвернулся и будто всхлипнул.
— Погиб. Погиб старшой. А как и когда... Когда из леса бежали. Лошадь на дыбы встала, от страха, а он и свалился. Может так быть, что и спас нас, задержал их. — Фенька опять отвернулся и уже точно всхлипнул.
После этого, всю дорогу, до самой деревни он молчал, а ехал впереди остальных. Что его чуть и не сгубило.
Китти подала знак рукой всем остановиться, но Фенька уехал далеко вперёд и ничего не видел. Крикнуть никто не осмеливался, все замерли, как ледяные фигуры, а Китти прислушивалась.
Тихо ржали и фыркали лошади, а вдалеке постукивали копыта. Жужжали мухи и комары, завывал лёгкий ветерок, колышущий траву и кроны деревьев.
Но Китти слышала и кое-что другое, неуловимое для человеческого уха. Опавшие листья с шорохом разлетались в стороны и противно хрустели ветки, после пробежавших по ним волков. Слышался тихий утробный рык.
— Волки. Готовьтесь, — сказала Китти спокойно.
— А этот, Фенька-то где? — спросил Симон дрожащим голосом.
— Чёрт, — пробурчала Китти и погнала коня вперёд.
В последнее мгновение услышала, как Беккет и Логан начали раздавать приказы.
Феньки не было. Они и не заметили, как он отъехал так далеко вперёд. По бокам дороги уже явственно слышался рык и вой. Лошадь под Китти начала ржать.
— Тихо, всё хорошо... — сказала Китти, поглаживая коня по гриве.
Наконец послышались крики и рык. Китти, остановив коня, слезла с него, на ходу доставая проклятый клинок из-за спины. Фенька, держа в руках топор, стоял в окружении пятерых волков. Он размахивал своим оружием в разные стороны, отпугивая зверей, но они всё равно приближались ближе и ближе. Китти не успевала, как бы не хотела.
Волки напали на Феньку, но он встретил их яростными ударами. Откуда-то выскочили ещё три волка. Фенька пронзительно вскрикнул: его укусили за ногу — и начал падать.
Китти наконец ворвалась в самую гущу боя. Меч в сильных руках странницы рубил и кромсал, и ни один удар не прошёл мимо цели. Пару раз пасти волков останавливались, кусая мощными клыками воздух, перед самым лицом Китти.
Вскоре перед двумя людьми, один тяжело дышал и, постанывая, хватался за раненую ногу, а вторая отирала меч о траву, лежало около десятка трупов.
— Фенька, нужно возвращаться. На них тоже напали же.
— Лошади... Лошади убежали... — постанывая, протянул Фенька, — Как же мы вернёмся без лошадей. Опять на нас нападут, и это будет конец.
— Твоя правда. Но и ждать тут нельзя. Нужно двигаться. Иначе на запах крови прибегут ещё волки. Поднимайся, нужно идти, делать нечего. Давай же, вставай, я помогу, придержу. Да, налегай, не бойся, не пушинка я, удержу. Пойдём.
— Нога-а-а...
— Не ной. А то брошу и тебя сожрут. Хочешь?
— Не-ет.
— Так иди. И не ной.
Отряд нашёл их первым. Местами поредевший, местами израненный. Погибли два солдата, один рыцарь и Матео, сын Беккета. Многие были ранены, одни из них были сенешаль и Ной. Симон каким-то образом каких-либо ранений избежал, что сильно удивило Китти. Беккет ходил мрачный, убитый горем, но этого почти не замечали. Все были заняты своими делами и перевязкой раненых. Беккет теперь походил на Феньку: молчаливый, хмурый и сильно насупившийся. В отряде было ужасное настроение.
***
На них нападали ещё два раза, но безуспешно. Они отбили все попытки безжалостно жёстко. Тандем меча Китти и магии Юлианы в бою творил чудеса.
К следующему утру, уставшие и измотанные, они были в деревне. Всем хотелось поспать и хорошо поесть. Всю ночь они провели в сёдлах, ведь в любой момент на них могли напасть, а до этого их спасала лишь осторожность и осмотрительность. Наконец, они могли хоть немного отдохнуть.
Китти ожидала увидеть полную разруху в деревне. Исхудавший, полумёртвый скот, испуганных, всё время плачущих детей, родителей, готовых защищать и защищаться до конца. Покорёженные, местами разрушенные и сгоревшие дома, запущенные годы назад огороды. Всего этого не было, даже наоборот. Деревня процветала.
Симон присвистнул от удивления.
— Это, значит, называется адом на земле? Где же котлы и черти? Что-то не вижу. По-моему, это процветающая деревушка. Фенька, ты туда нас привёл?
— Туда. Вот тот дом, с краю, мой.
— И вот здесь живёт ужасный оборотень? — хмуро спросил Логан, — Вот здесь? Ради этого так много хороших людей умерло?
— Здесь в любом случае живёт оборотень. И мы его убьём, — прервал препирания Беккет, — Но перед этим отдохнём. За мной. Найдём тут место, где можно отдохнуть.
— А безопасно это? Отдыхать под самым носом у оборотня?
— Будем ставить патрули. Беккет прав, нам нужно отдохнуть. Давайте же, идём. Не бойтесь, — угрюмо сказал Логан, — Я пойду первым.
Их встретил толстый и румяный крестьянин, видимо, глава деревни, постоянно улыбавшийся, с сверкавшими на солнце голубыми глазами. Он был одет в длинную белую рубаху, свободные штаны и высокие сапоги.
— Здравствуйте, милые государи. Давно у нас гостёв не было, пять лет ужо как.
— Гостей мы посылали, — сказал Беккет тихо, — Но они не дошли. Как тебя звать-то, мужик?
— Осип, глава деревни. Бог ты мой! Фенька, ты что ли?
— Я, Осип, я.
— Живой, ей богу, живой. Живее всех живых! Только вот с ногой у тебя что-то...
— Отведи нас, Осип, в корчму какую-нибудь. Пожалуйста. Мы с ног буквально валимся, пробыли в дороге целый день без отдыха, — сказал Логан и после недолгого молчания добавил: — И ваших зверюшек видели. Они чутка злые.
— Есть немножко. Они нас охраняют. Но и не выпускают отсюда. Давайте за мной. Расскажете, милые государи, зачем вы сюда приехали?
— Расскажем.
Мимо пробежала кучка хорошо одетых детей. Они были удивлены: группу конных вооружённых людей деревенские не видели, скорее всего, и раньше. И сейчас, для детей, выросших в некоей изоляции от всего мира, были лёгким шоком гости, так ещё и с оружием. Они разбежались в разные стороны, сообщать родителям эту поразительную новость. Это было не нужно. У домов, на огородах, на дороге, везде стояли или сидели крестьяне. На отряд были устремлены десятки пар внимательных глаз, часто из толпы выкрикивали:
— Фенька! Это Фенька, смотрите, живой, вернулся!
— А где же Иван? Сын его?
— Тихо, не ясно разве?
Большое деревянное здание с двумя этажами, черепичной крышей и рядами квадратных окошек, украшенных резными створками, из-за которых виднелись столы с белыми скатертями, стояло напротив.
— Наша корчма, — похвастался глава, — Правда богатенько выглядит? Построили её десяток лет назад, ещё при лорде Тенене. А корчма всё стоит и стоит.
Китти внимательно осмотрела дверь в корчму. Юлиана и Симон заметили это, и тоже приглянулись.
— А, Осип, с чего это у вас дверца то поцарапана? Да и около окон тоже. Следы когтей, глубокие причём, — удивился Симон.
Все повернулись к Осипу.
— Енто... Енто... В каждую полночь волки сюда приходят. Как бешеные тут ходют. Каждую полночь, на одну ночь приходят и в дома пытаются ворваться. Кровушку, значит, чувствуют. Многие пытаются в замок войти, да вот, ворота закрыты, хе-хе. Чёрт его знает с чем это связано. Да мы привыкли ужо.
— А убитые есть?
— Есть. Не без этого. Но люди уже как-то привыкли, и к смертям, то есть, и к тому, что из дому выходить не надобно в полночь то. Полгодика назад один мужик у нас, пьяный был в стельку, и до дома дойти не успел или не смог. На утро нашли пару костей и маленькое пятно крови. Вылизали всё, ничего не осталось.
— Чертовщина...
— Да, — подтвердил Осип, лёгким кивком головы, — Но привыкли мы уже. Я так понимаю, в корчму никого не пускать?
— Естественно. Но перед этим, мы бы хотели с тобой поговорить.
— Конечно. Идите за мной.
Внутри, как и снаружи, всё выглядело богато. Десятки высоких столов и табуретов с резными ножками, деревянные стаканы с нарисованными на них узорами и рисунками: охотниками, разделывающими дичь или двумя поющими людьми. На стенах висели щиты, они изображали окровавленную волчью лапу перед огромным замком с множеством башен.
— Это всё заказал лорд Тенен. С далёких югов енто всё пришло. Богатенько, конечно.
— А зачем он это всё заказывал? Для вас? Для крестьян?
— А чёрти его знают. Вроде и для нас, а вроде и нет. Говорил, для гостей, что в замке не уместилися. Такие часто бывали, лорд Тенен любил большие праздники устраивать. Да такие, что люди сюда шли, в деревню. Вот потому корчма и стоит на отшибе. Отделили нас.
— Правда, — подтвердил Беккет, — Я был на таком празднике у него. Люди делали лагеря в деревне. Но не думаю, что одна такая корчма смогла бы всех вместить.
— Тенен хотел и вторую строить, напротив. Да денег не стало вродь как. Или обманули его, он и забыл про это дело. Правда, и праздников таких больших не случалось. Мы эту корчму и стали использовать для себя. Но всё бережём, ведь жалко такую красоту...
Китти, Юлиана, Логан и Беккет шли за Осипом. Они поднялись по крутой лестнице на второй этаж. Здание разделялось на два противоположных друг другу коридора. В каждом виднелись светлые двери — входы в комнаты — Осип завёл их в ближайшую. Беккет сел в кресло, обитое тканью, и провалился в мягкую и рыхлую шерсть. Все остальные, исключая Осипа, севшего на стул, стояли у двери. Беккет не стал тянуть время и приступил к делу.
— Мы приехали сюда убить оборотня.
— Что? Но зачем? — у Осипа отвисла челюсть. Беккет нахмурил брови.
— Что ты имеешь в виду? Вам разве с ним хорошо живётся? На вас нападают каждую полночь, у вас нет нормальной связи с миром. У вас люди сбегают из деревни!
— Сбегают только молодые. Ведь Фенька чего отсюда ушёл, Иван, сына его, решил сбежать и младшего с собой забрать. А у него сердце не выдержало, он за ними и поехал. Только он жив и остался...
— Младший тоже жив.
— Правда? Ох, ну хоть что-то хорошее. Не сидится им тут, молодым, тесно. Вот и бегут, да кто же их, дураков, остановит. Но вы, милые государи, прошу, не убивайте оборотня. Бед или сильных неудобств не делает. А живётся при нём хорошо, почти как раньше при лорде Тенене.
— А он при вас появлялся хоть раз? Хотя нет, расскажи вообще всю историю, как он появился, с чего вдруг и так далее, — ввязалась в разговор Китти.
Осип помолчал немного, раздумывая, с чего начать рассказ. Через пару минут терпение у всех начало иссякать, и Логан открыл рот, чтобы выругать главу деревни. Осип, видя это, поспешил начать говорить:
— Пяток лет назад поздно вечером в деревню, уже не в первый раз, пришёл мужчина. Его видел и общался Митяй, сторож на кладбище. Одежда вся чёрная, мешковатая, в перчатках и высоких сапогах. С длинной седой бородой, кустистыми бровями, рыбьими глазками. Подозрительный мужик, к слову. Но лорд его в замок всегда пускал и уходил он, мужик, оттуда к утру. Не знаю о чём они там беседовали, да мне и неинтересно. Да вот однажды пришёл он в деревню поздно ночью, сразу в замок, со слов Митьки, а утром оттуда бежали, кто мог, люди. Слуги и стражи. Мужик этот убил Тенена. Обозлился на него сильно, они поссорились, мужик этот что-то выкрикнул, аж стены дрогнули, свита начала убегать, а Тенен остался сидеть ждать. Стражник нам один рассказывал, Тенена пригвоздило к стулу в зале, он весь кровью облился и упал. Ну, стражник убежал, а позже видел, как тварь огромная, вся в шерсти, с длинными, до икр, лапами, рвала прислугу, не успевшую сбежать из замка. Оборотень, значица, — Осип поцокал языком, — На следующее утро он пришёл в деревню. На мосту стоял, бабы все крик подняли, слуги сбежавшие, тоже, все прятаться. Оборотень кричал, что он с миром, да кто ему поверит? Стоял он так несколько часов, по мосту взад-вперёд ходил. Митька и два стражника, выпив для храбрости, пошли на мост. Он их не убил, не тронул ничуть, даже стоял чуть поодаль. Оборотень им сказал вот что, — Осип наклонился и прищурил глаза, — Я вас не трону и мешать не стану, даже помогать буду, защищать, но каждый день носите мне еду и воду. И знаете, что за еду он просил?
— Овощи и фрукты. Фенька нам рассказывал, — сказал Беккет.
— Да. Овощи и фрукты. После этого оборотень ушёл, и больше не появлялся. Перед самыми воротами крепости, Митька, или кто другой, оставляет корзину с едой.
— А зимой как?
— Запасаем что-то специально для него. В погреба и кладовые. Он ест всё, кроме мяса, так что тут несложно выкрутиться.
— А мясо пробовали давать?
— Пробовали, один раз. Он не взял. Записочку даже оставил, да вот кто её прочитает? — Все многозначительно посмотрели на Осипа. — Записочку мы сожгли, кому она нужна. И не думаю, что там было что-то важное.
Все молчали. Обдумывали сказанное. Логан нервно постукивал костяшками пальцев по столу, Юлиана с интересом наблюдала за Китти и Беккетом.
За окном гудел ледяной ветер, накреняя стволы и кроны деревьев. За окном светило тёплое солнце, раздававшее яркие лучи в каждый угол. За окном бегали маленькие дети, забывшие про незваных гостей. За окном перешёптывались удивлённые взрослые, не забывшие про незваных гостей. В маленькой комнате лорд решал судьбу никому не нужного поселения. Все молчали, ожидая решения. Но всё давно было решено.
Беккет поднялся на ноги, и кресло с тяжёлым вздохом вздулось.
— Китти, сможешь его убить?
— Смогу.
Осип побледнел и сжал кулаки. Он собирался сказать что-нибудь, попробовать их отговорить, но они уже вышли из комнаты и спешно спускались по лестнице, оставляя его одного.