Глава 11
Море простиралось все дальше и дальше, суши не было видно... Сегодня оно было особенно прекрасно; в нем отражались молочно-белые звезды, его гладь была спокойна и настроена мирно... Но никто не видел этой красоты, кроме капитана. Всем было не до этого... Кто-то выпивал, кто-то перебирал товар, кто-то уже спал...
Где-то высоко, кто-то нечаянно, в темном полночном небе, разлил молоко, и получилась млечная дорога, которая заворожила старого капитана. Сидя на пустой бочке из-под вина он всматривался в этот млечный путь, пытаясь, как-будто, найти в нем ответ...
Тихие звуки лютни были еле слышны на капитанском мостике, но все же различимы, чего нельзя было сказать о свирели, мелодию которой уловить капитан никак не мог. Все тот же вопрос, мучавший последнее время день ото дня старого капитана, и сейчас не давал ему покоя. Тревога с каждой секундой охватывала его, мешала спать, работать, думать, жить... Возможно, ответ на этот вопрос и выискивал во млечном пути капитан, даже не подозревая об этом, наверное...
На столе капитана лежали кости недавно сьеденой рыбы, деревянная кружка эля, так и не допитого с утра, какие-то бумаги, карта с начертанными на ней азимутами и маршрутами. Также на нем была пара длинных кожаных перчаток, расширенных к концу, разнообразными ремешками и засиежками. Рядом с ними лежал складной нож, в котором, как казалось, есть все для жизни... На самом краю стола покоилась коробка с булавками, револьвер, книга о морских мифических существах, с парой закладок. В остальном, это был обычный мелкий мусор. За этим столом, на бочке и восседал капитан.
Он пялился в карту, пустым и задумчивым взглядом, иногда вздрагивая и начиная что-то писать. Потом все начиналось с начала.
Так и прошла вся бессонная ночь Капитана. Он доделал все дела, проложил маршрут, разобрал бумаги.
Он был уставшим, но довольным собой...
Утро выдалось на удивление ярким. Голубое, безоблачное небо было таким высоким, что посмотрев наверх, можно было вздрогнуть от неожиданности. Капитан заметил над морем альбатроса и невольно залюбовался им. Он всегда любил этих птиц, хотя даже не мог объяснить "за что?" Возможно, красивый контрастирующий черного и белого вид превлекал капитана, а может строение этой птицы. В любом случае, очарование продлилось не долго. Птица скрылась из виду.
Корабль плыл дальше, рарезая морскую гладь, будто острый клинок разрезал шелковую накидку.
Капитан заметил сушу. Место, откуда они отплыли с самого начала, чтобы отправиться по торговым путям на Тортугу.
Все остальные тоже заметили сушу, и кричали восторженно, как в первый раз:
- земля! Земля!!! Суша!
Их радость была понятна капитану. Почти никому из его команды не было так приятно ощущать покачивающуюся твердь под ногами, засыпать под колуюельную бушующих волн, смотреть на звезда, стоя на реях, разглядывать необычных морских гадов...
Эти занятия были как бальзам на душу капитана. Возможно, если бы не они, он бы давно загнулся от печали и душевной боли, которая гложила его изнутри. Они заставляли его ненадолго забывать о проблемах и ощущать себя маленьким мальчиком, впервые ступившим на палубу, держась за крепкую руку отца, впервые почувствовавшим движение корабля, впервые увидившим карту...
И тут капитана как будто перемкнуло. Он воскликнул;
Кстати... Карта!