2 глава
"спустя пять лет"
Под голубыми небесами,
весело резвились стрижи.
Было слышно журчание быстрой реки, что огибала небольшую деревню альвами, где жили «эльфы», что могли, превращаться в разных зверей. Если раньше они разделялись на стаи, теперь в их «ковчеге» были разные звери.
Я тоже хотел быть зверем, ведь это было мое племя,
хотя пока я мог, общаться только с моим вождем альвами - львом.
Учитель Амрит, сам вырастил меня, не бросил.
Тогда пять лет назад в моей пещере сначала появилась колыбель, что Амрит сколотил сам. После мебели прибывало, как и одеял и разных вещей, стола и книг. Моя пещера стала мне домом, уютной, и красивой.
То, что мой учитель заботится обо мене, его соплеменники узнали спустя целый год,
и только тогда осознали,
куда пропадают вещи, еда и молоко.
Все долго осуждали своего вождя, но в итоге смерились. Амрит стало легче приходить ко мне, и оставаться на дольше, где уже в скором будущем, он буквально жил в моей пещере. Мы были настоящая семья львов, считал я.
Амрит давно привык ко мне и перестал бояться, пока его львенок не начал выходить из своей пещеры все дальше...
Ничего не поделать, мне все труднее было сидеть на месте, гулять рядом только по ночам. Все труднее было ждать Амрит из деревни, и все интересней было узнать, как он там живет без меня?
- Суровые снежный Альпы, видны в глазах Альвами, могучего льва Оливина, покорившего снежные... - песня нежным голосом замерла среди тихого леса, алые губки сомкнулись,
чуть придавил их пальчиком с задумчивым ликом.
Моргнул длинными, пушистыми ресницами темно медного цвета, что блестели на концах светлым цветом карамели, - нужно будет спросить учителя, какое слов подойдет дальше в моей песне для него... - улыбнулся.
Юный мальчик пяти лет от роду, одетый в теплые штаны с заплатками на обоих коленях. Старую, но теплую тунику, что на нем весела как серая кофта. Его ножки были в пушистых, черных сапожках из шерсти, что Амрит сам ему свалял из шерсти, что приобрел у кого-то из пушистых сородичей.
- Оливин, кто идет к тебе из леса? - наконец послышался родной голос ещё издали.
Ведь учитель его учил, если он слышит, что кто-то идёт к нему через лес и молчит, то он должен убежать из пещеры. Бежать за гору, залезть в уже давно выкопанную яму для укрытия и закрыться рядом лежащими досками, покрытые землей, на которой уже росла трава и цветы.
Учитель Амрит уже проверял свое дитя, очень умного и способного, но все больше не послушного и по своему творческого.
Бывало шёл к нему молча и шурша кустами, но Оливин ни разу не убежал прятаться.
Находил его в это время или спящим без задних лап, или стоящим на пороге с широко открытыми глазами и пальцем во рту. А после он всегда громко смеялся - весело было видеть гневный взгляд учителя, цвета его имени, темно зеленого оливина.
- Учитель идёт! - закричал ему в ответ Оливин, ощущая дикий восторг и радость. Каждый его приход вызывал взрыв эмоций, и все больше становилось одиноко и печально, когда он уходил.
Оливин сделал несколько шагов вперёд, посмотрел вверх на яркое солнце.
Ещё был полдень, а в это время ему нельзя было выходить...
Но в этот раз уже не выдержал и рванул с места навстречу учителю. Убежал далеко, всё смотря в траву под ногами, трогал пальцами кусты клена и шиповника с розовыми розами, что видел раньше только издали и никогда не подходил к ним, чтобы ощутить прикосновением пальцев.
Амрит, высокий альвами, резко остановился.
Замер словно притаившийся хищник, смотря настороженно вперёд,
где услышал лёгкий шум,
что двигался в его сторону.
Он не шевелился и не дышал, только теплый ветер чуть развивал блестящие, упругие спирали кудрей его длинные до бедер, темно коричневых волос.
Шире открыл тёмно-зелёные глаза, смотря, как из травы на него выскочил в прыжке... его маленький хищник.
Оливин все больше хотел быть как учитель львом и быть альвами, потому Амрит уже увидел прогресс его перевоплощению.
Оливин приделал себе уши - видимо порезал свои носки, что он валял ему из рыжей шести. А хвост сделал из веревки, привязав к кончику кисточку из своих темно рыжих волос...
- Оливин!! - воскликнул,
видя, что он отрезал с одной стороны свои темно медные волосы. Оливин, запрыгнул на его ногу, крепко вцепился в ней руками и ногами, укусил за черную, пыльную штанину, его широких брюк, подвязанных веревкой, - .......
- Рььь... - поднял на него большие, янтарные глаза и улыбнулся, - я перевоплотился!
- Ага... - ошарашенно смотрел на него, - в балбеса?
- Ахаха... - посмеялся и пополз по ноге вверх, где Амрит сокрушенно закрыл глаза, терпя как он, хватаясь за него и щепая, забрался до головы и залез на плечи, удобно уселся на шею, - рь...
- Только сегодня сказал старшей Гопинад, что ты чрезвычайно умен, - покачал головой, и протянул ему деревянную палочку с талым сахаром на ней в виде цветочка. Специально делал для него конфету, жёг сахар на костре ночью, чтобы женщины не увидели,
что он стащил их сахар.
Амрит хоть и был вождь, потому что самый большой и сильный зверь, но деревней правили женщины.
Что стали все больше возмущается новой жизни Амрит, что стал воровать для своего дитя демона в пещере, и пропадать уже сутками, оставляя деревню без охраны...
- Конфеточка... - еле запихал ее полностью в рот, на взгляд учителя, не смог даже улыбнуться, слюни потекли по белому подбородку.
- Слюнявый зверек, - пошел в сторону пещеры, - и непослушный!
Зачем ты так далеко убежал от пещеры? Что бы так больше не делал! Накажу и поставлю на дверь решётку, будешь сидеть в клетке, понял меня?
- Ага, - вытащил конфету и еле вздохнул, - учитель Амрит, а ты оценили мой гипер прыжок? Я подлетел над землёй на десять метров,
или может... - задумался, - одиннадцать...
- Выше травы возможно,
но не выше же деревьев, - посмеялся, придержав его за ножку, посмотрел на хвост из черной веревки и кисточку из темно медных волос, - ты испортил свои волосы, ну заем так... - покачал головой.
- Это не я, - покачал головой, - хвост вырос сам, - наклонился к нему, смотря в лицо, - и ушки, видишь Амрит?
- Вижу, - тяжко вздохнул, идя скорее к пещере, словно уже домой. Устал сегодня, ночью не спал не только из-за конфеты, но и началась пара дежурств. Соседние деревни дали кличь, что демоны начали снова собирать себе рабов.
И эти "Темные Боги", что правили уже пятьдесят пять лет, забирали детей, девушек и девочек, сильных юношей, что могут работать,
или просто красивых.
Потому редевшие коренные жители все больше теряли юность своего мира, старались больше не рожать. Прятали детей, девушек и юношей, всех красивых как могли.
Подойдя на лужайку к пещере, Амрит остановился и внимательно огляделся, прислушиваясь к звуками природы.
У него был совершенный, чувствительный слух хищного зверя, по нему он ориентировался на местности, вычисляя опасность.
Как его затишье в охоте на опасные звуки прервал неожиданный, звонкий крик прямо в ухо...
- Суровые снежные Альпы!!!
- А... - даже вздрогнул, оглохнув на мгновение.
- Видно в глазах Альвами, могучего льва Оливина, покорившие снежные.... - заглянул в лицо, - ну а дальше то как....?
- Дали... - моргнул, засунув палец в свое ухо, пошел к входу в пещеру, где большие ветки лежали на траве. Оливин снова разбросал их, чтобы было светлее в доме, - значит, ты читаешь уже книгу об Альпах?
- Да, - обнял его за голову, прижав липкую из-за конфеты ладонь к его щеке, - всю ночь читал, мне не спалось... - обнял его крепче, что Амрит ощутил удушье.
Просто Оливину стало больше скучно, что без Амрит уже не спал ночами.
- Значит, ты зажигал на всю ночь лампу? - зашел в дом, смотря на уютную пещеру обрамленную, яркими камнями оливина.
Вдали над кроватью, что была из матраца, большая как перина из перьев, висела большая, серая тряпка как ковер, прикрывая холодные камни. На ней Амрит вышел для своего подопечного, большого и маленького льва из желтых ниток, а после Оливин нарисовал им точки глаза чернилами, и они смотрелись теперь странновато...
- ... - Оливин запихал конфету в рот. Амрит взяв его под мышки, опустил на пол из старых дорожек, смотрел, как он убежал к столу и присел на стул, стал открывать большую, белую тетрадь, сшитую из разных размером листов.
- Оливин, - подошел и сел на свой большой стул напротив, строго смотрел на ребенка, - ты почему мне не отвечаешь?
- Я смотрел за лампочкой... - еле сказал с конфетой во рту, пока Амрит ее не забрал за палочку.
- Оливин, свет ночью виден, ты же знаешь сам!
- Извини меня, - опустил низко голову, медленно и осторожно переворачивал листы тетради, где уже были записи на десяти листах.
- Хм, - сложил руки на груди, смотря, как он листает их «дневник», где они каждый день писали о пройденном дне в несколько строк.
Амрит тяжело вздохнул, смотря, что почерк Оливина становился все лучше и грамотней. Оливин очень быстро учился, становился стремительно умнее, хоть и начал хулиганить, но все же ему всего пять лет - напоминал себе его учитель, что снова стал бояться за своего ученика.
И теперь потерять его было конечно еще сложнее, чем пять лет назад из жалости. Теперь Оливин словно само сердце, не мог себе и представить, что потеряет его...
Сам Амрит родился уже в захваченном мире.
Он вырос без родителей, рабом у демонов, но ещё в юности смог сбежать.
После всю жизнь скитался по племенам, теряя сородичей и друзей.
Потому у него никогда не было таких родных как теперь Оливин. Которого растил как мать и отец, которого полюбил всем сердцем.
И душой ощущал себя в ответе за его жизнь. Оттого все тяжелее было думать о будущем...
- Амрит, - Оливин поднял на него взгляд, превращая его в ангельский и невинный.
Он умел пользоваться своей милотой и красотой, пускать свет очарования в глаза, что и Альпы бы растаяли, - напишем нашу историю на сегодня?
- Но утро же... - встал и пошел к другому столу.
Взял масленую лампу, заглянув в неё, понюхал, проверяя, не пахнет ли гарью? Оглядел их уютные покои, посмотрел как пробежал мимо Оливин и запрыгнул на кровать, присел в позу лотос с тетрадкой и тонким, карандашом из угля.
- Но ночью я не спал, тогда я напишу, - стал писать и говорить вслух, - Оливин: читал всю ночь об Альпах, там снежно. И смотрел за лампой, дом не сгорел.
И Амрит меня простил...
- ... - присел рядом, - протянув руку, взял пальцами длинные пряди волос с одной стороны, с другой прическа была уже под каре, - и напиши, я отрастил хвост и уши.
- Хорошо, - улыбнулся, стал дописывать "дневник" - а ты, что напишешь дорогой Амрит? - скорее хотелось узнать, что делал учитель, понимая сам, что труднее не знать, что он там без него делает, в своей деревне...
- Эм... - задумался.
Ведь нужно было писать все честно и не просто текстом, как в дневнике о прошедшем. А, несколькими, короткими предложениями.
Или просто словами, через точку, что несли для них смысл, больше чем целая речь. - Ночь, - перечислял Амрит, смотря, как внимательно посмотрел на него большими глазами,
цвета мёда и солнца, янтаря в котором застыли блестящие искорки меди и словно сладкой карамели, голубые искорки... - сахар в ложке,
таял на костре. Конфета... - посмотрел, как как он держит конфету в ручке и улыбается, - в день рождение моего могучего льва Оливина.