Глава 3
Как только багровые лучи солнца пропали с горизонта и сначала опустились сумерки, а потом и вовсе стемнело, я вышла на улицу и отправилась в парк, что находился на окраине города прямо возле леса. О его существовании мне поведала Клэр после первого полнолуния, рассказав, что там почти никто не бывает, особенно после заката. В лесу было слишком опасно не только из-за предположительных маньяков, но и из-за диких зверей, что обитали там. Но там, по ее словам, можно было найти в этом мрачном месте и красивые места. Еще ее бабушка рассказывала, что, когда лес был спокоен и безопасен, там устраивались походы, прогулки. Многие ходили любоваться необычным лесом, в котором среди вековых толстых сосен стоят молоденькие лиственные деревья.
Подруга мне даже рассказала, что ходили слухи о когда-то, лет тридцать назад, бродивших здесь огромных волках, сбежавших из какой-то научной лаборатории. Они были настолько больше обычных, что не было других объяснений такого феномена - было парочка людей, что видели их. На охоту на таких хищников не осмелились идти даже профиссиональные охотники. Их громкий и мощный вой держал в страхе близ живущих людей до тех пор, пока они резко не пропали. Причину беследного исчезновения зверей никто не знал, как и то, стало ли безопасно или нет. Именно поэтому после заката в парк никто не ходил. Только молодёжь ради заряда адреналином. Она рассказала мне это с безумным блекском в глазах, заверив, что это точно были мои собратья.
Зайдя в парк через проем железных "запертых" ворот, я теперь поняла, почему в центре города высадили искусственный. Этот настолько запустили, что трава начала расти даже на тротуарах. Деревца и кусты разрослись, не дождавшись должного ухода. Всё сооружения и скамейки давно развалились, а фонари заржавели. Не верится, что сюда днем кто-то ходит.
Подойдя к началу леса, не огражденного никаким забором, я остановилась, оглядываясь, нет ли никого. Вокруг было темно, но зрение оборотня помогало отчётливо видеть в темноте. Я почувствовала, нежели увидела, как восходит луна. Она медленно занимала пьедестал звёздного неба, освещая бледно-голубым сиянием все вокруг, кроме тёмного леса.
Вместо ожидаемой жажды свободы я почувствовала грусть и тоску. Хотелось обернуться, велезти наружу из своей шкорлупы и маленьким сиротливым волчонком пожаловаться луне на обиды и боль, грустно завыть, задрав голову к звездам, излить душу Матери Природе, поплакать на её груди.
Но не успела я погрузиться в это чувство, как оно сменилось порывом другого. Я внимательно начала всматриваться в глубь леса и принюхиваться. Какое-то странное предвкушение охватило меня. Что- то влекло меня туда, словно магнитом. Волчица внутри внетерпении завозилась под кожей, нервничая.
Я сделала неуверенный шаг, и ещё один, и ещё, пока не ступила на лесную землю и полностью не скрылась во тьме. Остановилась, прислушалась к лесным звукам: ветер, гуляющий меж деревьев и шевеливший ветви, сверчки, во всю играющие свою мелодию, сова, ухающая где-то вдалеке. Немного насладившись лесной песней, я начала стягивает с себя одежду, чтобы при обращении не порвать её, и слаживать её аккуратно в корнях вековой сосны.
Стянув с себя последнюю деталь своего облочения, я поежилась от прохладного ветерка и отдалась воли своего внутреннего зверя, меняя ипостась. Хоть обращение и происходит быстро, но я прекрасно чувствовала, как меняется строение тела, как перестраиваются кости, как отрастает шерсть, когти. Вот стояла я человеком, а уже стою волком.
Наконец, почувствовав лапами сырую землю, глубоко втянула свежий лесной воздух. Влажный и холодный, но такой освежающий, от чистоты которого закололо лёгкие. Внутри неожиданно начало нарастать ненадолго утихшая жажда воли. Хотелось сорваться с места, завыть на восходяшую луну, отдаться воле и инстинктам, почувствовать долгожданную свободу.
Лапы уже дрожали от ожидания, из пасти вырвался не сдержанный скулеж, и я, вильнув пушистым хвостом, наконец сорвалась с места, тихо и кратко взвыв. Быстро войдя в азарт, я бежала, маневрируя среди деревьев, чувствуя лёгкость во всем теле. Лёгкие кололо от избытка воздуха, язык вывалился из раскрытой пасти, но я продолжала бежать, не в силах остановится. Просто не хотела. Не хотела терять драгоценное время свободы, прежде чем снова запереть свою волчицу внутри себя.
Не знаю, сколько я уже бегала, и как далеко убежала, но остановилась я только тогда, когда лапы подкосились от усталости. В какой-то момент я споткнулась о корень дерева и упала в кучку опавшей листвы. Я не спешила подниматься и, вывалив язык, пыталась восстановить сбитое дыхание. Лёжа на животе, вяло виляла хвостом, сдувая прилипшие листья с носа порывом разгорячонного дыхания. Прикрыла глаза, успокаивая быстро бьющееся сердце, и прислушалась к лесу и его необычной песне, которую не прервало даже моё присутствие и сумасшедшая беготня.
Наконец, придя в себя и набравшись сил, я, прежде чем встать, перекатилась на спину и начала тереться о листву. Потом встала, встряхнулась всем телом, привалилась боком к стволу дерева и, как кошка, трущаяся о ногу хозяина, начала тереться о дерево, очищая свою пепельную шерстку от грязи и листвы. Снова встяхнулась и, прислушавшись, услышала шибурашание недалеко. Принюхалась. Зайчик.
Тихо потрусила в сторону будущей добычи, ступая мягко и тихо, не издавая ни звука. Уже подходя ближе, я пригнулась к земле и ползком добралась до кустов, за которыми и был зайчик.
Я внимательно наблюдала, как серая зверюшка капается в земле, что-то ища. Косой изредка поднимал голову, нервно теребя длинными ушами, прислушиваясь к звукам, готовый рвануть с места, услышав звуки опасности. Уже собираясь выпрыгнуть из-за кустов, которые очень хорошо скрывали меня полностью от глазенок трусливого зайки, я замерла, увидев, как к нему прискакали зайчата. Они вместе уже начали рыться в листве, и, найдя какую-то травку, кушать её.
Я наблюдала за, как оказалось, зайчихой и её зайчатами, не смея прервать эту идилию. Даже инстинкт охотника притупился от этой картины. В груди сжалось сердце, и я заскулила от возникшей вдруг грусти. Зверушки вдруг подняли головы, поводили ушами, и зайчиха спокойными прыжками увела с моего виду своих деток, подгоняя тех носом.
Дети... У меня их не будет...
Дети рождаются только в паре, а надеяться, что я встречу свою пару и войду в его стаю нет смысла. Меня не примут, когда узнают, кто я. Моей паре придётся покинуть стаю и бродяжничить вместе со мной. Не думаю, что такая перспектива обрадует его. Он просто откажется от меня, будет бороться со связью (возможность этого уже известна), но стаю не покинет. А даже если и решиться остаться со мной... может что-то да и выйдет. А дети? Дети уже не смогут выжить без своих соплеменнтков и защиты стаи. Поэтому я не надеюсь на благословение Матери Природы.
За мой поступок от неё можно ждать только наказания. Другого мне не дано... Не заслужила...
Я свернулась калачиком, закрыв кончиком хвоста свою мордочку. Из глаз покатились слезы, теряясь в густой шерстке. Прижав уши к голове, жалобно заскулила, испытывая грусть, боль и одиночество. Эти чувства теперь до конца жизни будут моими единственными спутниками. А ещё страх... Страх, что могут найти... Найти и наказать по всем законам стаи за преступление...
Рано или поздно мне придётся покинуть этот город, а значит и подругу тоже. Если меня ищут, то оставаться долго здесь нельзя. Я не хочу подвергать дорогих мне людей опасности. А меня ищут. Альфа Восточной стаи не спустит с рук то, что один из преступников, посягнувший на его пару, сбежал. То есть сбежала...
Забывшись в своих мыслях, я не заметила, как уснула. Разбудило меня странное предчувствие, что я не одна, и ощущение пристального, прожигающего насквозь взгляда.
Я, не шевелясь, дёрнула ушами, прислушиваясь. Вокруг стояла тишина. Не было слышно даже сверчков, которых ранее не побеспокоил даже мой бег. Принюхаться не могла из-за хвоста у носа и дувшего в спину ветра, уносившего все запахи от меня. Выжидая, я чувствовала, как от страха дрожит собственный хвост, но боялась подать виду, что уже очнулась.
Конечно, это мог быть просто проходящий мимо оборотень, захотевшись развлечься с одинокой волчицей...
От этого не лучше...
Я надеялась, что это просто моя паранойя, а не то, что я себе надумала.
Зашуршали кусты, и я услышала, как хрустят сухие ветки и листья под чьими-то лапами. Этот кто-то больше не желал скрывать своё присутствие.
Лучше бы это оказалась моя паранойя.
Я сжалась ещё сильнее. Задражал не только мой хвост, но и вся я, не смея от сковавшего меня страха поднять голову.
Неожиданно, слева в далеке раздался протяжный вой, от которого всë моё существо уже не выдержало. Даже не посмотрев, кто приближался ко мне, я, как маленькая вёрткая лисица, рванула с места, выпустив из под лап комья земли. Хвост метнулся по кругу, как лежало моё тело, и я скорее почувствовала, чем услышала, как клацнула пасть у самого кончика моего хвоста.
Не разбирая дороги, я бежала так быстро, насколько была сейчас способна, подгоняемая рычанием позади. Всё страхи, что мучали меня все это время, вырвались наружу, накаляя нервы. Я панически оглядывалась по сторонам, часто и прерывисто дыша.
Справа от себя услышала мощные толчки, а затем глазом заметила, как меж деревьев метнулась рыжая тень. Я заскулила и попыталась ускориться, но это был мой предел. Оборотень, издавая громкое рычание, не нападал на меня, а лишь преграждал мне путь, вынуждая бежать в другую сторону. Это была не простая погоня... За мной охотятся, как на дичь, загоняя в ловушку...
В какой-то момент я, свернув не туда, уперлась в тупик. Прямо передо мной был крутой подъем. С разбегу я подпрыгнула и попыталась когтями удержаться и взобраться вперёд, но уставшие и дрожащий лапы не выдержали вес моего не такого уж и большого волчьего тела, и я, шаркая когтями землю, сползла вниз, упав брюхом на землю. Комья земли посыпались на меня сверху.
Я быстро подскочила на лапы, панически оглядевшись, и собиралась рвануть в другую сторону, но тут из-за стволов деревьев медленно вышел огромный, буро- рыжий волк. Яростно рыча, оборотень приближался ко мне походкой хищника, загнавшиго в угол свою добычу, а я, попятившись назад и уперевшись задом в твёрдую каменистую землю, жалобно заскулила, поджав под себя хвост. Я трусливо жалась, как дворовая шавка жмется от палки в руках человека, и смотрела на оборотня.
А он смотрел на меня своими янтарными глазами, в которых бурлила смесь злости, бешеной ярости и жажды... крови.
Лёгкие стянуло от нехватки воздуха, и я задохнулась собственным скулежом...
Я узнала этот взгляд...
Эти глаза, что смотрели на меня с волчьей морды, в то время как из пасти текла кровь врагов...
Глаза, что желали медленную и мучительную смерть каждому, кто виновен...
За мной пришёл сам Бета Восточной стаи...
Остановившись, не дойдя до меня всего пару метров, оборотень не спешил нападать и вцепляться мне в глотку. Он, не прекращая яростно рычать, подовлял своей мощью, давая понять, что у меня нет ни шанса перед ним.
Я, не желая умереть, как трусливая дворовая шавка, дернулась в сторону, но одним мощным прыжоком Бета перегородки мне путь, оказавшись у моего носа. Забыв как дышать, я рванула в противоположную от него сторону, даже и не надеясь, что мне удастся далеко убежать.
Сердце бешено билось в груди, готовое вот- вот вырваться наружу, лёгкие больно стягивало, от чего я уже хрипела, но вот сбоку снова мелькнула огромная тень, а в следующий момент меня сбили с лап. Пролетев пару метров кубарем, распласталась по земле на спине, больно ударившись правым боком о попавший мне на пути моего полёта камень, и тут же надо мной встал огромный рыжий волк, сверкая яростными янтарными глазами. Широко расставив лапы по обе стороны от меня, он, рыча и скаля клыки, возвышался надо мной, а я, хрипло визжа, упиралась ему в грудь своми тонкими, по сравнению с его, лапами. Но маленькой мне не сдвинуть с места оборотня в несколько раз больше самой себя.
Теперь мне стоит надеяться, что смерть моя будет быстрой и безболезненной.
Умудрилась как-то перекатиться на бок и, дергая лапами, попыталась выбраться, но меня прижали к земле одной мощной лапой. Я завизжала еще громче, сжавшись всем телом и прижав уши к голове. От тонкости моего визга, оборотень зарычал, клыцнув клыками у моего уха, и, вертя головой в стороны, прижимая уши к голове, попятился назад.
Я, поднявшись на дрожащие лапы, но не устояв, повалилась на живот, поползла прочь, не прекращая визжать. В какой-то момент оборотню, похоже, это надоело, и он, рыкнув, кинулся на меня. От страха я замолчала, сжавшись в калачик. Последнее, что я ощутила перед тем, как наступила темнота, дарующая мне спасение от страданий, это как холку пронзила ужасная боль...