Часть 5. В железной коробке
Гарри ступил на землю Сиэтла, и первый глоток воздуха обжёг лёгкие.
Он выбрал этот маршрут неслучайно. Форкс был слишком маленьким, слишком незаметным для магловских аэропортов. Но Сиэтл… Сиэтл дышал, жил, кишел людьми — идеальное место, чтобы раствориться в толпе.
Дождь.
Он начался ещё в самолете, когда Гарри в последний раз взглянул в иллюминатор на серые облака. Теперь капли хлестали по лицу, стекали за воротник, но он даже не поморщился. После душного салона самолёта, после часов, проведённых в ловушке из металла и пластика, этот ледяной душ был благословением.
Автобус до Форкса отправлялся через час.
Гарри купил билет у сонной кассирши, даже не глядя на сумму. Деньги — последнее, о чём он беспокоился сейчас. Его пальцы непроизвольно сжали рукоять палочки, спрятанной во внутреннем кармане.
«Международный ключ был бы проще, мгновенно, удобно, без лишних вопросов,» — промелькнула мысль в голове Гарри, но для этого требовался официальный запрос в Министерство магии, а Гарри не собирался привлекать к себе внимание. Не сейчас, когда он так близок к цели.
Поэтому он выбрал магловский способ. И это стало настоящей пыткой.
***
Гарри впервые в жизни летел на самолёте.
Документы. Этот аспект оказался самым сложным. Магловские паспорта, визы, «посадочные талоны» — всё это казалось ему намеренно запутанным. В голове невольно всплыл раздражающий голос Гермионы:
— Гарри, это же элементарно! Ты же рос у маглов!
«Ага, конечно, у маглов, которые хотели меня замучить до смерти, а лучше бы я умер сам, без их помощи».
Он сжал кулаки. Как они (Дурсли и Грейнджер) могли не понимать? Магия была в его крови, в каждом вздохе, а эти бумажки… Они казались такими беспомощными, такими ненужными.
***
Очередь в аэропорту Хитроу извивалась, как живое существо, переливаясь волнами раздражённых пассажиров. Гарри стоял, головой вжавшись в плечи, и чувствовал, как каждая клетка его тела кричит о необходимости бежать.
Слишком много людей.
Слишком много запахов — дешёвый парфюм, пот, жвачка с мятой. Его звериное нутро сжималось, обоняние, обострённое до предела, превращалось в пытку.
«Спокойно. Ты не ребёнок, чтобы терять контроль из-за очереди».
Но это было не просто раздражение.
— Следующий!
Голос охранника прозвучал, как удар хлыста. Гарри шагнул вперёд, чувствуя, как зверь под кожей бьётся в истерике.
«Терпение. Всего несколько минут».
Гарри шагнул вперёд, сняв часы и положив их в пластиковый лоток.
Его палочка, завёрнутая в шёлковый чехол и зашитая в подкладку плаща, не вызвала подозрений.
«Если он что-то заметит…»
Пальцы непроизвольно сжались, готовые к заклинанию.
Он заставил себя расслабиться.
Но металлоискатель завизжал, время остановилось.
Охранник — крупный, с потными ладонями — потянулся к нему.
— Вытаскивать всё металическое нужно заранее, молодой человек. — Вздохнув охранник продолжил. — Проверьте карманы, нет ли мелочи или ключей, — буркнул он, обращаясь к Гарри.
Поттер почувствовал, как когти готовы прорваться сквозь кожу.
Один взмах. Всего один взмах — и он упадёт без сознания.
«Слишком много свидетелей. Слишком много камер».
Гарри похлопал по карманам джинс.
— Пусто, — сказал он, заставляя голос звучать спокойно.
И тут он вспомнил. Пальцы потянулись к пряжке.
— Чёрт, забыл про ремень, — пробормотал он, расстегивая ремень и бросая его в лоток.
Второй проход. Тишина.
— В следующий раз сразу всё металлическое снимайте.
Мужчина махнул рукой:
— Проходите.
Гарри кивнул, собирая свои вещи. Его руки слегка дрожали — не от страха, а от ярости, которую едва удавалось сдерживать.
«Первое испытание пройдено».
Но впереди его ждало худшее — металлическая птица, заточение в тесном салоне, часы полёта в ловушке из алюминия и пластика.
Зверь внутри заскулил в предчувствии кошмара.
Гарри глубоко вдохнул и направился к выходу на посадку.
***
Самолёт оказался в тысячу раз хуже, чем он мог представить.
Тесный салон сжимал его со всех сторон, как живой кошмар. Пластмассовые стены, пропитанные запахом дезинфекции, давили на сознание. Кондиционированный воздух — мёртвый, искусственный — обжигал лёгкие. Гарри вцепился в подлокотники, чувствуя, как ногти впиваются в кожу ладоней.
«Нельзя. Не сейчас. Не здесь».
Но зверь внутри не слушался.
Рёв двигателей сливался с нарастающим гулом в ушах. Каждый вдох приносил новые запахи — парфюм соседки, кислый пот мужчины через проход, металлический привкус страха на собственном языке. Его звериная сущность металась в клетке из плоти и костей, требуя свободы, требуя пространства, требуя…
«Беги!».
Гарри резко вдохнул, когда самолёт начал разгоняться по взлётной полосе. Перегрузка прижала его к сиденью, и в этот момент он понял — нет выхода. Ни вперёд, ни назад. Только вверх, в небо, в ловушку из алюминия и человеческой глупости.
Соседка слева — полная женщина с накрашенными губами — бросила на него любопытный взгляд.
— Первый раз летите? — спросила она, и в её голосе звучало снисходительное сочувствие.
Гарри лишь кивнул, стиснув зубы. Если он откроет рот сейчас, из него вырвется либо рык, либо проклятие. Возможно, и то, и другое.
Когда самолёт оторвался от земли, его желудок ушёл в пятки. Но это было ничто по сравнению с тем, как взвыла его звериная половина.
«Вниз! На землю! На твёрдую, надёжную, родную землю!»
Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на чём-то другом. На чём угодно. На воспоминаниях о прохладном лесе, о запахе хвои после дождя, о…
Но вместо этого перед глазами встал образ чулана под лестницей. Тесного. Тёмного. Без окон. Без выхода.
Пальцы сжали подлокотники так, что пластик затрещал.
— Эй, полегче там, — пробурчал сосед справа.
Гарри не ответил. Он дышал через рот, короткими, прерывистыми вдохами, пытаясь унять панику. Каждая клетка его тела кричала об опасности, но разум твердил одно:
«Ты не ребенок. Ты не беспомощен. Ты контролируешь это».
Но контроль таял с каждой минутой полёта, как песок сквозь пальцы.
В темноте за закрытыми веками образы всплывали без его воли.
Сириус.
Его смех, громкий и свободный, каким он звучал в те редкие моменты, когда крёстный забывал об осторожности.
— Ты настоящий Поттер, Гарри!
Голос звучал так четко, будто Сириус стоял рядом в этом душном салоне. Гарри почувствовал, как по щеке скатывается капля пота — или это слеза? Он не стал проверять.
Память услужливо подсовывала другие образы. Римус, объясняющий древние руны у камина. Фред и Джордж, взрывающие что-то в углу общей комнаты. Даже Гермиона с её вечными нотациями…
Но чем ярче становились воспоминания, тем болезненнее давила реальность.
Эмоции смешивались, и в итоге оставалась только пустота.
Она заполняла грудную клетку тяжелее, чем перегрузки при взлете. Гарри стиснул зубы, чувствуя, как зверь внутри затих, подавленный этой внезапной волной тоски.
Самолёт дёрнулся в воздушной яме. Женщина рядом ахнула, вцепившись в подлокотники. Гарри же лишь глубже вжался в сиденье, встречая физическую боль почти с облегчением.
«Хоть что-то настоящее. Хоть что-то настоящее в этом искусственном мире на высоте десяти тысяч метров».
За окном мелькнула молния, на секунду осветив салон призрачным синим светом. В её вспышке Гарри увидел своё отражение в иллюминаторе — измученное лицо, глаза, в которых смешались ярость и скорбь.
Он резко отвернулся.
Впереди ещё пять часов полёта. Пять часов в ловушке с призраками прошлого.
Гарри закрыл глаза и попытался представить Форкс. Леса. Дождь. Землю под ногами.
Но даже в мыслях он не мог убежать от правды — самые страшные клетки всегда были у него в голове.
В тот момент, когда давление в салоне сдавило виски словно тисками, перед глазами Гарри вспыхнуло навязчивое видение. Он ясно представил, как встаёт, идёт к аварийному выходу и одним резким движением распахивает люк. Холодный ветер бьёт в лицо, а впереди — только бескрайнее небо и манящая свобода падения.
— «Вентикулус» (управление воздушными потоками), — автоматически шепчут его губы.
Но даже в воображении заклинание не срабатывает — этот летающий гроб из металла и пластика словно создан, чтобы подавлять всё волшебное. Здесь царят только железные законы физики, только стальные ограничения, только жалкая человеческая беспомощность, от которой сводит желудок.
Его пальцы впиваются в подлокотники, ногти белеют от напряжения. Гарри чувствует, как под кожей шевелятся когти, рвущиеся наружу, царапающие изнутри, как пленники тюремной камеры.
«Терпи. Ещё немного. Ты не тот испуганный мальчик из чулана».
Но осознание собственного бессилия жжёт сильнее любого проклятия. Оно разъедает душу кислотой, заставляя впервые за долгие годы почувствовать себя снова тем самым беспомощным ребёнком.
Когда шасси наконец коснулись посадочной полосы в Сиэтле, Гарри чуть не зарычал от облегчения. Каждая клетка его тела ликовала — он вырвался. Выжил.
***
Автобус до Форкса оказался старым, с потрескавшимися сиденьями и запахом бензина. Гарри занял место у окна, положив рюкзак на колени. За стеклом Сиэтл медленно растворялся в дождевой пелене, уступая место бесконечным хвойным лесам.
Дорога виляла между гор, то взбираясь вверх, то резко обрываясь вниз. Гарри закрыл глаза, позволяя телу раскачиваться в такт движениям.
Автобус ехал через хвойные леса, и с каждым километром Гарри чувствовал, как напряжение покидает его плечи. Холодный дождь стучал по крыше, смешиваясь с запахом мокрой хвои, проникавшим через приоткрытое окно.
Он вдыхал полной грудью, чувствуя, как зверь внутри успокаивается.
Где-то здесь были они. Блэки.
Возможно — стая. Возможно — враги.
Но теперь, когда его ноги стояли на твёрдой земле, а лёгкие наполнялись влажным лесным воздухом, он снова чувствовал себя собой.
Гарри Поттером.
Истинным оборотнем.
Альфой без стаи.
Но ненадолго.