Глава 22.
Он, говорит, что защитит меня, но не может помочь даже себе. Сломанный мальчик, погрязший в неконтролируемой агрессии и ненависти ко всему окружающему. Может быть, он не понимает и не хочет признавать, но сквозь всю эту браваду я вижу давнюю, скрытую боль. Ни один человек, с которым я сталкивалась, сам не выбирал путь жестокости и зла, его медленно и верно подталкивали в эту вязкую пучину. Все зло исходит от людей, темные щупальца твоего окружения, впившиеся в хрупкое создание, зло не родилось вместе с тобой.
Он говорит, что заберет мое сердце, но уже давно это сделал. В день, когда я утопала в созданном травмированным сознанием аду, в темном коридоре посреди воспоминаний и парализующего страха. Сломленный, беспощадный мальчик протянул свою руку, стал моим якорем в этой бездонной, липкой темноте.
Несколько раз собираюсь выйти из комнаты, но подходя к закрытой двери возвращаюсь обратно. Нарезая круги в нерешительности и смятении, снимаю и одеваю вновь одежду, распускаю волосы и тут же хватаюсь за расчёску.
Мне кажется, я физически ощущаю витающую нестабильность. Раздается сигнал телефона, на табло высвечивается одно единственное слово – тварь. Страшно и хочется спрятаться под одеяло как в детве, надеясь, что там мне ничего не грозит, но я знаю, что ничего не изменить.
Шторма дома не оказывается, я прохожусь по пустым комнатам, созерцая блеклые стены и слушая эхо своих шагов. Последнее время он стал часто пропадать, и мне начинает казаться, что когда-нибудь он уйдет и больше не вернется. Искать его нет смысла, да мне и не хочется, я никогда не была одной из девочек-поклонниц, которые всюду следуют за объектом своего обожания.
Назойливый стук в дверь выводит из оков забытья. Я сладко потягиваюсь, касаясь кончиками пальцев спинки кровати. Мне не хочется вставать, но момент уже упущен и разум вновь наполняется звуками.
Дверь со скрипом отворяется, и я высовываюсь наружу со спадающими на одну половину лица вьющимися прядями, которые я так долго пыталась привести в порядок, но после вечерней прогулки живущие своей жизнью.
Светлые брови юноши, стоящего по ту сторону удивленно приподнимаются, а медные глаза медленно осматривают мою измятую одежду.
Я мнусь в дверях и после секундного раздумья распахиваю дверь пошире, пропуская гостя.
- Я не знал, что ты спала – первым говорит Шторм и садится на стул, стоящий возле письменного стола.
- Ничего – еле слышно бормочу в ответ, забираясь на постель с ногами, оказываясь прямо напротив юноши. Шторм кажется таким же невозмутимым, как и обычно, разве что его челка небрежно спадает на лоб, а глаза блестят. Он сидит, закинув руки за голову, и скептически рассматривает прикрепленные к стене фотографии. Удостоив меня вниманием, лишь, когда я заговорила.
- Что у тебя с голосом? – спрашивает он в упор, следя за тем как плечи мои на миг напрягаются, а затем я осторожно откидываю назад закрывающие до этого лицо волосы. Шторм вздрагивает и впивается взглядом в мое лицо, украшенное кровоподтеком. Я криво улыбаюсь и морщусь, когда кожа рядом с разбитой губой натягивается.
- Какого лешего? – голос светловолосого юноши звучит хрипло – Кто это сделал?
- Случайно получилось – отмахиваюсь и откидываю голову назад на прохладную стену. Я чувствую себя комфортно в компании Шторма. Даже, несмотря на столь неподходящий внешний вид, я не ощущаю привычно волнения. Скорее наоборот это кажется нормальным, будто мы знакомы много лет.
Шторм вскакивает и нависает надо мной, упираясь одной рукой в стену над моей головой.
- Рассказывай – произносит парень, таким голосом, будто он собрался кого-то убить.
Секунды перерастают в минуты оглушающего молчания, до того, как я все-таки решаюсь ответить.
- Я гуляла в парке и столкнулась с мужчиной, который выгуливал двух псов.
Я вижу, как лицо юноши искажается в гримасе ярости, и он подрывается к двери. Хватаю за руку юношу, собирающегося закрыть за собой дверь и удерживаю на месте.
- Нет, подожди – мой голос звучит уверенно, и я замечаю, что от этого Шторму становится не по себе. Он вынимает руку:
- Я разберусь.
- Нет – я вновь тяну на себя его ладонь – прошу, ты не дослушал.
Шторм лукаво ухмыляется и берет мое лицо в ладони, смотря, как блестят от волнения мои глаза:
- Если ты беспокоишься за меня, то это лишнее.
- Ты не понимаешь – шепчу я, пряча смущенное лицо в его ладонях.
- Ты, о чем? – юноша убирает руки и изгибает вопросительно бровь.
- Собаки запутались в поводках, и я решила помочь, - мои щеки начали гореть, - одна из собак резко дернулась в сторону, и рука держащая ее поводок взлетела вверх... и вот.
- Ты чокнутая, - Шторм трет двумя пальцами переносицу и обреченно выдыхает, - я так и знал, что ты ненормальная.