#1
- Я абсолютно нормален! - раздражённо выпалил я, отдёргивая руку от чужих ободрительных прикосновений.
- Ну разумеется, - проворковала медсестра, закрывая журнал. - Поэтому на сегодня закончили.
Прикрыв глаза от бессилия, я смирно поплёлся за конвоиром обратно в палату, покидая комнату терапии. Врачи не верили тому, что я здоров. Монотонность. Белое, белое, белое. Везде отвратительные белые стены, вещи, бледные люди, забывшие, что такое свет. Как и я.
В психиатрическую лечебницу я попал около двух месяцев назад. За столь долгий срок многое уже приелось, с чем-то я свыкся, но только не с этой отвратительной белизной.
Палата. Моя кровать у окна. Обычно тут толпятся люди, меряя шагами тесную комнатушку, трогая пустоту и забиваясь в углы, но сегодня тут было удивительно тихо - выписали двух самых буйных. Не обратив особого внимания на обстановку, я размеренно прошёл к своему месту. Кажется, скоро обед.
В тяжёлое отделение меня поместили относительно недавно - семь дней и шесть часов с двадцатью девятью минутами назад. И, кажется, тут всё в самом деле сделано так, чтобы люди не только не вылечились, а ещё и дополнительно сошли с ума.
Практически полное отсутствие любых естественных источников света. Абсолютная симметрия и чистота. Свет. Белое, белое, белое. Ощущение, будто любимый архитектурный стиль абсолютно всех строителей, не в угоду месту - минимализм.
Не знаю, чем я заслужил, но именно меня поместили к единственному источнику красок - окну. До него приходилось довольствоваться разным цветом супов и глаз соседей. Но в еде я не нуждался, а люди здесь раздражали. Так что ему был несказанно рад.
Никто не смотрел туда, кроме меня - им, должно быть, вполне хватало собственных видений. А я нормален. Мне скучно. Целая вселенная, которой я пренебрегал, будучи на свободе, открывалась мне за тонким стеклом - люди, машины, колорит домов и техники. Облака. Сейчас они бледно-серые. Будто кто-то пролил белила на синий картон.
Низкие, кремово-красные домики. Однообразные. Старые. Квартал застроен густым, кишащим муравейником, несмотря на непрезентабельное место - кладбище и психбольница рядом. Не завидую я жильцам.
А они, наверное, не завидуют нам.
По крайней мере девушка, которую я прямо сейчас вижу в окне третьего этажа.
Из нашего здания доносятся приглушённые крики - один парень из семнадцатой палаты, похоже, вновь видит пришельцев. Раздражённо дергаю подбородком. И не надоело ему вопить? Как назло, обычно он делает это прямо в коридоре, отчего звук разносится не только по корпусу, но ещё и на ближайшие дома. Здешние жильцы предпочитают проходить вдоль лечебницы только по необходимости, торопливо, не глядя на здание. Зажимают уши наушниками и закрывают окна, чтобы не слышать криков поехавших, смешанных с уличной суетой. Занавешивают шторами окна, открывающие вид на кладбище. Не зовут гостей. Остаются абсолютно одни в этом хаосе людского безумия. В общем, мечта отшельника.
Её синие волосы, подстриженные чуть ниже плеч, аккуратно переплетаются с белыми наушниками. Она сидит лицом к окну, поставив одну ногу на стул, а другую свесив на пол. Домашняя короткая майка. Рука лежит на столе, периодически потягивая чипсы из миски рядом. Свет с экрана ноутбука в тон её прядям падает на лицо, которое отображает явное оживление.
«Наверно, смотрит что-то», - отвлечённо подумал я.
А я смотрю на неё.
- На обед, ребята!
Не знаю, почему я наблюдаю именно за ней. Возможно, потому, что её квартира дарит ощущение той самой атмосферы дома - девушка не утруждает себя уборкой и прямой осанкой, порой не заботится об одежде. Возможно, потому, что черты её лица так мягко и искренне отображают всю палитру настроений во время очередного просмотра сериала. А может, лишь потому, что она единственная не закрывает шторами окна.
Как бы то ни было, лечение шло (хоть я и был здоров, я уверен! Но сил спорить поубавилось за последние четыре месяца тут), я смирно потакал всем прихотям врачей и вообще был самым тихим в отделении, за что заслужил уважение персонала. Мне даже доверили перебор историй болезней. Правда, медикаменты свои я выкидывал. Ну, все мы не безгрешны.
Как и она.
Вижу край кровати, на котором резвятся синеволосая худышка и какой-то парень - пятый за неделю, не считая ещё одной девушки. В такие моменты я за ней не наблюдал. Ощущение было сродни вторжению в личную жизнь. По правде говоря, так я ничего не чувствовал. А просто смотрел на небо.
Непривычно алый закат догорал, играясь с оранжевым солнцем. Багровые облака заливали светило, оформляя пейзаж в неровную рамку, будто рассыпанные ребёнком попрыгунчики кучковатыми облаками летали по небу.
23:12.
- Иван Гессе, - улыбаясь, пропела мне моя психотерапевт. - На сегодняшний день я с уверенностью могу сказать, что вы полностью здоровы!
«Наконец-то».
- Соберите вещи, выписка завтра в 14:40. И идите на свой последний обед, - она подмигнула мне и скрылась в дверях. - Терапия окончена!
Знакомое отвратительно-белое здание. Я просто знаю, что оно такое. Ухожу, не оборачиваясь, хоть персонал и провожает меня взглядом с улыбками. Сажусь в первый попавшийся автобус, вставляя наушники в уши, и качу до метро. Домой. Не глядя на кремово-красные малоэтажки. Будто арбузный рожок.