Глава 16
* * *
Я быстро принимаю душ, смывая с себя липкий противный пот. Усердно намыливаю тело кокосовым гелем. После жаропонижающего сиропа мне стало значительно легче, хотя состояние по-прежнему вялое и обессиленное. На мой не совсем крепкий после перелёта организм так подействовало переохлаждение. Надеюсь, что к возвращению Булки всё нормализуется.
Одежда на батарее полностью высохла. Похоже, что Даня попросил хозяйку мотеля включить обогрев посильнее. И это радует. Не придётся возвращаться домой в мокрой футболке и джинсах.
Фен в ванной комнате отсутствует, поэтому я тщательно вытираю волосы полотенцем и завязываю их в тугой высокий пучок. Одеваюсь, долго смотрю на себя в зеркало и возвращаюсь в спальню. Судя то траектории движения, Даня как раз собирается уходить.
— Я заказал тебе завтрак, — произносит он. — Скоро принесут.
— Ты уже уезжаешь? — интересуюсь как можно равнодушнее.
— Просто машину поближе перегоню. Только час назад разобрались с ебучим деревом.
Оставшись в комнате одна, я проверяю сообщения от бабушки. В Торонто сейчас три часа ночи, они с Верушкой спят крепким сном, поэтому я не бужу. Главное, что всё в порядке. Мои родные готовятся к вылету и через каких-то два дня я уже буду встречать их в аэропорту родного города.
Я покажу дочери всё. Как жила, что любила. Уверена, мне будет чем её удивить.
Спустя пять минут в номер приносят завтрак: овсяную кашу с ягодами, сырники и чай. Крепкий, сладкий, с лимоном. Точно, как я люблю.
Несмотря на болезнь аппетит присутствует. Я съедаю всё до последней крошки, включив телевизор и фоном просматривая известное ток-шоу. Забиваю голову чем угодно, лишь бы не давать оценку своим действиям за прошедшую ночь. Это было чертовски неправильно и нелогично. Грязно, пошло, дико. Я бесстыже текла от поцелуев и ласк. Молила Даню, чтобы не останавливался.
И как теперь себя вести? Делать вид, что ничего не случилось? Ограничить общение до самого минимума? Или вовсе сменить адвоката? Уверена, что Даня не слишком расстроится. У них с Владом давно натянутые отношения.
Закончив с трапезой, я забираю из номера все свои вещи и выхожу на улицу. Закрываю дверь, возвращаю ключи на ресепшн и благодарю за радушный приём. Хозяйка заботливо интересуется моим самочувствием и желает скорейшего выздоровления. Удивительно, что в столь непримечательном и малозаметном месте существует такой приятный душевный мотель с не менее прекрасной хозяйкой.
Заметив автомобиль Данилы, который плавно заезжает на территорию, нервно перекатываюсь с пятки на носок и обратно. Делаю вид, что увлечена осмотром окружающей обстановки, но это вовсе не так. Да, мотель симпатичный. Здесь красиво и комфортно — ночью я не успела это отметить. На клумбах растут цветы, кусты вокруг ровно выстрижены. Много тени и деревьев, беседки, гриль-зона и детская площадка. Но я мечтаю о том, чтобы поскорее уехать и расстаться с Данилой. Потому что за последние часы его было слишком много.
Милохин тормозит аккурат возле меня. Я дёргаю дверную ручку и забираюсь на переднее сидение. Выдержать бы этот мучительный час дороги и спокойно выдохнуть.
Как оказалось, два года — это катастрофически мало для сердечной раны моего масштаба. Когда годами любишь человека, когда рожаешь от него ребёнка, то забыть и вычеркнуть — не так-то просто. Рана такая же глубокая. В Канаде немного затянулась, но теперь с новой силой кровоточит и кровоточит. И чем чаще Даня маячит перед моими глазами, тем больнее мне становится.
Мы выезжаем со двора, ворота за нами закрываются. Остается жалких пару километров по просёлочной дороге до загородной трассы. Но какая это дорога! Вокруг выбоины и ямы, после непогоды валяются ветки. Даня старательно объезжает их и несдержанно матерится. Здесь собирались делать ремонт прошлым летом — мать рассказывала. Выделили приличную сумму денег из бюджета. Но местный чиновник решил, что ему они нужнее и, присвоив всё себе, умотал за границу.
К счастью, мы достаточно быстро минуем ужасный участок. Оказываемся на ровной трассе, где Даня максимально допустимо вдавливает ногу в педаль газа. У него даже настроение улучшается. Он включает фоном музыку, расслабляется, откинувшись на спинку сидения.
Я старательно избегаю зрительного контакта с ним, потому что боюсь, что не осилю. Взгляда его пытливого, мимики или улыбки. Я соврала Дане о горячих канадских мужчинах. Никого привлекательнее него я так и не встретила.
В городе дороги оживленнее, но, к счастью, нет километровых пробок. Это означает, что с минуты на минуту я окажусь в гостинице и спокойно выдохну.
— У тебя есть с собой какие-то лекарства? — интересуется Данила, когда мы проезжаем мимо аптеки.
— Да. Кажется, жаропонижающие были.
— Кажется? — хмурится Даня и паркует автомобиль у обочины.
Он твёрдой походкой направляется в аптеку. Отсутствует чуть больше, чем пять минут и выходит с целым пакетом лекарств. Я коротко его благодарю и устремляю взгляд прямо перед собой. На соседней улице моя гостиница. Ещё чуть-чуть.
— Не хочешь поговорить о том, что случилось? — интересуется Данила, намеренно сбавляя скорость.
Он бросает на меня короткий взгляд. Левая половина лица горит.
— Не очень, — признаюсь откровенно. — Думаю, что и без слов понятно — у меня была горячка. Подобного больше не повторится.
— Тебе бы не хотелось? — спрашивает Милохин.
Я шумно втягиваю воздух и сжимаю пальцы в кулаки.
— Нет. Ты меня бросил, Даня. Взял и бросил, — голос срывается и дрожит. — Растоптал мои чувства, уничтожил. Выбрал другую. Сказал, что счастлив с ней. Попросил, чтобы я вырезала воспоминания о тебе острым скальпелем. И ты знаешь, я воспользовалась этим прекрасным советом.
— Ты бы проклинала меня позже, если я попросил тебя остаться, — совсем негромко произносит Даня.
— А ты собирался?
— Мы должны были сами всё спокойно решить. Без вмешательства третьих лиц. Без жалоб брату. Без эмоций.
— То есть ты считаешь, что я должна была терпеливо сидеть в твоей квартире, пока ты потрахаешься с другой и вернёшься? — спрашиваю, захлебываясь от возмущения.
— Да. Ты должна была меня дождаться, Юля.
Данила замолкает, останавливается у гостиницы. Слегка откидывает голову назад и трёт ладонями лицо.
— Если бы была возможность, я бы предпочла никогда с тобой не встречаться, Милохин, — проговариваю на эмоциях. — Но не выходит.
— У нас неправильно всё началось. Тебе было бы со мной сложно.
— Мне и сейчас с тобой сложно.
Собственные слова звоном отдаются в ушах. Нестерпимо жжёт в левой половине груди. Я прикладываю ладонь и усиленно тру. Не помогает. Боже, помоги. Когда же полегчает?
Даня качает головой.
Молчание бьёт сильнее и хлестче любых даже самых ужасных слов. Поэтому я тянусь к ручке и открываю дверь. В лицо ударяет душный после дождя воздух.
— Я позвоню, — долетает мне в спину.
— Если только по делу Влада. Я благодарна тебе за помощь. Во всём. Но остальное — лишнее, Даня. У меня прекрасная память и, наверное, даже жаль, что не такая короткая как у рыбки Дори.
— Я позвоню, — настаивает Милохин, прежде чем я захлопываю дверь и без оглядки подхожу ко входу в отель.
Оказавшись у себя в номере, я рыдаю как дурочка. Слёзы безостановочно бегут по щекам, а обида со страшной силой давит и душит.
Ты должна была меня дождаться, Юля.
Должна была…
А не пошёл бы ты к чёрту, Милохин?
Вытираю влажные дорожки слёз тыльной стороной ладони, считаю до десяти. Всё проходит и это пройдёт. Обязательно, когда-нибудь. Ну не приворожил же он меня, в конце концов?
Я подхожу к окну и открываю его, чтобы проветрить комнату. Отодвинув штору, вижу, что автомобиль Данилы всё ещё стоит на том самом месте. Сердце звенит, ударяется между рёбер.
По-честному, я могла была предупредить Милохина, что со дня на день прилетает наша дочь. И будь что будет. Совершенно неважно какие между нами отношения. Но если уж совсем откровенно, то я вновь струсила и утонула в своих обидах. Всё слишком сложно.
В кармане джинсов начинает звонить телефон. Я достаю его и вижу на дисплее номер мамы. Кривлюсь от отвращения, вспоминая юбилей отчима. Долго смотрю на мигающий экран телефона, напряженно кусаю губы. Вспоминаю предостережения Данилы и сбрасываю.
Когда повторно выглядываю в окно — его автомобиля уже нет.
____________________________________
Продолжение на 20 ⭐