Глава 6
Дженни
Рабочие часы закончились. Я вышла на парковку, уставшая, но довольная собой и проведенным временем. На часах была глубокая ночь, на небе бриллиантовой крошкой рассыпались звезды, в груди появилась робкая радость от того, что я просто живу.
— Последний раз ведьму из ковена Рубиянсь я встречал лет... Даже не могу сказать сколько назад.
От неожиданности я вздрогнула. Метрах в десяти от меня стоял вампир в цветных шароварах и шелковом халате на голое тело.
— Пак?— Вампир кивнул, а я с облегчением выдохнула.
— Ты похожа на Руби.
— Она моя несколько раз прабабка.
— Я так и думал. Сигарету?
Вампир протянул мне портсигар, я отказываться не стала. В обычной жизни я никогда не курила. Но в этом конкретном случае табак выступал в роли своеобразного ритуального жеста. Если Пак тебе что-то предлагал взять, это было равносильно тому, что тебе предлагают дружбу. Отказываться от таких подарков было глупо. Даже в том случае, если эта встреча будет единственной в жизни.
— Что у тебя было с Руби?
— Люди это называют любовью. — Пак сделал затяжку и выпустил в атмосферу сизую струйку дыма.
— Соболезную. — Последовала его примеру.
— Не стоит. Вечность твою бабку я бы точно не выдержал.
Мы засмеялись. На душе стало совсем легко. Даже вкус горького дыма вписался в эту атмосферу и этот разговор.
— Она была интересной.
— Ты очень тактична для ведьмы.
— Мы давно уже не можем называться ведьмами, в полном смысле этого слова. Это в твоих землях прятался ковен?
Пак кивнул. Мне было приятно видеть вампира, благодаря которому выжили мои предки. Даже несмотря на то, что это в какой-то мере было его обязанностью. Пак рождались только у вампиров. Но считалось, что Пак должен был быть нейтрален ко всем расам и давать ответы на вопросы каждого вопрошающего.
А еще семейства Паков были единственными вампирами, у которых не останавливалось сердце. Мне всегда было любопытно, как это у носферату устроено, но мама плохо знала анатомию вампиров. А в школе для людей эта тема затрагивалась только поверхностно. Если у людей сердце было органом жизнеобеспечивающим, то сердца вампиров считались чем-то вроде «сигнального» органа. Если младенец рождался с бьющимся сердцем, значит в мир пришел Пак. Но случалось это так редко, что одновременно в мире существовало не больше трех таких особей. И, насколько я знаю, последний был рожден еще задолго до истребления ведьм. Еще говорили, что какое-то время сердца вампиров бьются, когда они встречают свою пару. Это тоже было вроде сигнала. Но насколько это соответствовало действительности, я не знала.
— Хочешь меня о чем-нибудь спросить? — Пак сделал еще одну затяжку.
Кончик сигареты засветился оранжевым пламенем, и осветил вытянутое лицо вампира. Только сейчас я заметила несколько золотых сережек у него в ушах, и крупные кольца на длинных пальцах.
— Нет. — Мотнула головой. — Давай, пожалуйста, без предсказаний.
— Тогда, добро пожаловать домой, ведьма Рубиянсь.
Я кивнула, в знак благодарности. Кажется, это было как раз те самые слова, которые мне нужно было сейчас услышать. Я только сейчас поняла, что действительно вернулась на родину ковена Рубиянсь. Именно здесь мои предки познавали свою силу и учились ей владеть.
Пак больше ничего не сказал. Мужчина потушил сигарету и молча пошел в сторону сада. А я в сторону парковки. Кажется, это была первая ночь с момента развода, когда я смогла вернуться домой и уснуть без снов.
Тэхен
— Поместье пришло в запустенье без присмотра. — Рассказывала Синджу. — Я все-таки сделала ошибку, что так надолго покинула дом, и оставила его на попечение людей. Константин был чудесным управляющим. Но он умер в.... — Синджу попыталась вспомнить, в каком году умер мужчина, но у нее это не получилось.
— Ты решила вернуться?
Они с Тэхеном сидели в приватной гостиной, недалеко от зала для приемов. Конечно, они могли бы уединиться и подальше от гостей, но у вампира было стойкое ощущение, что делать этого не стоит. Он сам себе это объяснял правилами приличия. Саму графиню раздражала полупрозрачная дверь.
— Да. — Кивнула вампиресса и пригубила вино. — Думаю, это будет разумно. Мой покойный супруг любил поместье. Я просто обязана его восстановить.
— Если нужна будет помощь, ты всегда можешь рассчитывать на меня.
— Ты и так слишком много для меня сделал. Знаешь, Тэхен, - Синджу чуть подалась вперед, ровно настолько, чтобы подчеркнуть фарфоровую шею и декольте, — Джерри подарил мне вечность, а тебе я обязана жизнью.
От этого признания вампиру стало чуть-чуть не по себе. Тэхен понимал, что ничего предосудительного в поведении графини нет. Они свободные вампиры. Она вдова, он лишен благословения Луны. Из них мог бы получиться отличный, общественно одобряемый союз. Но чутье кричало, что делать этого не нужно. А чутью вампир доверял.
— Ты ничем мне не обязана, дорогая. Любой на моем месте поступил бы также.
Синджу явно не этого ответа ждала. Разочарование молнией мелькнуло на ее лице и тут же исчезло. Дальше они беседовали о чем-то настолько незначительном, что Тэхен даже не запомнил сути разговора. Потому что время от времени отвлекался от слов собеседницы, пытаясь воспроизвести в памяти запах Рубиянсов.
Чонгук
Оборотень открыл глаза и посмотрел на потолок. Лиса спала рядом, отвернувшись к стене, а Чонгук уже неделю страдал от бессонницы. Он даже пробовал принимать таблетки, но их хватало всего на пару часов, и он снова просыпался. Все это время его тревожила одна мысль — Дженни.
Чонгук уверенно говорил себе, что не любил женщину, ему просто было с ней удобно, а настоящие чувства он испытывал к волчице. Лиса была с ним с самого детства. Разве мог он ее не любить? Да и в постели у них все было хорошо. Не так ярко, как раньше, но все равно неплохо.
Волк посмотрел на голую спину жены, потом тихонько поднялся с постели и пошел в кабинет. С того момента как Лиса переехала к нему, особняк изменился. Из него исчезло все, что так или иначе напоминало про Дженни: текстиль, милые фигурки, вазы, мебель. Все, что выбирала Дженни для их дома, волчица вывезла на свалку. Единственное, что Лисе не удалось уничтожить — украшения и одежду соперницы. Мать и сестра Чонгука запретили новой жене прикасаться к этим вещам. Айрин, мать волка, сама собрала все вещи и украшения первой невестки и куда-то увезла.
Лиса говорила, что так ему будет лучше, волку ничего не будет напоминать о потерянной паре. Предательница сама разорвала связь и не заслуживает того, чтобы о ней помнили. Чонгук соглашался с женой. Это звучало логично, но не помогало. Волк все равно вспоминал о потерянной паре. И, как ни старалась волчица, мысли об Дженни возвращались. Без ее милых безделушек, статуэток, цветных подушек, дом казался пустым и бездушным.
Чонгук зашел в кабинет, подошел к столу и открыл крышку ноутбука. Он знал, почему женщина от него ушла. Но до сих пор не решился на то, чтобы пересмотреть записи с камер наблюдения. Сначала он злился на Дженни за то, что она посмела узнать его тайну, потом за то, что опозорила его перед стаей, потом просто было не до того. Записи так и хранились в одной из папок компьютера. Он несколько минут молча смотрел в экран компьютера и наконец-то решился открыть файл.
На экране появился желтый автомобиль жены. Дженни приехала ровно через десять минут после того, как в дом вошла Лиса и устроила скандал. Чонгук уже не помнил подробности той ссоры, но глядя на то, как меняется лицо его жены, почувствовал себя идиотом. Он попытался вспомнить, что говорил в тот момент, но ничего не получалось. Тогда Чонгук остановил запись и подключил к компьютеру наушники. Собственный голос, его поразил.
— Я вышвырну ее из стаи, как только появится ребенок! Слышишь?! Ради тебя вышвырну!
Чонгук остановил запись, ошарашенно потер лицо ладонями. Теперь он понимал, почему Дженни ушла. Руки оборотня затряслись. Нет, он не жалел о том, что женился на Лисе. Но чувствовал себя отвратительно.