Не нападай

Я заложенный заряд, в котором таймер отсчитывает секунды до взрыва и каждый шаг от нее сокращает время до неизбежного разрушения. Сейчас каждый толчок моего сердца звучит набатом в ушах, вторя звуку ударяющих друг о друга метталических прутьев, что предназначены для установки каркаса шатров. Этот шум заполняет мир вокруг. Планируй отряд охотников нападение, я бы не почувствовал их даже на расстоянии пары метров.Человеческая девчонка не настолько важна для меня, чтобы чувствовать себя паршиво, но единственное, что крутится в голове - это наполненные слезами шоколадные глаза и сполохи рыжих волос.  Она должна была понять, что была лишь мимолетным видением в моей жизни,что не стоило привязываться к такому как я. Хищник никогда не щадит жертву.Я знал, что оставлю ее, и она тоже, но все равно заплакала, когда захлопнулась дверь. Девушка с по-детски невинными глазами не остановит меня. Она мне не ровня и ей нет места в моем мире.

Я давно нашел лазейку из города и в конечном итоге все равно бы ушел, но почему-то от этого не становится легче. Когда мы посетили человеческий аттракцион ужасов, я понял, что лучшего шанса убраться отсюда еще долго не будет. В конце месяца они должны были сворачиваться и по частям перевозить оборудование с декорациями, что заняло бы несколько дней.

И теперь, я могу стать свободным, уехав с группой организаторов и основной частью декораций. Незаметно забраться в фургон не составило труда. Шум от перекатывающейся и ударяющейся друг о друга бутафории не позволит охотникам уловить сердцебиение незваного пассажира, а сильный запах краски и резины скроет присутствие. С силой сжимаю кулаки. Не стоит разменивать свою свободу на теплые руки человека.

Через неделю я уже не вспомню доверчивые глаза цвета лесного ореха и алеющие, искусанные от волнения губы. Уберу с лица непривычную для меня кривую усмешку, так похожую на улыбку, сотру из воспоминаний нелепые поддразнивания.

Внутри одного из раскрытых коробов торчит антикварный фонарь в тяжелой, металлической оправе. Включаю его, освещая пространство перед собой приглушенным желтым светом.

На пыльном полу фургона рассыпаны желтые листья, от которых пахнет травой и прелостью, ветер пробирающийся сквозь створки дверей, разгоняет их по сторонам, заставляя цепляться за нагроможденное трясущееся оборудование и забиваться в щели между коробками. Раньше для меня не имело значение время года, но сейчас, кажется, я полюбил осень. 

Растегиваю молнию рюкзака, лежащего возле ног, вынимая блокнот, на котором сохранился запах девушки. Покрутив его в руках, понимаю, что он слишком тяжелый для записной книжки, поэтому растегиваю ремешок из тонкой коричневой кожи. На титульной странице крупными буквами написано "Тексты.. ". Библия. Хмыкаю и захлопываю книгу,  собираясь бросить ее обратно в сумку, но замечаю на нижнем обрезе торчащий уголок фотографии, поэтому вновь раскрываю подарок.

На снимке множество людей на фоне высокого кирпичного здания с большой стеклянной дверью и золотистой табличкой на входе, гласящей "Церковь Святого Павла". Не сразу нахожу Миру, потому что здесь она выглядит иначе. Ее небрежные локоны выпрямлены и в тени фасада потеряли огненный отблеск, став каштановыми. На ней розовое поло и джинсы с завышеной талией, сочетание, которое казалось, девушка никогда бы не надела. Примотревшись, замечаю, что она даже подвела глаза и накрасила губы. Это Мира, которую я не знаю и которая слилась с точно такими же молодыми девушками на фото. Рядом с ней, в нелепой клетчатой рубашке, заправленной за пояс брюк, стоит парень, который по габаритам мог соревноваться со мной, если бы мышечную массу можно было сравнивать с лишним весом. Он вплотную прилепился к хрупкой девушке, сжав ладонь на ее плече. Видимо это тот самый Андрей. Его похабная рука, что касается Миры вызывает отвращение. Раздраженно запихиваю фотографию между форзацем и обложкой, с глаз долой.

Между других страниц я нахожу красный кленовый лист, засушенные васильки, билет на какую-то христианскую музыкальную группу и маленькие записочки, написанные аккуратным витиеватым почерком. На одной из них продублирована цитата из открытой мной главы: "Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится".

Правда ли это? Вздыхаю, заставляя пыльный воздух кружиться вокруг горящего фонаря.

Откуда-то из недр книги выпадает карточка и  опускается на мои колени. На глянцевой поверхности пенящиеся волны вздымаются среди бушующих черно-синих вод, показывая ужасающее могущество бури на море. Белым шрифтом поверх снимка напечатвно "storm".

Что-то во мне переворачивается, неприятным, тревожным комом застревая внутри. Возвращаю полароид на место и мой взгляд цепляется за одну из строк Библии: "Тогда к Саулу пришел вестник, который сказал: - СКОРЕЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ! Филистимляне устроили набег на землю", где секунду назад слова "скорее возвращайся" были выделены жирным шрифтом, но теперь ничем не отличалось от других.

- Совсем крыша поехала, - устало щипаю переносищу, отправляя поддерживаемые до этого страницы, в свободный полет. Перед моими глазами вновь возникают слова: "Возвращайся. Иначе когда твоя нога ступит в город, девушка умрет".

Несколько раз моргаю, чтобы понять, что страницы раскрылись на четырнадцатой главе третьей книги Царств и предложение звучит как: "А ты возвращайся домой. Когда твоя нога ступит в город, мальчик умрет."

Я либо окончательно чокнулся с этой девчонкой и ее вечерними молитвами, либо...

Не совсем понимая, что делаю, наугад раскрываю новую страницу. Холодок прибегает по спине, когда я нахожу там слова: "Господь сказал ему: — Возвращайся дорогой, которой пришел, …"

Слабое дуновение приносит с собой едва ощутимый, смутно знакомый запах. На очередной яме, машина подскакивает и фонарь разбивается, погружая окружающее пространство во тьму. В нос ударяет запах керосина, но есть что-то еще, что я не могу уловить, пока не втягиваю воздух сильнее. Почти выветрившийся аромат с ярким цветочным оттенком, что впитала в себя кожаная обложка.

Неожиданно приходят вспоминания о ночи, что я провел, сидя у кровати девушки. Пустые стены, небольшая кровать и стол, рядом с распахнутым настежь окном, а по деревянному полу тянется почти неразличимый шлейф цветущих хризантем. Я будто просыпаюсь от сна и вдыхаю воздух полной грудью.

Смутная тревога будоражит спутанные мысли. Запах цветов,черная фигура, Совет...

Собрание Совета после, которого меня решили вернуть в личный ад! Сжимаю виски до боли, пока в голове не появляются знакомые голоса: «необходимо урегулировать данный инцидент», «опасность раскрытия». Резко поднимаюсь, сбивая сложенные рядом манекены. Нападения свободного вервольфа. Помешанный на кодексе и чистоте расы он вырезает ночных бабочек, что обслуживают сверхъественную клиентуру. Его не могли отследить из-за отсутствия индивидуального волчьего запаха. Единственная зацепка – сильный цветочный арамат на истерзанных телах, который  оборотень использует для прикрытия собственного.

Достаю из кармана кожаной куртки телефон и несколько секунд смотрю в глубь темного экрана, на котором отражаются два желтых зрачка. Знаю, что нужно положить его обратно и забыть о глупом совпадении, но неизвестное для меня ранее чувство надвигающейся опасности, не дает расслабиться, будто кто-то над ухом отсчитывает последние секунды до апокалипсиса. Я помню ее номер наизусть, но, ни разу прежде не набирал его. Я всегда был рядом и мне не нужен был какой-то мобильник.

Долгие гудки без ответа виснут в воздухе. Мира. От нее пахнет мной. Волчий запах на хрупком человеческом теле - приговор.

Встряхиваю головой. Нет. Я не могу поддаваться какому-то предчувствию, рискуя свободой. Грузовик давно покинул пределы города выехав на шоссе. Вокруг лишь бескрайний лес.  Вернуться, означает с поличным постучать в ворота Д-12. Они и так затянули со мной, пока я развлекался играя в человека. Поставить свою свободу на ее жизнь?

- Да что б тебя! - запихиваю книженку в рюкзак и распахиваю створки дверей, наблюдая как асфальт убегает под колесами машины, - если Ты обманул меня, клянусь, я прокляну Тебя на веки вечные, а девчонку придушу собственными руками!