Не нападай

Заржавевшая замочная скважина со скрежетом поддается длинному волчьему когтю и, издав глухой щелчок, проворачивается. Ноготь, который успел принять исходную, человеческую форму, начинает зудеть из-за ковыряния в металлической щели, перекликаясь с неприятными ощущениями в деснах от пережитых барабанными перепонками двух тысяч герц.

Кабинет главы клана выглядит будто с кинопленки прошлых лет. Возле окна стоит массивный дубовый стол с г-образной лампой в зеленом плафоне слабый свет которой скользит по кожаной поверхности объемного кресла отражаясь тенью на бледно-бежевых обоях с мелким узором. Обитель матерого следователя, не иначе.

Несколько раз обвожу взглядом помещение, чтобы понять где могут храниться выпускные документы и личные вещи, вроде денег и телефона, которые конфискуют при поступлении в лагерь. Наконец на глаза попадается узкий металлический шкаф, вроде тех, что стоят в библиотеках для хранения карточек.

Дойдя до пятого яруса картотеки, мое терпение начинает иссякать. Выдвигая один за другим многочисленные ящики и перебирая толстые желтые папки, я не вижу той, которая так нужна мне. Перед глазами мелькают разномастные имена членов клана и единственное чему я благодарен, так это то, что они волчьи. Какое человеческое имя мне присвоили для официальных документов, я не знаю и даже не могу предположить, что за мерзость там может скрываться. Игорь, Святослав, Валентин…?

   Лямки болотно-зеленого рюкзака назойливо давят на плечи, напоминая, что пора убираться отсюда. Рука невольно опускается, по привычке касаясь кармана в поисках сигарет и душевного равновесия. Преимущество оборотня – быстрая регенерация, твои легкие никогда не превратятся в гниющую плоть. Но приходиться одернуть себя и продолжить поиски.

   Наконец в моих руках оказывается объемная папка с подписью в верхнем левом углу: «Шторм, сын Молниеносного и Летучей». Плюя на аккуратность, запихиваю злосчастные документы в рюкзак и прислушиваюсь, жалея, что не сделал этого раньше. Меня могут запросто поймать и тогда, я уже точно не отверчусь одним только прозябанием в темной, пятиметровой яме.

    В конце коридора хлопает дверь, оповещая, что путь чист и я осторожно выскальзываю с добычей, закидывая рюкзак за спину. Пробравшись к запасному выходу, выжидаю несколько секунд, прежде чем осторожно приоткрыть дверь и оглядевшись, рвануть в чащу леса.

Трудно поверить в то, что я с лёгкостью смог выбраться из Д-12. Пусть, я и один из немногих, кто знает подробный план лагеря, все ходы и лазейки, это было слишком просто, настолько, что, когда после продолжительного бега в нескольких сотнях метров ломается сухая ветвь, я инстинктивно пригибаюсь к земле и замираю.

Рука погружается во влажный лесной торф, принося с собой запах грибов и опавшей листвы. Несмотря на то, что я выжидаю достаточно времени, ветер так и не приносит с собой намека на чужаков. Если бы я был так глуп, то непременно бы вышел из укрытия. Злая усмешка медленно расцветает на моем лице. Если кто-то здесь есть, то он идет с подветренной стороны.

На шестьдесят градусов правее кричит птица и с тяжелым хлопаньем крыльев взлетает над лесом – первый. Размеренный шелест хвои под копытами лани, животное вскидывает голову, цепляясь рогами за низкие ветви, и всхрапывает. Один - два. Два - один. Лани не ходят на двух конечностях – второй.

Так уверены в себе, что послали только двух стражей. Разрыдайся и умри. Бросаю рюкзак на землю и выпрямляюсь, обнаруживая свое местонахождение. Лучше разобраться с ними сейчас, когда до города осталось всего несколько километров, не привлекая внимания и не сдерживаясь.

Первый решает напасть со спины, точнее я позволяю ему это сделать. Наивно сосредоточившись на скрытом нападении, глупец не успевает среагировать на ответный выпад. Горло противника оказывается в тисках, и он обвисает, будто задушенная курица в моих руках. Слабак. Булькающий хрип вырывается из сдавленного горла, когда когти смыкаются на хрупкой шее. Сам сдохнет, бросаю жертву на землю и разворачиваюсь лицом ко второму приближающему смельчаку.

Он успевает почти полностью преобразиться и теперь выглядит, будто жертва генетических экспериментов, с недоразвитыми передними волчьими лапами и перекошенной, наполовину волчьей мордой. Мерзость. Либо трансформируйся ровно на половину, либо полностью, а это просто убожество. Сплюнув на землю, демонстративно разминаю шею. Кажется, второго стража задевает такое пренебрежение, громила кидается вперед, явно намереваясь сбить меня с ног, что слишком медленно и предсказуемо. Отклоняюсь в бок, в тот самый момент, когда страж проносится от меня на расстоянии вытянутой руки. Когтистая лапа рассекает пустой воздух, и амбал с рыком разворачивается для новой атаки. Шаг в сторону. Разъяренное недоразумение пролетает мимо, яростно взревев. Слишком скучно, это начинает надоедать, и кого только назначают в стражи клана, совершенно бесполезные создания. Может среднестатистический вервольф и не справится со специально обученным бойцом клана, но я никогда и рядом не стоял с этими служебными собачками. Мой коэффициент силы в несколько сотен раз превосходит весь этот сброд.

Хватаю неповоротливого стража за вытянувшуюся волчью морду и швыряю об землю, вкладывая большую часть своих сил. С изяществом мешка с картофелем туша падает на землю.

Когда до них всех дойдет, что они мне не ровня. Тягаться с наследником клана, все равно, что пытаться идти против ветра в ураган.

Одобрительное хлопанье в ладоши разрушает мою надежду на легкую победу. Я даже не заметил, как ко мне подошли сзади.

- А ты хорош, - широкая улыбка обнажает длинные клыки бледнолицего оборотня. Его белокурые волосы небрежными прядями спадают на лицо, закрывая тонкие горизонтальные шрамы, идущие от переносицы к вискам. Ловчий. Раньше я только слышал рассказы о специальном отряде наемников, но ошибки быть не может, передо мной дикий охотник мира вервольфов. Черная униформа с изображением каракута на левом плече выдает его происхождение.

- Здравствуй, братишка – Штиль небрежно вскидывает руку вверх для приветствия и вокруг его глаз скапливаются лучики,  ухмылка на знакомом лице выглядит почти дружелюбно. Ловчий совершенно искренне, мило скалит зубы. Безумец. – Если я предложу мирно сдаться, ты же не согласишься?

Он еще более невменяем, чем я помнил, неужели он думает, что я буду вести с ним светские беседы.

Приподнимаю подбородок и готовлюсь к нападению, не сводя глаз с неожиданного противника.

- Как я и думал. Жаль, что мы неравные соперники - Штиль печально усмехается, и через мгновение мое левое плечо пронзает жгучая боль. Вмиг будто режущая паутина опутывает грудину и предплечье.  Как он успел так быстро сократить расстояние?

Встряхиваю головой, отгоняя болезненные спазмы, и принимаю прежнюю стойку. Отблеск серых глаз брата, словно только что выплавленная сталь клинка, и этот клинок направлен против меня. Следующий удар приходится в торс, но я скорее вижу, чем чувствую его. Кровь брызжет через ткань, орошая землю под ногами. Тяжелый металлический запах ударяет в нос. 

Слишком быстрый… Мне не справиться, если только... Собираю оставшиеся силы и вдыхаю как можно больше воздуха.

- Помогите! - горло обдает огнем, будто кожу внутри содрали живьем. Несколько часов назад я слышал гул мотора, а значит, здесь есть люди. Политика конфиденциальности в этот раз мне на руку.

Штиль ошарашенно смотрит на меня и я, пользуясь его секундным замешательством, хватаю рюкзак и бегу в сторону от куда ранее слышал шум.

- Вот же ненормальный - грудной, раскатистый смех ловца разносится по лесу за моей спиной. Он не преследует меня.

Город так близко, что,  я могу чувствовать человеческий запах, даже не смотря на изматывающий бег и кровоточащие раны, которые отдают пульсирующей болью при каждом соприкосновении подошв ботинок с землей. Едкий душок со слегка сладковатым привкусом выдает людские поселения с начала веков.

Между деревьями то появляются, то исчезают мимолетные просветы и обрывки высотных зданий вдали. Все так размыто, что я не могу определить, где нахожусь, листва перед глазами превращается в сплошной зеленый шум.      Хочется думать, что это происходит из-за быстрого бега, но, кажется, рваные раны от когтей брата дают о себе знать. Сильнее прижимаю ладонь к кровоточащему боку и пытаюсь свободной рукой снять рюкзак со спины. Там должна быть чистая одежда, если люди увидят мои травмы, незаметно покинуть район северного клана не получиться.

Манипуляции с рюкзаком заставляют отвлечься от дороги и что-то теплое врезается в область открытой раны, которую я безуспешно пытался зажать. Ребра будто обливают кислотой, и меня опрокидывает на землю. Перед глазами проносится белый кусок деревянного здания и рыжий сполох. Боль мгновенно поднимается вверх, охватывая грудь и гортань, выбивая последние силы с остатками ясного разума.

В нос ударяет запах чужой крови и сквозь шум в ушах отчетливо пробивается шумное дыхание. Перед глазами появляется светлое, расплывчатое пятно, которое спустя мгновение принимает смутные очертания испуганной человеческой девчонки.

Надо же было вляпаться! Давай, подумай, что на меня напал медведь и убирайся отсюда.

Будто услышав мои мысли, человеческое создание болезненно съеживается и косится на темную чащу леса. Перед глазами все плывет, и я не могу четко разглядеть ее.  Если не свалит сейчас, придется убить, чтобы не оставлять след и прямую дорогу к своей поимке.

Вновь рыжий всполох проносится перед глазами и исчезает. Зеленые кроны умиротворенно шелестят над головой, заглушая посторонние звуки вместе с отголосками мыслей. Боль куда-то пропала, кажется, я начинаю отключаться.

- Нельзя спать, - теплая рука осторожно касается моей щеки, словно тумблер включая сознание.  

Не ушла, все-таки придется свернуть ей шею.

Едва сдерживая болезненный вздох, я сажусь. Все намного хуже, чем казалось на первый взгляд, раны выглядят достаточно серьезными.  Уберу девчонку и залягу где-нибудь до полного исцеления. 

При попытке встать, мир вокруг делает сальто и я, плотно сжав зубы, начинаю оседать вниз, пока неожиданно не упираюсь о маленькое, хрупкое плечо.

- Можешь идти? – тихий голос едва долетает до моих ушей, кажется, я опять начинаю отключаться.