Зеленая фея

Чуть больше трех часов в воздухе и я в Нидерландах. Кто бы мог подумать? За три часа я бы не так далеко бы уехал от Москвы. А тут уже другая страна, другой воздух, другие люди и отовсюду звучит универсальный английский и гортанный резкий нидерландский, так похожий на своего прародителя - немецкий. Оставив позади Схипхол и толпу туристов, я погрузился в такси. Мой багаж - единственный чемодан, я устроил рядом на сидении, не хотелось бы, чтобы ноутбук пострадал в случае чего. Пискнул докучливый телефон, оповещая о том, что он не только нашел сеть, но и подключился к Wi-Fi, через секунду посыпались сообщения: "Игорь, ты что не в Москве? Какого хрена?!" - голосила моя подруга, назначившая тусовку этим вечером в клубе. А я устал от столицы, я устал от клубов и от всех этих "золотых" мальчиков и девочек тоже устал. Мажорная жизнь стала давить на меня, как слиток золота на букашку. Утром похмелье, днем разговоры ни о чем, а вечером снова клуб или бар, или прогулка по Москве реке, покатушки на машинах. Они снова будут пить, и я с ними за компанию, они будут опять глотать новые таблетки, нюхать всякую дурь, и я с ними, потому что отказаться нет сил, когда на тебя давит человеческая толпа. Потом снова танцы, неразбериха тел в общем движении, таком тесном, жарком, влажном, потном, что не понимаешь, как с танцпола все выскользнули в спальню. А там все снова продолжается, только память на этом моменте начинает барахлить, мозг отключается, чтобы нейронные цепи не сгорели от такого накала. И утро, как кошмар, с похмельем от всего сразу, и мятой рожей в зеркале. Пытаешься продраться через мешанину людского месива в поисках воды, а они лежат, как трупы тюленей на пляже, взгромоздившись друг на друга. Мерзко... Очередное оповещение из социальных сетей прервало цепочку воспоминаний: " Красавцев, ты что нас кинул? Твой отец сказал, что ты рванул за границу. Брат, стремно так поступать!" - я отключил звук на телефоне. Да, я просто прилетел к отцу, отмахнувшись кое-как от всей своей компании "друзей", и потребовал меня отправить куда-нибудь подальше от этого Ада. Туда, где меня не найдет знакомое стадо.

Мой отец - идеал дипломата, с самого детства он умело договаривался со мной, научив ценить то, что он мне дает. Если он покупал мне дорогой телефон, то я должен был что-то полезное сделать, если я начинал капризничать или пытался увильнуть, то он штрафовал меня, накладывая вето на использование каких-то благ, урезал мне карманные деньги или заставлял меня час к ряду стоя читать вслух классиков на английском. Благодаря его воспитанию я увлекся искусством, начал писать, взял в руки кисти и краски. Папа рассказывал, что никогда не хотел, чтобы его сын был бизнесменом, юристом или военным, потому что такие люди черствеют, он хотел, чтобы я выбрал жизнь, а не жизнь меня. В качестве примера он рассказал однажды, как хотел быть музыкантом все детство, но мать и отец этого не понимали и лепили из него воротилу. Если мать пыталась делать это мягко, то отец угрожал и однажды исполнил свою угрозу. Узнав, что сын сбегает по вечерам в музыкальный класс и упражняется на фортепиано мой дед, что бы его черти драли в Аду, сломал отцу по пальцу на каждой руке. Пальцы утратили подвижность, мечта стать музыкантом была похоронена, а папа смирился с неизбежностью. Он говорит, что вместе с костями тогда сломался он сам. Дед умер через три года после этого, оставив весь свой средний бизнес матери и единственному сыну. Отец смог стать миллионером довольно быстро, сейчас его капиталы не считают в рублях, только в евро, моя мать из-за этого и вышла за него. Ну еще бы, зачем двадцатидвухлетней девушке выскакивать за тридцатипятилетнего бизнесмена? Отец хотел от юной и красивой женщины ребенка, она хотела сладкой жизни и на этом родители сошлись, с младенчества меня воспитывала гвардия нянек и гувернанток, а мама отправилась в реабилитационный отпуск, позже стала получать жалование, как женщина, имитирующая заботу. А ведь она и правда стала мне неплохой подругой, только не относилась ко мне, как к сыну, больше, как к братику, что мне очень помогло в опасном пубертатном возрасте. Можно сказать, что до своих двадцати трех я дожил в Раю, в строгом, но очень комфортном Раю, и теперь он мне наскучил. Друзья мешают заниматься творчеством, в конце лета еще год учебы, а я только и делаю, что влипаю во всякие глупые ситуации, потому что не могу сказать "Нет". Потому без лишних слов отец забронировал номер в "Бретер Хаус", дал мне кредитку, но поставил условие, чтобы я без папки с работами не возвращался из путешествия, что я ему клятвенно и пообещал.

Через три часа я был в аэропорту, а еще через три - в такси, которое везет меня к одному из самых лучший отелей в всем Амстердаме. Отец сказал, что кроме меня постояльцев у хозяйки нет, так что покой мне обеспечен, а я очень на это надеялся. Расплатившись с улыбчивым мужчиной, который довез меня, я подхватил свой небольшой чемодан и направился прямо к дверям. Хозяйка встретила меня радушно, номер с окнами в сад был давно готов, соседи уехали часа два назад и тишина окутывала старинный дом, внутри которого время не сдвинулось ни на день с тысяча восьмисотого года. Старинные портьеры, дорогой паркет, все вещи антикварные от вилок и подсвечников, до мебели. Расположившись в номере, я поужинал, вымылся и растянулся на кровати, после перелета клонило в сон. Лежа на мягком матрасе я листал ленту фотографий, скрыв ото всех то, что я онлайн, по большей части изображения были похожи одно на другое, менялись только декорации на фоне. Разные клубы, но мы все пьяные в сопли, висим друг на друге, как марионетки, потерявшие кукловода, среди всех "модных" причесок можно было легко различить мою каштановую кучерявую шевелюру. Я очень любил всегда свои волосы, хоть они и вились непослушными барашками, но, по совету отца, решил подстричься, у него были очень веские аргументы. Я дотронулся до короткий висков и художественного беспорядка на макушке, мой мастер умел выбирать действительно подходящие прически. На всех фото, где мы стояли небольшими кучками или парами, можно было увидеть шоу вампиров - красные глаза и широкие зрачки кричали в объектив о том, что нам больше не наливать. Однако, одно фото было на редкость удачным, фотограф поймал нас в начале вечеринки и старательно убрал эффект красных глаз, потому у моей подруги, Кристины, они были карими, а у меня - зелеными, как распорядилась природа. В ленте больше ничего, в личке уже больше сотни сообщений ото всех под ряд. Я отписался только отцу о том, что доехал и хочу отдохнуть, рассказал о погоде, условиях и пожелал доброй ночи. Маме он сам все расскажет, когда она вернется с Гоа. Наручные часы показывали десять вечера по Москве, я с раздражением покосился на свои бледные пальцы, кожа не загорала вообще, а вот сгорала легко, хорошо хоть веснушками природа не обсыпала. Наследие отца, наверняка, было тому виной, я уже догнал его в росте, хотя в детстве он казался мне великаном и был выше всех взрослых, которых я видел в доме, телосложение мне досталось от матери - стройное, хорошо хоть по-мужски жилистое, я не жаловался, а загонял себя на тренажеры. Но, сколько бы усилий не прилагал - красивого рельефа из рекламы не добился. Тренер обозвал меня эктоморфом, сказал, что масса мне не нужна, и посоветовал рацион, богатый белками и протеинами. Я старался придерживаться некоторое время, но моя первая девушка сказала, что я прекрасен такой, какой есть, сравнила меня с античным богом, и я бросил все заморочки и погоню за стандартом тела. Воспоминания о первой страсти утаскивали меня в глубины сна, казалось, что я наяву слышу ее слова о том, как она любит мои резкие скулы и полные губы, как ей нравится моя родинка на подбородке. Я уснул, забывая о том, что через три месяца она меня бросила и ушла к какому-то спортсмену.

Проснулся в семь утра по Москве, в Амстердаме было еще пять, улицы пусты, за окном тишина, густой туман, поднимающийся от каналов, и свет фонарей. Но даже эта живописная картина не вызывала прилива вдохновения, моя муза ушла в запой, скорее всего, потеряна в одном из клубов, утопилась в очередном шоте. Отбросив мрачные мысли, я пошел в ванную, привел себя в порядок, немного полежал среди пены и пузырей, забывая о том, что осталось в Москве, и решил просто погулять о городу перед рассветом, пусть столбик термометра не радовал температурой, но хотелось выйти за предел четырех стен, стать "ноунеймом", который просто бродит, перемешивая туман с сигаретным дымом. Одевшись, я подхватил фотоаппарат, чтобы сделать интересные кадры, если улыбнется удача, и вышел, поздоровавшись с сонным персоналом. Закурил уже тогда, когда отошел на приличное расстояние от отеля, вдыхая влажный воздух, я радовался каждому легкому шагу по тротуару, каждому фонарю, попавшемуся на пути. Глаза подмечали туманные силуэты, расчехлив фотоаппарат, я принялся снимать то, что заинтересовало, чтобы потом обработать фото, превратив в цифровые картины. В темноте переулка, который попал в кадр вместе с раскидистым деревом, размытым от тумана, я увидел черный силуэт на получившейся фотографии. Подняв глаза я немного оторопел, - на меня, шатаясь, пер буром странный субъект, и что-то нечленораздельно мычал. Такая встреча в пять утра мною запланирована не была, потому я отошел с пути пьяницы. Однако амплитуда шатания гуляки была настолько непредсказуема, что, даже отойдя подальше, я все равно оказался на его пути. Парня занесло, он вывел ногами крендель, вильнув в мою сторону, запнулся и полетел мне под ноги. Я едва успел поддержать его, чтобы он не ударился лицом об асфальт. Судя по одежде, это был обеспеченный молодой мужчина, на вид лет тридцать, пришлось помогать ему подняться. Совесть не дала бы мне оставить человека на холодной улице в таком беспомощном состоянии. Когда мужчина, наконец, встал прямо, облокотившись на парапет, я смог взглянуть в веселые еще туманные от какого-то вещества серые глаза, и неуверенно улыбнулся.

- Бра-а-ат, - промямлил по-русски субъект и камень упал с души, - с-спасиба.

- Не за что, вы сможете добраться до своего отеля? - Спросил я, благодаря Бога за то, что языковой барьер не будет мешать нам с нетрезвым господином прояснять ситуацию.

- Зи-имеля! Подожди... - незнакомец порылся в карманах, чертыхаясь, извлек оттуда две визитки и вручил мне обе, - Я не выгорв... не выговрл... не смогу сказать эту лабудень.

На одной из визиток было название, телефон и адрес гостиницы, а на другой имя и фамилия какого-то менеджера, но визитка была русская.

- Вас зовут Михаил? - Полусонный кивок в ответ. - Идемте, Миша, я помогу вам добраться.

Перекинув руку гуляки к себе на плечи, я пошел к ближайшей стоянке такси. Разбудив сидевшего за рулем мужчину, я объяснил ему, что нужно доставить человека точно по адресу, заплатил вперед, на что Миша отозвался возмущенным мычанием, но я ничего не стал слушать. Оставив себе визитку менеджера, я решил позвонить ему через двадцать минут, чтобы узнать, как добрался мой случайный знакомый. Настроения снимать больше не было, зачехлив фотоаппарат  и оглянувшись, я понял, что из чьего-то окна пахнет свежесваренным кофе и горячей выпечкой, и поспешил к завтраку, что ждал в отеле. Перед тем как зайти, я набрал номер Миши, едва разобрал его слова в трубке, он был очень благодарен и сказал, что обязательно мне позвонит, как проснется. Последнее, что я услышал, был его храп. Представив себе пьяного менеджера крупной компании, спящего на ковре перед кроватью, я улыбнулся, отключая вызов. Переодеться в номере и выйти в сад мне будто внушили, подхватила поднос с завтраком, я отправился в тень деревьев, чтобы насладиться горячим кофе в лучах восходящего солнца.
Половину дня пришлось маяться, заставляя себя достать холст, натянуть его на подрамник, распаковать кисти и краски, освободить из пут полиэтилена раскладной треножник с держателем для холста. Потом я решил написать матери, она, что удивительно, ответила сразу. Захотелось пожаловаться, что я и сделал, мы с ней обсудили непостоянство музы, приливы вдохновения, загнивание молодежи в столице, мы обсудили многое, а главное -  я просто смог выговориться, дать волю чувствам. Она не осуждала, не исправляла, она просто слушала, понимая, что мне тяжело. После того, как мы тепло попрощались, на душе стало легче, я посмотрел на пустой холст и вздохнул. Из сделанных фотографий ни одна, как мне казалось, не годилась для живописи, но я упорно искал среди немногочисленных снимков след убегающей музы. От падения в яму разочарования меня спас звонок на мобильный, номер был смутно знаком.

- Да, - сказал я, прижимая телефон плечом к уху, пальцы рассеянно перелистывали фотографии.

- Привет, - прозвучал хриплый голос на том конце, - я, правда, твоего имени не знаю.

- А вы кто? - Насторожился я, отложив камеру.

- Миша, земляк, Михаил, мы утром... встретились, - он глотнул, видимо, воды и голос смягчился, - не помнишь?

- Боже, конечно помню, - мне стало легче, я рассмеялся, - но я не думал, что вы очнетесь так скоро. Я бы спал до вечера, может, до утра.

- Не выкай, прошу тебя, - вздохнул Миша, - я привык к таким нагрузкам на печень.  Каждый раз приезжаю сюда и вот так получается, как вчера, все заканчивается только под утро. Только обычно меня друзья довозят, а тут пришлось самому. Слушай, а ты как в Амстердаме оказался?

- Приехал отдохнуть от столицы, - я упал на кровать, глядя в потолок, украшенный лепниной, - только вот не получается. Наверное, я еще мыслями в Москве.

- Понимаю, я тоже на отдых, - улыбнулся в трубку Миша, - есть предложение: в твоем районе есть один клуб...

- Нет, нет! - Я даже рукой замахал, хотя мой собеседник не видел этого жеста. - Не говори мне о клубах! Не хочу!

- Ты не понимаешь, - терпеливо начал пояснять Миша, - это не обычный дискач, а что-то вроде клуба по интересам. Там собираются любители абсента, показывают способы употребления напитка, читают стихи, смотрят шоу. Я в клубе, могу пригласить тебя.

- Похоже на закрытые наркоманские тусовки для элиты в Москве, - проворчал я, - только один раз, Миша, если мне это не поможет - я не приду больше.

- Хорошо, - отозвался менеджер, - договорились. Я же не тяну тебя туда, просто одному, без знакомых там не так интересно. Кстати, как тебя зовут?

Мы рассмеялись одновременно и долго хохотали, не в силах остановиться. Я выдохнул несколько раз, чтобы унять порывы смеха.

- Игорь, меня зовут Игорь.

- Приятно, - прыснул земляк и мы похихикали еще некоторое время, - тогда до встречи, Игорь. Сегодня сходим?

- Почему бы и нет? - Отозвался я, понимая, что прогулки мне не помогут.

- Хорошо, позвоню. Пока.

- Пока.

Я положил трубку и печально посмотрел на количество сообщений в вк. Разозлившись, я опубликовал на стене пост "Как меня все достали!" и подождать, пока затихает буря вопросов.