страница 8
Время, казалось, стало идти медленнее, но Юра был бы рад, если бы мог на мгновение остановить его.
Из угла глаза он заметил, как Володя, который перед зеркалом в прихожей продевал ремень в петли брюк, нахмурился.
«Это мне знакомо...», — сказал он и повернулся к Юре. «Ты ведь работал над этим в Орниенбурге, когда мы вернулись из Дахау?» Володя был прав, именно в ту ночь к Юре пришла эта мелодия. Юра закрыл глаза и увидел перед собой сухие архивные документы, услышал ужасную громкую тишину, которую отражали холодные стены газовой камеры. Ужасы прошлого, что преследовали его там, все еще держали его в плену. Они проникли в его самое сердце и, как ледяной поток, протекли по венам, черная паутина накрыла его лицо, затрудняя дыхание. Мелодия была как лекарство от страха смерти.
Уже месяц Юра снова и снова слышал эту мелодию, как сломанный граммофон, который вскоре снова начинал с начала. Он не мог поймать ее и продолжить писать.
«Есть еще одно произведение, которое к ней подходит, более яркое и лиричное. Только вот я не знаю, как их соединить. Хочешь послушать?»
После краткого взгляда на часы Володя кивнул.
Музыка зазвучала, мерцала на солнечном свете и качалась в
тени кустистых ветвей сосны, растущей за окном. Взгляд Володи стал серьезным, между его бровями появилась та самая морщинка, которую Юра так любил.