𝑲роличья 𝑯ора°

Когда Тони был маленьким мальчиком, ему казалось, что его мир — это идеальный уголок. Он жил в роскошном районе Юты, среди домов, которые стояли среди зелени и цветов, и где из окон всегда можно было увидеть бескрайнее небо, окрашенное закатом. Всё вокруг было спокойно и красиво, а их дом, с высокими потолками и большими окнами, наполнялся светом и теплотой. Тони рос в окружении заботы и любви, уверенный, что этот мир всегда будет таким.
Его отец был человеком, которым мальчик восхищался. Он работал в новостной компании и был успешен, а ещё он всегда находил время для своего сына. Тони обожал слушать истории о том, как отец решал важные задачи, как его работа меняла мир. Он видел в нём не просто родителя, но и героя. Мать Тони была мягкой и заботливой, всегда поддерживала мужа и сына. Вместе они создавали атмосферу, в которой Тони чувствовал себя в безопасности, как в крепости, недоступной для внешних угроз.
Однажды, поддавшись вдохновению, Тони решил стать журналистом. Он начал составлять маленькие заметки, обдумывая, как бы мог писать о мире вокруг. Он часто наблюдал за отцом, сидящим за столом и быстро печатающим на старом пишущем ноутбуке. Маленький Тони мечтал стать таким же — человеком, который может создавать и передавать свои мысли, свои истории миру. Он начал писать свои первые статьи, выдумывая события и людей, которых якобы наблюдал в своём районе.
Но однажды произошло нечто странное. Тони заметил соседа, мистера Харпера, который вел себя подозрительно. Харпер постоянно ходил по своему двору, будто скрывая что-то. Однажды, играя в саду, Тони подслушал его разговор с незнакомцем. Слова, которые он слышал, были полны загадок и намёков. Маленький мальчик не понимал, что именно происходило, но внутри него возникло чувство, что этот человек был связан с чем-то важным. Тони мог стать настоящим детективом и порадовать отца, написав реальную историю, а не выдуманную статю о сражениях с пришельцами.
Тони сидел на ковре в своей комнате, склонив голову к листу бумаги, старясь поймать каждую мысль, которая приходила в голову. Его маленькие пальчики быстро перебирали ручку, а глаза следили за каждым словом, которое он успевал записывать. Он писал, потому что хотел, чтобы его рассказы стали такими же важными, как истории, которые отец рассказывал ему каждую ночь.
Сквозь открытую дверь он слышал, как отец разговаривает с кем-то внизу. Голос был глубоким, уверенным, и Тони почувствовал, как что-то внутри него тронулось. Он знал, что отец — не просто человек, который работает в офисе. Он был человеком, который творит, который меняет этот мир, и Тони всегда хотел быть похожим на него.
Через несколько минут, как только разговор внизу стих, Тони услышал шаги, и вот он — его отец, стоящий в дверном проёме. Он немного улыбался, но в его глазах была некая усталость, которую мальчик не мог понять. Отец присел рядом, положив руку на плечо сына.
— Ты что-то пишешь, сынок? — его голос был мягким, но с лёгким оттенком усталости.
Тони посмотрел на отца и, помедлив, кивнул. Он был горд, что мог рассказать отцу о своём маленьком успехе, но в его сердце было странное ощущение. Он хотел поделиться, но что-то внутри сдерживало его.

— Это маленькая статья, — сказал Тони, показывая свою тетрадь. — Я написал про мистера Харпера.

Отец слегка напрягся, чего Тони объяснить не мог. «Это расстроило папу? Неужели он не доволен мной и ему не понравилась статья?» Мистер Бейкер внимательно посмотрел на сына и вздохнул, словно в его душе было что-то тяжёлое, что он не мог объяснить.
— Это очень смело с твоей стороны, — сказал он, улыбаясь, но в его улыбке не было того света, который Тони привык видеть раньше. — Ты точно уверен, что понимаешь, о чём пишешь? Это не просто слова, сынок, это может повлиять на людей. Иногда больше, чем мы думаем.

Тони посмотрел на него с неподдельным любопытством. Он никогда не видел отца таким серьёзным. Но он не боялся - Тони знал, что отец никогда не обидит его, даже если очень злится или устал.
— Я просто хотел узнать, почему он так странно себя ведёт, — сказал мальчик, не понимая всей тяжести своих слов.

Мистер Бейкер молчал несколько секунд, а затем тихо, почти шёпотом, сказал:
— Ты прав, важно понимать, что происходит. Иногда лучше не высказывать своё мнение слишком быстро, особенно когда ты не знаешь всей картины.

Но ведь Тони знал! Он наблюдал за мистером Харпером практически каждый день. Мальчик никогда не говорил об этом родителям, потому что инстинктивно знал, что поступает неправильно. Он никогда не говорил им, что пробирался на его участок. Однажды, возвращаясь с очередной прогулки, Тони заметил, что его соседа, мистера Харпера, нет на месте. Он подкрался к его дому, решив, что это его шанс. Внутри него не было страха — только желание узнать правду. Он обошёл дом и заметил маленькую открывающуюся щель в задней двери. Несколько минут спустя он уже был внутри, стараясь не шуметь, ища хоть что-то, что могло бы дать ответ. И он его нашел, точнее, он так считал. Тони плохо помнит тот день.
Это плохой поступок, но отец Тони всегда говорил, что «сенсации требуют жертв». Журналисты и детективы - люди без совести, так всегда говорили на корпоративах мистера Бейкера. Тогда почему Тони было стыдно?
Мальчик ощутил странную тяжесть в воздухе. Он привык к тому, что отец всегда был уверен в себе, а сейчас он казался немного... потерянным.
— Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь? — спросил Тони, его глаза расширялись от непонимания.

Отец быстро поднялся и, немного покачав головой, сказал:
— Нет, сынок, я не говорю, что ты ошибаешься. Просто помни: всё, что ты пишешь, всё, что ты говоришь — оно может изменить многое. И иногда, когда ты открываешь глаза на что-то важное, то уже не сможешь их закрыть.

Тони почувствовал, как в его груди зреет чувство тревоги, но он всё равно не мог понять, что именно хотел сказать отец. Это была какая-то глубокая, неясная истина, которую мальчик не мог уловить. Его отец всегда был его героем, а теперь в его голосе была какая-то неведомая тайна, не свойственная персонажам, которых Тони так любил.

Он хотел спросить, что это значит, но не успел. Отец, заметив его замешательство, мягко улыбнулся и похлопал его по плечу.
— Ты умный, Тони. Ты замечательный мальчик. И ты обязательно станешь тем, кем хочешь быть. Но не забывай, что иногда важно быть осторожным с тем, что ты раскрываешь миру. Всё имеет свою цену.

Тони сидел в тени, наблюдая, как отец уходит, и его слова эхом отзывались в его голове. В тот момент он не знал, что означают эти слова, но чувствовал, что когда-нибудь, возможно, он поймёт.

* * *

На следующее утро отец попросил его показать статью, и Тони, не раздумывая, протянул лист с текстом. Он сидел на диване, наблюдая за тем, как отец читает. С каждым словом его лицо становилось всё более напряжённым, глаза сужались, а потом он резко отложил лист и встал. В его взгляде появилась тревога, а губы сжались в тонкую линию.
— Тони... — голос отца был низким, тяжёлым. — Ты же понимаешь, что ты сделал?

Тони не понимал, почему отец так реагирует. В его голове всё это было просто игрой, чем-то забавным, что можно написать в своей статье и забыть. Он ведь ничего плохого не сделал, просто написал о том, что увидел. Это была просто история, обычная истина. Но по лицу отца было видно, что всё совершенно не так.
— Я не хотел никого обидеть, — сказал Тони, слегка растерявшись.

Отец вглядывался в него с такой болью в глазах, что Тони почувствовал, как его маленькое сердце сжалось от беспокойства.
— Ты даже не осознаёшь, насколько это важно сейчас. Ты уверен в том, что написал?

Тони почувствовал, как его мир начинает меняться. Всё, что раньше казалось просто игрой, теперь вдруг стало чем-то большим, чем он мог себе представить. И хотя он не понимал всего, что происходило, он почувствовал, что его отец был прав. Он всегда был прав и Тони не мог спорить.
Он не понимал, что произошло дальше, но через день мистер Харпер был задержан полицией. Тони почувствовал смешанные эмоции — с одной стороны, он гордился собой, а с другой — его терзали сомнения. Мальчик не мог этого объяснить.
Жизнь Тони начала меняться. Мистер и миссис Бейкер заметили, что шины их машины были проколоты. Это было странно, но отец ничего не сказал. Он просто молчал и продолжал свою повседневную жизнь. С каждым днём в доме становилось всё тише, и лицо отца всё чаще покрывалась тенью.
И вот, несколько месяцев спустя, Тони увидел, как его отец был арестован. Без объяснений, без ясных причин. Следствие по делу мистера Бейкера тянулось долго, но не приносило ясности. Вскоре стало очевидно — он был заключён в тюрьму без всякого расследования, а дело оставалось непрояснённым. Никаких доказательств, никаких объяснений. Только тень, от которой не было спасения.
С того момента их жизнь кардинально изменилась. Дом, когда-то полный света и тепла, стал холодным и пустым. Мать Тони больше не могла удерживать их прежний образ жизни. Она начала работать, но деньги были недостаточны. Каждый день становился тяжёлым, и всё, что раньше казалось незыблемым, стало рушиться. Тони больше не мог видеть свою семью в том свете, в каком он привык. Семейство Бейкер влезло в долги, которые мать Тони не могла покрыть, из-за этого они переехали в дом бабушки Тони, расположенный в старом привокзальном районе.

* * *

Время шло. Тони был один в своей холодной, практически пустой комнате. Он по прежнему старается привыкнуть к новой обстановке. Он сидел на полу, окружённый стопками старых газет, которые казались ему единственным путём к разгадке. Газеты, старые и пожелтевшие, теперь казались более важными, чем всё остальное в его жизни. Он листал страницы с упорством, в его голове было только одно — найти правду, узнать, что же на самом деле произошло с его отцом, и почему вся эта история закончилась так жестоко. Почему его отец оказался в тюрьме? Почему его жизнь и жизнь его семьи были разрушены?
Тони знал, что в каких-то глубоких недрах этого мира есть ответы, и он, этот двенадцатилетний мальчик, был готов найти их. Он искал в каждом слове, в каждой статье, в каждой малейшей зацепке, пытаясь собрать крохотные осколки правды. В его глазах горел огонь, который не угасал, несмотря на годы молчания и страх, который царил вокруг его семьи. В его руках была судьба — не его собственная, а судьба того человека, которого он любил больше всего на свете.
Он начал замечать больше. Он стал внимательнее следить за окружающими. Прогулки по району, разговоры с соседями — он собирал всё, что могло бы хоть немного прояснить, что же скрывается за этой затянувшейся тенью, в которой они жили.
Полицейский, случайно заметивший Тони за очередным «вандализмом», вскоре привёл его прямо в участок. Весь путь туда его сердце билось сильно и тревожно, но в глубине души он не сомневался, что он делает правильное. Правда была близка, и он чувствовал это.
Когда его отпустили, Тони вернулся домой. Он знал, что не мог избежать последствий. Но то, что ждало его в этот день, было хуже, чем всё, что он мог себе представить.
Мать стояла в коридоре, её лицо было бледным, а глаза полны страха. Она увидела его и сразу все поняла. Её лицо исказилось от ужаса, и она не могла сдержать эмоции. Это было не просто недовольство, а какой-то невыносимый внутренний кризис, который сразу же охватил её.

— Тони! — её голос сорвался, и она бросилась к нему, схватив его за плечи. — Ты был у полиции?! Снова?! Ты что, с ума сошел?! Почему ты не можешь просто оставить это!
Её слова были словно удары, каждый из которых отзывался эхом в его голове. Тони молчал, не зная, что ответить. Он чувствовал, как её ладони сжимают его плечи, её пальцы почти вонзаются в его кожу, но он не мог отвести взгляд. Он видел её лицо, полное страха и боли. Она была так пуста, так потеряна в этом мире, который сжимался вокруг них с каждым днём. И он не мог ее винить.

— Ты думаешь, что всё будет как в фильмах? Ты думаешь, что ты можешь расследовать это дело и вернуть всё назад? — она резко дёрнула его, и её голос стал выше, пронзительнее. — Ты не можешь этого делать, Тони! Ты единственный мужчина в нашей семье! Ты должен быть с нами! Ты должен нас защищать, а не искать ответы на то, чего уже не исправить!

Тони ощущал, как его грудь сжимается. Он хотел объяснить ей, что всё, что он делает, — это не для того, чтобы разрушить их жизнь, а чтобы вернуть её к норме. Он хотел вернуть своего отца, который был так несправедливо обвинён. Но как объяснить это ей, когда она видела в его глазах только собственные страхи?
— Ты не понимаешь! Ты даже не знаешь, что будет, если ты продолжишь. Они могут забрать тебя, как забрали твоего отца! Ты хочешь этого? Ты хочешь, чтобы меня лишили и тебя?! — её голос сорвался, и слёзы начали катиться по её щекам.

Тони почувствовал, как что-то в нём ломается вновь. Его собственные чувства утонули в этом море эмоций, и он не знал, как бороться с этим. Он видел, как его мать теряет последнюю надежду, как её мир рушится прямо на его глазах. Он был её опорой. Он был единственным, кто мог бы хоть как-то её поддержать, а теперь и сам оказался в такой же бездне.
— Мама... — его голос был тихим, почти беззвучным, но в нём было всё то, что он не мог выразить словами. — Я просто хочу узнать правду. Я не хочу, чтобы всё было так... Я не хочу, чтобы всё было разрушено.

Но миссис Бейкер, не услышав его, продолжала:
— Ты никогда больше не будешь этим заниматься, Тони. Это всё слишком опасно. Твой отец бы не хотел этого. Он бы никогда не позволил тебе... Ты не можешь быть таким, как он. Ты не можешь снова сделать нашу жизнь такой же, как раньше, потому что это не вернуть. Прошу, подумай обо мне и о бабушке.

«Но ведь я и думаю» - Тони стоял, не зная, что делать. Его чувства были как разбитое стекло — острые и больные. Но с каждым её словом его сила уходила. Она не хотела, чтобы он продолжал. Она не могла выдержать этого. И в тот момент, как её слова проникали в его душу, он почувствовал, как его собственная решимость тает. Он сдался. Всё, что он думал, что может сделать, потеряло смысл.
Мать села на пол, её глаза были полны слёз и отчаяния. Тони молча подошёл и присел рядом с ней. Он положил руку ей на плечо, чувствуя, как её тело дрожит. Он знал, что это был конец. Он не мог больше искать правду. Он не мог больше продолжать борьбу, которая разрушала их жизнь.
Миссис Бейкер шептала, обнимая его:
— Мы не справимся без тебя.
Тони молчал, чувствуя, как его мечты и надежды улетают, как листья, уносимые ветром. Он не был готов потерять её, и в этом решении было всё — и боль, и страх, и одиночество.

Тони опустив взгляд в пол. В голове звучала одна мысль, одна яркая, режущая мысль: «почему? Почему ты оставил нас?» Это не была просто утрата. Это было нечто более глубокое, чем пустое чувство одиночества, когда тебя никто не ждал дома. Это была обида, почти неосознанная, но такая болезненная, что порой казалось, её тяжесть заставляла его грудь сжиматься, а дыхание становилось трудным.
Он хотел понять, хотел простить. Но когда он пытался представить себе отца, того, кто когда-то был рядом, того, кто его держал за руку, помогал сделать первые шаги, — он не мог. Он не мог больше видеть в нём того человека, который для него был непобедимым, идеальным. Теперь Тони не видел в нём ничего, кроме пустоты. Он видел только того, кто ушёл, когда они нуждались в нём больше всего, когда мать кричала от страха, а он... а он просто исчез.
Эта мысль обжигала его изнутри. Как он мог? Как можно было так легко оставить семью, когда весь мир обрушился на них? Он чувствовал, как его собственная злость переполняет его, как она не даёт ему покоя. Она не была рациональной, она не была логичной. Это была просто обида, невообразимая, необъяснимая. Она не требовала слов. Она была как рана, которую он не мог излечить, потому что она не была просто физической болью, а чем-то гораздо более глубоким и непонятным.
Тони сидел, слушая, как мать тихо шмыгает носом. Он знал, что ей тоже тяжело, что она тоже одна. Он чувствовал, как эта обида выжигает его, как она растет, становясь частью его самого. Он был старше, умнее, опытнее — но он не мог понять, как можно было так поступить. Он не мог принять, что тот человек, который когда-то учил его держать голову высоко, теперь стал тем, кто оставил его без защиты, без объяснений.
Боль, которую Тони чувствовал, была не просто связана с тем, что его отец ушёл. Нет, дело было в том, что тот, кто ушёл, был не тем человеком, которого он знал. Это было предательство? Это была потеря не просто отца, но и того, кем он был для него. Как можно было так легко сломать всё, что они строили? Как можно было оставить его с матерью, когда они были как никогда уязвимы?
А может виноват вовсе не ответ, а сам Тони?
И вот, сидя в этой тишине, мальчик не знал, как освободиться от этого чувства. Оно было настолько сильным, что казалось, оно затмевало всё остальное. Он не знал, что делать с этой обидой. Он не знал, как научиться снова любить отца, если тот оказался таким чужим. А может он внушил себе это? Тони хотел понять, но в его душе было только это: невозможность простить.
Тони часто закрывал глаза и пытался вспомнить то время, когда всё было проще. Когда его отец возвращался домой с работы, когда они с мамой сидели за столом, и мир казался таким ясным и определённым. Но эти воспоминания постепенно исчезали, как туман, оставляя лишь пустоту и горечь.
Маленький Тони Бейкер, когда-то веривший в порядок и справедливость, теперь пытался найти смысл в том, что произошло. Он не знал, что будет дальше, и что ему делать с теми вопросами, которые оставались без ответов. В его мире, который когда-то казался таким понятным, теперь царила неопределённость и темнота. Он возвращается к этим воспоминаниям каждую ночь, ожидая, когда услышит знакомый...

Звон будильника.

Тони проснулся от резкого звука, который пронзал утреннюю тишину. Он долго не мог понять, где он, и на мгновение почувствовал себя частью сна, но холод, проникающий через старые стены дома и пуховое одеяло, заставил вернуться в реальность. Дом был старым, с облупившейся краской, и, казалось, каждый угол кричал о том, что это место было когда-то кем-то любимым, а теперь лишь теряет себя в ожидании времени. Холодное утро просачивалось сквозь. В доме было тихо — мать уже ушла на работу, и в этот час он не пересекался с ней. В такие моменты Тони чувствовал, как пространство вокруг него становилось еще более пустым и странным. Бабушка еще спала - она никогда не просыпалась чтобы приготовить Тони завтрак или проводить его в школу. Он не был против - Тони привык есть в школьном буфете, пускай еда была не самой съедобной (Семья Тони пользовалась волонтерскими услугами, которые предоставляли школьный завтрак для малоимущих. К слову, Тони сам был волонтером, зарабатывая на этом несколько долларов в неделю, чего хватало для поддержки Матери и детских шалостей, типичных для мальчиков его возраста.) Не было привычных шагов по коридору, не было запаха завтрака, только сковывающее молчание старого дома.
Он встал с кровати, ноги сразу почувствовали холодный пол, а душный воздух комнаты напоминал о давно забытых вещах. Комната Тони была наполнена теми редкими атрибутами подростковой жизни, что он успел собрать: постер с группой, которую, кажется, слушал только он, Эллис и Грегори, пластиковая полка с книгами и игрушками, когда-то ему казавшимися важными, и старый компьютер, который больше пылился, чем работал. В углу стояла сумка его отца, которую Тони часто носил с собой, даже не задумываясь, почему он так делает. Нечто внутри него не позволило ему положить ее в шкаф и просто забыть, вместо этого он каждый раз брал ее в школу. И Тони винил себя за это. Возможно, в ней было что-то, что он не мог понять, но в то же время чувствовал её присутствие как символ чего-то непреложного, какого-то давнего напоминания о человеке, которого он знал.
Тони не хотел смотреть в зеркало. Он знал, что его отражение было лишь слабым подобием того, что могло бы быть. Лицо сонное, глаза чуть более мутные, чем раньше. Он надел темно зеленый свитер, который казался немного большеватым, и, схватив сумку, вышел в коридор, где двери скрипели, как в старом фильме (Всякий раз, когда Тони пытается быть тише и не будить бабушку, все заканчивается провалом. Однако на этот раз гул железных дорог был сильнее паршивого скрипа). Бабушка когда-то говорила, что дом стоит на развалинах, но для Тони это было просто место, где ему приходилось жить.
Улицы вокруг дома были унылыми и забытыми. Здесь всегда было мрачно, особенно по осенним утрам. Проходя мимо таких-же потерянных жилых зданий и заржавевших от дождей заборов, Тони чувствовал себя, как тень, затерянная между двумя мирами. Он катил велосипед, стараясь не думать о том, что ждёт его в школе. Дорога вела через старый мост, где ржавые перила давно стали частью ландшафта. Здесь часто было холодно и сыро, а воздух наполнялся запахом железа и топлива.
Он ехал медленно, стараясь не ускоряться, чтобы не дать себе возможности почувствовать напряжение в теле. Школа была не так далеко, но каждое утро казалось, что путь будет долгим. В голове проносились мысли о том, что нужно просто пережить этот день, не задумываясь о том, что будет завтра. Так было всегда.

* * *

Когда Тони подъехал к школе, он сразу заметил Эллиса, стоящего у входа, с его привычной, яркой, почти кричащей внешностью. Он был одет в свою любимое фиолетовое худи с различными нашивками, джинсы, которые всегда казались ему чуть большими, и белые кеды, которые, похоже, он покупал каждый месяц. Волосы, черные и слегка растрёпанные, торчали в разные стороны, а его сияющая улыбка будто бы могла осветить весь двор. Эллис был такой, как всегда — беспечный и энергичный, человек, который никогда не думал о том, что происходит вокруг, и всегда искал в мире лишь забавные и лёгкие моменты.
Как только он заметил Тони, то подпргнул на месте, буквально выпрыгнув вперёд.
— Эй, Тони! — воскликнул он, подбегая к другу и хлопая его по спине. — Ну что, как ты? Чё нового?

Тони с трудом сдержал вздох. Всё в нём противилось этой встрече, но он не мог обидеть Эллиса. Он был его другом, и Тони понимал, что не может просто так отстраниться, хотя все его мысли сейчас были где-то далеко.
— Нормально, — коротко ответил Тони, чувствуя, как улыбка на его лице кажется чуждой. — Всё как обычно.

Эллис, не заметив отчуждения в голосе друга, продолжил:
— О, кстати! Ты ж не поверишь, я в Пиццаплекс в выходные сходил! — Он помахал руками, как всегда пытаясь донести до Тони важность своих историй. — Там такие пиццы! Я чуть не умер от счастья! Мы с ребятами весь день на аркадах зависали, ты бы видел этих чуваков, а потом мы ещё на скейтборде катались! Я даже новую доску прикупил, прикинь?

Тони не мог не заметить, как в его голове прокручивались мысли о том, что ему всё меньше интересно слушать про эти пустяки. Вспышки воспоминаний о пицце и скейтборде не трогали его, не приносили радости. Он всегда был немного другой. И сейчас он не хотел, чтобы Эллис продолжал про это говорить. Внутри Тони было чувство, что он больше не понимает Эллиса. Что они как-то отдаляются, что их миры становятся всё дальше.
— А ты, кстати, в курсе, что Мисс Сато снова хочет дать нам писательский проект? — продолжил Эллис, явно раздражённый, но в то же время наслаждающийся возможностью пожаловаться. — Я вообще не знаю, что с ней не так! Она просто не может оставить нас в покое! Вечно с этими проектами...это уже третий за 2 недели? Две!!

Тони почувствовал, как его лицо немножко оживает. Писательский проект? Это было как раз то, что он обожал. Писать для него всегда было удовольствием, даже если задания Мисс Сато и казались скучными. Он с трудом подавил желание улыбнуться, но он не мог скрыть внутреннего восхищения.
— Я, наоборот, рад. Мне нравится писать, — сказал Тони, удивлённо ощущая, как тепло разливается внутри. — Мы с этим проектом точно справимся, я уверен.

Эллис, как обычно, не заметил разницы в настроениях Тони, и продолжил в своём стиле:
— Да ну, тебе всегда всё легко даётся! Я вот один не могу ничего придумать. Ты же знаешь, я не такой креативный, как ты! — Эллис засмеялся, не чувствуя, как разговор уходит в ту сторону, где они снова оказываются далеко друг от друга.

Тони, стараясь не показывать, как его раздражает эта болтовня, потёр лицо рукой. Он не мог отрицать, что Эллис был хорошим другом. Он больше не находил в этих разговорах ничего, что могло бы его по-настоящему захватить.
Тони вздохнул и попытался изменить тему:
— Где Грегори? Он нас ждёт?

Эллис быстро переключился:
— А, Грегори! Да, он в классе уже сидит, как всегда, наверное, нас ждёт. Ну, пошли, не будем его задерживать, он там что-то важное наверняка про проект придумал. Мисс Сато же нас вместе в коридоре поймала!!

Тони почувствовал, как напряжение немного уходит. Грегори был тем человеком, с которым ему было проще. У него всегда можно было поговорить серьёзно, не ощущая себя в очередной раз героем весёлой, но абсолютно пустой истории.
Шаг за шагом они подошли к двери, и Тони ощущал облегчение. Всё-таки ему не хотелось больше разговаривать с Эллисом, хотя он и не хотел обижать его. Но внутренняя вина не покидала. Тони осознавал, что эта дружба, возможно, уже не имеет того значения, как раньше. Но как это всё закончить, он не знал.
Когда Тони подошёл к своему месту, Грегори сразу заметил его и с лёгкой улыбкой выдвинул стул, приглашая его сесть рядом. Это был такой маленький, но приятный жест, который всегда заставлял Тони чувствовать себя комфортно. Грегори сидел у окна, как обычно, погружённый в свои мысли, но при этом всегда был рад поговорить с Тони, когда тот подходил.
— Привет, — сказал Грегори, слегка поворачивая голову в сторону друга. — Ты рад, что Мисс Сато снова задала проект?

Тони сел и благодарно кивнув за оказанный жест. Он не мог скрыть лёгкой улыбки, ведь писательский проект был для него чем-то действительно интересным. Он уже думал о возможных темах, об идеях, которые хотел бы развить.
— Да, я рад. Мне же нравится писать, — ответил Тони, чувствуя, как разговор с Грегори сразу становится более тёплым и искренним.

Грегори не стал увиливать от разговора, как это делал бы кто-то другой, а просто посмотрел на Тони с интересом:
— Я тоже рад, хотя надо будет подумать, о чём писать. Я обычно выбираю что-то из фантастики, так что, может, стоит снова на этом сосредоточиться. Что ты думаешь?
Тони задумался, но до того, как он успел ответить, в их разговор вмешался Эллис, с лёгкостью переходя от одной темы к другой.

— А, опять этот проект! — сказал он, закидывая ноги на соседний стул, повернувшись к ним. — Это же полная чушь, да? Лучше бы в кино пошли, а?
Тони почувствовал раздражение, но постарался не показать этого. Он взглянул на Грегори, надеясь продолжить разговор с ним, но Эллис, как всегда, не оставлял их в покое.

Грегори, тем не менее, не потерял спокойствия и с лёгкой улыбкой ответил:
— Ну, Эллис, нам надо как-то разобраться с этим. Это проект, а не просто веселье. Да и оценки нам за это поставят...

Эллис пожал плечами и снова перевёл внимание на Тони:
— Ты сделаешь его на ура, да? Ты всегда так легко с этим справляешься! Я вот вообще не понимаю, как всё это можно делать.

Тони снова взглянул на Грегори. Он был рад поговорить с ним, но Эллис снова оказался рядом. Это давило на него, но он знал, что не может грубо ответить другу. Когда Эллис снова затребовал внимание, Тони почувствовал, что не выдержит. Он давно уже не мог нормально сосредоточиться на разговоре с соседом по парте, да и этот разговор стал невыносимым. Каждый его комментарий, каждое слово только добавляли отчуждения. Тони устал от пустых разговоров, от того, что Эллис словно не замечал, что Тони хочет чего-то большего, чем просто болтовня о пицце и кино.
Он посмотрел на Грегори, сидящего у окна, и их взгляды пересеклись. Грегори сразу все понял. Он был таким, всегда считывал настроения Тони, даже если тот пытался скрыть их. Грегори слегка кивнул и, не произнеся ни слова, поднялся с места.
— Пойдём, — сказал он, направляясь к двери. Тони почувствовал, как от этих слов ему стало легче. Грегори не нужен был долгий разговор, чтобы понять, что Тони нужно просто уйти, скрыться на несколько минут, где можно будет спокойно поговорить.

Тони следовал за ним по коридору, и оба быстро, почти на автомате, направились к туалету. Это было единственное место в школе, где они могли быть наедине и поговорить спокойно, без лишних глаз.
В школьных коридорах всегда были те, кто олицетворял собой верхушку социальной лестницы — их называли «популярными». Это была группа избранных, обладавших внешним шармом и уверенность, которые делали их заметными для всех, кто мог увидеть, а может, и просто пройти мимо. Эти ребята были чаще всего на виду, в центре внимания, и знали, как управлять мнением окружающих.
Вершину этого социального Олимпа занимал Райан — капитан футбольной команды. Он был высоким, с чёткими чертами лица и всегда идеально уложенными тёмными волосами. Его стиль был безупречен, а его уверенность была настолько явной, что он не нуждался в дополнительных словах, чтобы оставить впечатление. Райан был человеком, который мог управлять любым разговором, вызывать восторг у девушек и уважение у парней, а его лёгкая насмешка в ответ на неудачливых учеников всегда поднимала его статус ещё выше.
Его верные спутники — Брэндон и Джейкоб — были не менее важной частью его компании. Брэндон был тем, кто мог превратить любой разговор в шутку, но иногда его лёгкая грубость могла переходить все границы. Он был немного задирающимся, но это лишь добавляло ему популярности. Джейкоб, с его скрытностью и молчаливым обаянием, был загадкой для всех, что делало его ещё более привлекательным для тех, кто искал новых героев для своих разговоров.
Группа Райана была известна под неофициальным, но уже ставшим популярным названием — «Круг». Это был клуб людей, с которыми невозможно было не считаться, они диктовали тренды и стандартные правила игры. Они были самыми стильными, самыми уверенными в себе и самыми громкими. Проблемы для них начинались тогда, когда кто-то не следовал их правилам или не поддерживал их поведение. Им не нравились «тёмные лошади» вроде Тони, Грегори или даже Эллиса, потому что они не вписывались в этот идеализированный мир. «Амигос», как они часто называли свою компанию, была обратной стороной «Круга». Для них жизнь была игрой, а школа — полем битвы за внимание. Тони, Эллис и Грегори не входили в «Круг», и не стремились туда попасть. Они наблюдали за этим миром с расстояния, осознавая его легкость и поверхностность, но не позволяя себе с ним сливаться. Тони часто размышлял о таких ребятах, понимая, что их популярность была скорее иллюзией, чем настоящей ценностью. Грегори же просто спокойно принимал их как неотъемлемую часть школьной жизни, воспринимая мир таким, какой он есть. Однако даже он мог выкинуть не самые лестные комментарии по поводу «Круга». Эллис же больше всего любил спорить с ними, шутить над их претензиями и смеяться, потому что для него вся эта игровая система была лишь абсурдом.
Когда они вошли в просторное помещение, Тони почувствовал, как его напряжение немного уходит. Он сделал глубокий вдох и сразу понял, что здесь он сможет хотя бы на минуту забыть обо всём.

Грегори подошёл к раковине и опёрся на неё, спокойный, собранный, как всегда. Он быстро повернулся к Тони и, глядя на него, сказал с лёгкой улыбкой:
— Спасибо, что согласился отойти. Эллис, конечно, не самый худший человек, но иногда... — он задумался, подбирая слова, — иногда сложно выдерживать его бесконечные рассказы о всяких мелочах, особенно когда тебе нужно немного пространства.

Тони кивнул, его плечи наконец-то расслабились. Он сел на край раковины, облокотившись на стену, и оглядел помещение. В голове всё ещё было много неясных мыслей, но теперь, когда он находился здесь с Грегори, было ощущение, что он может выговориться и не бояться, что его не поймут.
— Я не знаю, что делать, Грегори, — сказал Тони, его голос был тихим и напряжённым. — Мне всё труднее быть с ним. Не могу больше поддерживать эти бесконечные разговоры. Это ужасно, но я не знаю, как поступить.

Грегори не сразу ответил, он молчал, внимательно слушая. Тони всегда ценил его молчание — это был знак, что Грегори действительно вникает в его слова. Наконец, тот заговорил, его голос был спокойным, но в нём чувствовалась поддержка.
— Ты не обязан продолжать дружбу с кем-то, если чувствуешь, что она тебе больше не приносит радости, Тони. Ты — не его обязанный. Если тебе тяжело, если ты чувствуешь, что это уже не то, что было раньше, тогда, может, и правда нужно сделать паузу, поразмышлять, что ты хочешь от этой дружбы, — сказал Грегори, его взгляд был искренним и спокойным. — Ты не должен ничего делать, если чувствуешь, что это не приносит тебе удовлетворения. Но, знаешь, будет справедливо объяснить это Эллису, поговорить с ним честно. Он ведь не злой, просто, может, не видит, как ты устал.

Тони почувствовал, как внутри его что-то ёкнуло. Слова Грегори были правильными, и именно этого ему не хватало — честности. Но он всё ещё не знал, как правильно подойти к этому разговору с Эллисом, как сказать ему, что их пути расходятся, и что, возможно, их дружба больше не будет такой, как раньше. Он не хотел его обидеть, но и не мог продолжать так, скрывая свои чувства.
— Я не хочу его обидеть, правда, — сказал Тони, опустив голову. — Я знаю, что он хороший человек, но я чувствую, что мы уже не понимаем друг друга. Он всё время говорит о таких пустяках... И я просто не могу больше... быть там, слушать его бесконечные истории про Пиццаплекс и его кеды, когда у меня в голове совсем другие вещи. Я хочу поговорить о чём-то большем, а он... он не понимает этого. Я не знаю, как объяснить это.

Грегори снова кивнул, подходя ближе, и положил руку на плечо Тони. Этот жест был тихим, но таким успокаивающим. Грегори всегда умел быть рядом в нужный момент.
— Ты просто скажи ему правду, — сказал Грегори мягко, но уверенно. — Я знаю, что это не будет легко, но ты не должен носить эту тяжесть в себе. Если ты не чувствуешь, что дружба с ним приносит тебе счастье, объясни это ему. Он поймёт, может, не сразу, но поймёт. Просто иногда людям нужно дать понять, что они не могут постоянно быть в одном и том же месте.

Тони глубоко вздохнул, и на его лице появилась маленькая, но искренняя улыбка. Он был благодарен Грегори за его поддержку, за то, что тот всегда был рядом, понимал его и не осуждал.
— Спасибо, Грегори, — сказал Тони с благодарностью. — Ты прав. Я просто боялся, что он не поймёт. Но я знаю, что если не скажу ему, это будет только хуже.
Грегори улыбнулся в ответ, и на его лице было столько тепла и уверенности, что Тони почувствовал себя намного легче.

— Всё будет хорошо, Тони, — сказал Грегори, слегка пожав плечами. — Всё когда-нибудь становится на свои места, если действовать честно.

Тони взглянул на друга, и в этот момент он почувствовал, как все его внутренние сомнения начинают отступать. Он знал, что с Грегори всё будет в порядке. И, может быть, теперь ему стоит просто быть честным с Эллисом, несмотря на все страхи.
— Ты лучший — сказал Тони с улыбкой, замечая, как груз с плеч окончательно снимается. — Спасибо.

Грегори ответил ему тем же мягким, тёплым взглядом, и они молча стояли несколько секунд, понимая, что этот момент стал для них чем-то важным.
Школьный день продолжался, но для Тони всё выглядело немного иначе. После короткого разговора с Грегори в туалете, он вернулся в класс с лёгким, почти незаметным облегчением. В тот момент начался дождь — за окном темнело, и капли дождя начали стучать по стеклу, создавая успокаивающий шум, который немного снимал напряжение. В классе было тихо, только щелкали ручки по тетрадям и слабо звучала привычная для таких дней тягучая беседа Мисс Сато.
Мисс Сато была женщиной средних лет, с длинными чёрными волосами, которые она всегда закалывала в аккуратный пучок. Она была полной противоположностью Эллису — строгая, сдержанная, но невероятно увлечённая своей работой. Сегодня она выглядела особенно сосредоточенной, словно сама погружалась в мысли о том, о чём рассказывала. Тони заметил, как она, встав с места, начала двигаться вдоль класса, подстраивая свой голос под атмосферу дождливого утра. Это словно идеально сочеталось с её лекцией. Звук дождя и её размеренный, уверенный голос создавали особую атмосферу, в которой можно было думать и о чём-то важном.
Мисс Сато говорила о журналистике. Это была одна из тех тем, которые всегда захватывали Тони. Он всегда любил следить за новостями, читать статьи, увлекался анализом того, как каждый текст создаётся и как важно уметь выделять главное. Она рассказала о том, как важно не только собирать факты, но и уметь представить их таким образом, чтобы информация была доступна и понятна для читателя. Она обсуждала журналистскую этику, рассказывала, как важно доверять только проверенным источникам и не поддаваться на сенсации.
— Журналистика — это не просто набор фактов, это искусство создания правды, — говорила Мисс Сато, пока дождь неумолимо барабанил по стеклу. — Когда вы пишете, вы создаёте реальность, которую видит ваш читатель. И неважно, для какого издания вы пишете, важно то, как вы передаёте информацию.

Тони сидел у окна и слушал её, поглощённый её словами. Он обожал писать, а тема журналистики как раз затрагивала то, что его тревожило с самого детства. Он начал представлять себе, как писал бы статью, как выбирал бы тему и строил бы своё повествование, выбирая правильные слова. Это была для него не просто лекция, а настоящий шанс поразмышлять о своей страсти — создании текстов, которые могут повлиять на людей. Снова.
Грегори сидел рядом, тоже казалось, поглощённый тем, о чём говорила Мисс Сато. Его взгляд был сосредоточен, но иногда он бросал быстрые взгляды на Тони, словно подтверждая, что им обоим нравится этот разговор.

— Представьте себе, что вы — журналист в самых сложных условиях, — продолжала Мисс Сато, — пишите репортаж, не имея полной информации, но вам нужно решить, что включить, а что исключить. Это не только труд, это целый процесс принятия решений. И именно поэтому хорошая журналистика так важна. Она требует честности и точности.

Тони почувствовал, как его разум наполнился мыслями и идеями. Он бы с радостью взялся за подобный проект. В голове уже начали складываться образы — разные ситуации, разные репортажи. Всё это было таким захватывающим для него, что он едва заметил, как вдруг рядом с ним зашевелился Эллис.
Эллис, как всегда, не мог оставить разговор без внимания, даже если он и не знал, о чём говорили. Он повернулся к Тони с той самой своей бессмысленной улыбкой и протянул ему листок.
— Эй, что думаешь, как это? — спросил он. — Я тут написал свои мысли о зоне 51. Подходит для проекта?
Тони посмотрел на его запись, хотя не особо хотел углубляться в это. Он кивнул, но мысли были в другом месте. Он заметил, как через окно видно, как дождь не прекращается. Мисс Сато продолжала свою лекцию, и Тони пытался снова вернуться к её словам, но на какое-то время они с Грегори начали обсуждать то, что их интересовало.

— Это реально крутая тема, правда? — сказал Грегори, глядя на Тони. — Мне нравится, как она объяснила важность выбора информации и того, как её подавать. Это как раз то, что я хочу сделать в своём проекте.
Тони кивнул, но в его голове всё крутились мысли о журналистике, о правде и о том, как ему хотелось бы создать нечто, что бы действительно могло повлиять на людей. Это его в Орой шанс, но стоит ли начинать? Он почувствовал, как его внимание начинает ускользать от всего происходящего вокруг, поглощённое этим новым интересом.

Мисс Сато заметила, как ученики начали отлынивать от её слов и слегка поправила очки, взгляд её стал строгим, но при этом она не повышала голоса. Она продолжала:
— Мы должны помнить, что журналистика — это не только о том, чтобы рассказать историю. Это о том, как рассказать её честно. Не манипулируя фактами, не добавляя чего-то лишнего. Это требует силы воли и ответственности. И вам нужно научиться различать, где заканчивается реальность и начинается вымысел.
Дождь за окном всё продолжал барабанить по стеклу, а Мисс Сато вела урок, погружая их в мир журналистики. Для Тони это стало чем-то важным. Он не мог не думать об этом, как о будущем, которое ждал с нетерпением.

— Вам предстоит проект в группе. Темы могут быть разные, но главное — быть честными и объективными, — говорила Мисс Сато. — И помните, каждый из вас должен сделать вклад в работу, иначе ничего не выйдет. Этот проект — не просто задание, это шанс научиться работать в команде и правильно анализировать события.

Когда Мисс Сато объявила, что проект будет групповой и их будет трое, Тони почувствовал лёгкое беспокойство. Он всегда был одиночкой в таких заданиях. Однако когда его взгляд встретился с Грегори, ему стало немного легче. Грегори всегда был надёжным, умным и внимательным. С ним работать было проще, чем с кем-то ещё, и Тони знал, что они с ним смогут создать действительно хороший проект. Но вот Эллис... Но в этот раз Тони решил не думать об этом. По крайней мере, на данный момент у них была возможность выбрать хорошую тему для проекта.
Внешний мир, как будто зная о его настроении, решил добавить атмосферу дождём, который с грохотом барабанил по стеклу. Дождь не прекращался уже несколько часов, и с каждым моментом становилось только темнее. Тони по прежнему сидел у окна, его глаза невольно следили за каплями, которые стекали по стеклу, в то время как Мисс Сато продолжала объяснять задание. В её голосе была заметна уверенность и страсть, но для Тони её слова были лишь фоном. Его мысли были поглощены идеями для проекта. Он всегда любил писать, и мысли о реальных событиях и журналистике захватили его.
Тони снова погрузился в раздумья. Он всегда стремился исследовать реальные события, не выдуманные, а те, что происходят вокруг. Эти события могли изменить не только человека, но и общество в целом. Он не мог точно объяснить почему, но такие темы всегда манили его. Он чувствовал, что это будет важно для него. Взгляд на реальность, которая порой скрыта за мишурой информации и фальшивыми рассказами. Но вот как объяснить это Эллису? Ведь тот почти всегда пропускал это мимо ушей.
Грегори, сидящий рядом, заметил, как Тони задумался, и наклонился чуть ближе. Он улыбнулся, зная, что его друг не просто так вчитывается в слова Мисс Сато. Его взгляд был сосредоточен, а руки сжаты на тетради, готовые делать заметки.
— Что думаешь о реальных событиях? — тихо спросил Грегори, наклоняя голову в сторону Тони.

Тони кивнул, чувствуя, как растёт его уверенность. Вот кто действительно мог понять его.
— Я думаю, нам нужно выбрать что-то важное, что повлияло на общество. Может быть, что-то из истории или события, которые до сих пор актуальны.

Грегори на мгновение задумался, а потом поддержал его идею.
— Это будет интересно и серьёзно, как раз для такого проекта. Возможно, можем взять какое-то важное событие из истории, но сделать акцент на его современное значение. Ну, например, события, которые изменили восприятие общества.

Тони почувствовал, как внутри него что-то потеплело. Он был рад, что Грегори поддержал его. Они могли выбрать тему, которая будет не только интересной, но и значимой. Он, как и всегда, хотел создавать что-то важное, что будет раскрывать правду и заставлять задуматься. Но теперь был ещё один вопрос: как объяснить это Эллису? Как рассказать ему, что такая тема будет лучше для их проекта?
В этот момент Эллис повернулся к ним, на его лице была та самая весёлая, беспечная улыбка, которая всегда поднимала ему настроение, но теперь немного раздражала. Он облокотился на спинку стула и, закинув ноги на соседний стул, начал говорить.
— Ну что, ребята, о чём будем писать? Я вот думал, может, о чём-то таком..актуальном? Например, «Суши — идеальная еда» или как я с друзьями на выходных катался в парке. Тема, конечно, не такая серьёзная, но точно интересная. Мы же все любим суши, а ещё у нас тут можно провести интервью с работниками скейт-парка, в чём не проект!

Тони и Грегори одновременно посмотрели на него, и Тони почувствовал, как его терпение начало истощаться. Эллис, как всегда, предлагал что-то совсем не то, что хотелось бы им с Грегори. Тони сдержал глубокий вздох и тихо сказал:
— Мы думали о чём-то более серьёзном. Например, о реальных событиях. Что-то, что могло бы повлиять на общество. Ты понимаешь, о чём я?

Эллис помолчал, почесав затылок, и затем рассмеялся.
— Ладно-ладно, я понял. Вам нравится этот серьёзный подход. Но суши всё равно не плохая идея для другого проекта, вы слишком много упускаете!

Грегори тихо засмеялся, поддерживая идею друга. Тони кивнул, хоть и чувствовал, что Эллис вряд ли поймёт всю серьёзность их задумки. Но хотя бы на этом этапе он не стал дальше спорить. Грегори поддержал идею Тони, и, несмотря на это лёгкое недопонимание с Эллисом, он был рад, что они нашли общую точку.
— Я думаю, нам стоит выбрать тему, которая будет отражать настоящее, — сказал Грегори, снова повернувшись к Тони. — Реальные события, которые действительно изменили восприятие общества. Мы можем рассмотреть социальные или политические изменения.

Тони почувствовал облегчение. Грегори ещё раз подтвердил, что они на одной волне. Он знал, что с ним можно работать, и что результат будет стоить всех усилий.
— Да, точно, — сказал Тони, потирая подбородок. — Мы сможем найти такое событие, которое будет не только интересно исследовать, но и важно для понимания современности.

Но тут Эллис снова вмешался:
— Так, понятно. Я всё понял. Ну, ладно, сделаем, как вы хотите. Но не забывайте, что проект должен быть интересным, а не слишком скучным, иначе все уснут на презентации.

Тони снова почувствовал лёгкую усталость от его болтовни, но на этот раз его не цепляло. Он был сосредоточен на том, что с Грегори они смогут сделать этот проект значимым. Поглядев на своего друга, он всё больше убеждался в этом. И, возможно, именно такая поддержка и была важнейшей частью их работы.
Когда последний звонок прогремел, и ученики начали выходить из школы, Тони, Грегори и Эллис оказались среди тех немногих, кто, казалось, не спешил уходить. На улице продолжался проливной дождь, и, хотя они все были заранее осведомлены о погодных условиях, никто не ожидал, что ливень окажется настолько сильным. Вода лилась с неба, стекающая по стеклянным витринам зданий и катившаяся вдоль асфальта быстрыми потоками, как маленькие реки, захватывающие всё на своём пути. Лужи, в которых ещё недавно можно было утопить ботинки, теперь превратились в настоящие озёра, а дождь всё не прекращался, всё более усиливаясь.
Тони ощущал, как его ноги моментально промокли. Вода проникала в ботинки, холод пробегал по ногам, но ему было всё равно. Он привык к таким моментам, когда внешняя реальность казалась менее важной, чем собственные мысли. Он подумал, что это не так уж плохо — промокнуть до костей, ведь, возможно, это всего лишь напоминание о том, что нужно жить и чувствовать. Он не привык слишком переживать по поводу таких мелочей, особенно после того, как он и его мать переехали к бабушке.
Эллис, как всегда, не терял ни секунды, чтобы в очередной раз дурачиться. Он прыжками и скольжениями по лужам увлекался в свой мир, с восторгом брызгая в стороны воду и издавая радостные вопли. Он не думал о том, как мокро его тело, как его одежда пропиталась влагой. Его фиолетовое худи, промокнув, приобрело ещё более насыщенный оттенок, а джинсы прилипли к ногам. Но Эллис этого не замечал — для него это была всего лишь часть игры.
— Ты видишь это? — закричал он, поднимаясь из очередной лужи с брызгами до самого пояса. — Это же просто идеальный день для веселья! А то, что мы мокрые до костей — так что? В этом есть своя изюминка!

Грегори, стоя рядом с Тони, не мог удержаться от смеха. Он посмотрел на друга с лёгким упрёком, но его улыбка была искренней.
— Ты и правда так думаешь, Эллис? — спросил он, немного смущённо от смеха. — Но ты и правда помнишь, что нам предстоит ещё идти через весь этот дождь? Может, стоит подумать о том, как добраться до дома без того, чтобы быть насквозь мокрыми?

Тони тоже улыбнулся, наблюдая за их взаимодействием. Эллис вечно мог превращать любой момент в игру, а Грегори, с его более серьёзным характером, порой сам поддавался этому беззаботному настроению. Эта лёгкость Грегори в общении с Эллисом всегда заставляла Тони немного завидовать им. Он сам не мог быть таким, как они. Его мысли всегда были в каком-то глубоком и серьёзном раздумье, но иногда ему хотелось быть более лёгким, подобно типичному двенадцатилетнему ребёнку.
— Ладно-ладно, — сказал Тони, поворачиваясь к Грегори, — если ты хочешь присоединиться к Эллису, я в тебе не сомневаюсь. Но я всё-таки предлагаю не забывать, что нам ещё нужно решить, где встречаемся, чтобы обсудить проект.

Грегори кивнул, и Эллис, обернувшись, быстро вмешался в их разговор:
— Давайте встретимся в Пиццаплексе! Это же идеальное место! — Он заметил, как Тони недовольно вздохнул, но продолжал улыбаться. — Мы можем заодно и пиццы поесть! Вы же не хотите сидеть целый день дома, правда?
Честно, Тони бы не отказался провести целый день в своей комнате. Но он посмотрел на своих друзей, почувствовав, что есть смысл в этом предложении. Пиццаплекс был близким местом, и там они могли спокойно обсудить проект, не опасаясь дождя или холодного ветра, который обещают в течении всей рабочей недели.

— Да, это подходит, — сказал Тони. — В среду, как раз после школы, там и встретимся. Мы точно сможем найти место и поговорить спокойно.

— Окей, договорились! — Эллис снова забежал в лужу, оставив за собой брызги. — Я точно буду. Только если пицца не будет с ананасами.

Грегори и Тони снова рассмеялись, а Эллис, как всегда, вернулся к своей игривой манере. Он в очередной раз прыжком заскочил в лужу, радостно вскрикивая. Это было, наверное, самое настоящее счастье для него — быть живым, гулять под дождем и смеяться.
Когда они подошли к выходу из школьного двора, дождь, кажется, только усилился. Тони с Грегори стояли под навесом, а Эллис в очередной раз стоял посреди тропы, держась за краешек воротника, и с наслаждением вдыхал дождевой воздух.
— Ладно, пошли. А то мы тут и утонем, — сказал Грегори, улыбаясь, но в его голосе всё же звучала лёгкая настороженность.

Эллис и Грегори направились к автобусной остановке, а Тони в последний раз посмотрел на них. Мальчик знал, что он, возможно, не готов пригласить Эллиса к себе домой для проекта и именно поэтому согласился на идею с Пиццаплексом — так он всё чаще думал о том, как важно оставаться на расстоянии, чтобы не порвать то, что по прежнему связывало их с Эллисом.
Проводив друзей взглядом, Тони направился домой, слыша, как вдали от него ещё раз звякнул автобус, в который садились Эллис с Грегори. Всё вокруг было мокрым и сырым, но он ощущал, что с каждым шагом приближается к чему-то новому. Возможно, к чему-то важному, что связано с проектом. Или, может, просто с тем, что его жизнь будет меняться — шаг за шагом.