7
«Красивые лица да в полумраке: нас растерзают, растерзают на паперти!
Мы в карты играем, играем в карты.
Раз на раз не приходится.
— Я ухожу.
Мы всё играем, играем в карты. Тряхнув светлой головой, он вышел из комнаты. Только глаза парня с красными полумесяцами под глазами смотрели ему вслед.»
Кса Хабара воспринимал это место как притон.
***
— Тебе место только в газете, — ироничная, тихая улыбка Осонайна.
Дрожащими пальцами — Кса Хабара берёт желтоватые листы. Пахнут, пахнут типографией. На обложке — рисунок-фотография. Нервная дрожь. Газета — не нашинская... Кса Хабара снова стал кусать губы. Нет, у них не было своей газеты. Нет, у них была новостная стена. Три таблички, две таблички... Нужно ли это теперь было ему? Вот бы никто не зашёл... Окна — чуть ли не занавешены. Никого нет дома. Вот бы прочитать... Хоть чуть-чуть... Взбудораженность. Отзывчивая страсть. Мы не могли обсуждать наши увлечения... Кроме этих кротких, редких моментов. Кса Хабара не смог даже взять домой. Слишком, слишком волнительно.
Трогательные бумаги! Расшивать, заостряя, листы! Желудёвая ты собака и три тысячи двадцать ноль три! Ты одна? Ты одна такая? Не поверю в такое вовек. Что женщина, что мужчина... Всё всё же есть человек. Мы славили сенную ставлю... Слава, слава, слава Синим Лугам, Синим Лугам слава! Мы — идейные! Мы ни за что не уйдём!
А там...
***
Как пойдёт, друг! Кса Хабара прятал лицо в зубастой улыбке. Случайно вспомнил Роге. Роге ничего не делал. Кса Хабара был более занятой. Разве кто-то мог раньше просить его совета? Нужно написать, расписать, редактировать, регламентировать, и всё вовремя. Не время, для Ксы Хабары для табличек не было настроения.
— Да, да, да... Мы будем кратны единице? Примите моё предложение... Спасибо за внимание.
Зачем Кса Хабара прочитал эту газету? Из рук Осонайна... Его костяшки и пальцы... Разве нет бумажного соблазнения в его глазах? Он сам весь словно соткан из бумаги. Скомкан, развешен, повешен. Тучи и кровля целуются с травами, так почему зубы дорог заставляют ноги ступать, словно воздух, по плитке разовых ступенек? Да лестница, лестница это всё! Заломайте себе за домом. Горлица любит есть завтраки.
***
— Да он на своей волне.
— Он сумасшедший.
— Зачем он это написал?
— Ему точно стоит возглавлять школьные обзоры?
— Верно, он больше не будет обзорщик?
— Нормальный парень, что вы, просто теперь он сошёл с ума.
Обсуждают таблички. Кса Хабара просто сделал зарисовку и спросил: «Что за ХН4В?» Разве нельзя было написать статью про эту загадку? Соновайс спрашивал об успехах на день раньше... Обновление табличек... Кса Хабара не сумасшедший. Он лежит на раскаленных камнях. Разве раньше кто-то осуждал его, когда он писал шпаргалки на обоях? Гравилат был только поддержкой и даже не ставил двойки. Тройка не значит, что это три. Подружка была такая же: разве она училась лучше Ксы? Но Кса Хабара не замечал, чтобы она что-то делала... Чем же она занимается каждый? В синем небе счастья вынуть!.. Это не репортаж, это профессия.
На новостной стене был свой уголок. Нет, Кса Хабара остыл к своему увлечению. Прямо, безукоризненно, беспрекословно. Лежать на кровати — и рычать на последнюю минуту. Так стоят листы на погалтелой стояще. Разве стоит начать заново?.. Ничего не хочется. Пустота — а мы ведь полые внутри. Сегодня что, полнолуние? Про ХН4В... Он и раньше не хотел ничего писать. Неудовлетвоительные обязанности... Какое уже сегодня число? Серо-бальзамированное ранение чистых разгулок. Перед глазами — искры...
***
Светлая осень — дань голове. Мы были сегодня разорваны? Средняя линия по спине... В голове одни волнующе-щекотные вопросы. Кса Хабара хотел почесать себя по голове. Да... У него достаточно мягкие волосы. Лежат кирпичи. Наверное, нужно пасть и полежать у основания. Вообще не самое лучшее место посидеть, правда? Зачем их наставили сюда вообще? Можно было бы построить дом, нет, оформить палисадник. Это даже не скамейка получается. Белые, шершавые на ощупь, хочется проехать по ним ногтем правого мизинца. Грязные, пыльные, пористые, зато сухие. Листва... Один жёлтый лист, ведь берёзы?
— А кто это, а ты кто.
Взгляд — наверное, он не озорной и не подтаявший. Безразличие на устах выразилось в усмешке. Мы часто видим подобное на бледных лицах? Кса Хабара проморгался. А кто это, а ты кто? Ослепнешь... А, Кса Хабара дёрнулся! Сразу перед глазами пробежало указание... Красноватая рамочка, выцветшая от света. Как и буквы на ней. Слова — чётко, заучены, как предостережение. Значит, нужно заговориться.
— И давно ты сидишь?
Нечто, — парень, — так и не проронивший ни слова. Смотрит — безразлично. Откровенно говоря, без настроения. Ноги не достают до земли. Два раза мотнул правой ногой. А, так он неразговорчивый. Довольно-спонтанная улыбка растянула уголки рта Хабары. Зубы — скалятся, хищнически торчат. А парень? В ответ — улыбается. Его улыбка явно очаровательнее. Неожиданное, довольное, забавное смущение.
— Сидишь.
— Сижу, — руки мальчика между пальцами потёрли листок.
— Порви его, — беспрерывно улыбнулся Кса Хабара.
— Порвите, — щурясь, выставляет вперёд руку с пальцами. Лист играет между верхними фалангами.
— Рви.
Берёт, отрывает мизинцем...