Тёплые воспоминания

«Он вмешался. Защитил. Захар. Тот, кто даже
имени моего не должен был помнить.
И почему от его "извинись перед девушкам"
внутри сжалось что-то глупое и девчачье?».

Образовавшаяся компания смотрела, как низкорослая Снежана удалялась от них всё быстрее. В её движениях было видно, что она крайне недовольна тем, что Захар не встал на её сторону. Разбил сердце девушке.

— Что ж, спасибо тебе… — запнулась Злата, когда хотела поблагодарить парня, но поняла, что не знает его имени.

— Захар, — подсказал молодой человек с лёгкой улыбкой.

— Вот. Спасибо тебе, Захар, что спас нас от этой сумасшедшей, — сказала длинноволосая девушка и обернулась к подругам. — Но нам пора. Спасибо ещё раз! — добавила она и взяла подруг под локти. После этого они направились к парадным дверям университета.

— Ой, Агат, а что это за шрам на ладони?— поинтересовалась Агния, заметив рубец на левой ладони у рыжеволосой.

— Ого! А как ты его получила? — спросила Кинах, внимательно разглядывая шрам, взяв руку девушки в свою.

— Честно говоря, не помню. Родители рассказывали какую-то историю, но я забыла детали, — призналась Агата, почесывая затылок. — Но я уверена, что это произошло не просто так.

— Сразу видно, кто в детстве не скучала, — подметила Злата с улыбкой.

— Хах, это точно. Мне мама как-то рассказывала о том, как я забралась на дерево и… — начала Агата, и девушки с интересом замерли в ожидании продолжения её истории.

***

Парень выезжал с парковки университета. Преподаватель решил отпустить студентов на двадцать минут раньше, потому что куда-то очень спешил. Пропустив машину на проезжей части, молодой человек включил поворотник и повернул налево. Дорога в родной дом всегда казалась долгой, ведь родители жили на окраине города.

Недолго думая, голубоглазый парень включил свой плей-лист и начал постукивать кончиками пальцев по рулю в такт музыке. Песня, которая заиграла, была ему хорошо знакома — из его детства. Когда-то одна маленькая девочка, с которой он общался, сказала, что это её любимая мелодия, и включила её. Тогда маленькому брюнету песня очень понравилась, буквально засела в душе, и до сих пор она вызывала у него тёплые воспоминания.

Хотя ту девочку он почти не помнил, в памяти остались её ярко зелёные глаза, которые смотрели на него с удивлением и весёлой искринкой. Она была очень стеснительной: в первый раз даже не захотела играть с Захаром, переволновалась и расплакалась. Тогда он, растерявшись, тоже зарыдал, чем удивил своих родителей. Так и сдружились, утирая друг дружке слёзы.

С тех пор они не виделись. Парень вырос и поменял круг общения, а родители почти не упоминали её семью. «Почему я вспомнил эту девочку?» — задумался брюнет, заметив, что слишком быстро доехал до дома родителей. Припарковавшись возле ворот, он выключил зажигание и вышел из машины.

— Как-то я быстро приехал, — произнёс он задумчиво.

Он подошёл к воротам и нажал на звонок, который висел рядом. Через пару мгновений парень зашёл во двор родительского дома и огляделся. Давно не видел этих мест.

— Захарушка, здравствуй, сынок! — произнесла женщина, стоявшая на крыльце и с улыбкой смотревшая на сына.

— Привет, мам! — ответил брюнет, радуясь встрече. Захар быстрым шагом подошёл к матери и обнял её, слегка наклонившись.

— Ох, мне кажется, или ты снова подрос? Ай-яй, как же ты похудел! — с недовольством заметила мать, осматривая сына. — Пошли, я как раз приготовила твое любимое кушанье! Борщ с пампушками! — добавила она с ехидной улыбкой.

— Почему ты раньше не сказала? С этого и надо было начинать, мам! Пошли быстрее в дом! — сказал парень, открывая дверь для матери.

Сняв обувь, они прошли по белому коридору и завернули направо в столовую. Раиса Ливицкая — женщина средних лет, брюнетка с короткой стрижкой и доброй улыбкой. У неё были красивые карие глаза, которые отец часто сравнивал с цветом молочного шоколада — это очень нравилось матери. Она всегда была понимающей родительницей и поддерживала сына в любых ситуациях.

— Мам, а где папа? — спросил молодой человек, когда Раиса поставила перед ним тарелку с борщом.

— Твой отец упорно пытается доказать, что сможет починить сломанный стул на втором этаже, — сказала мать, и в этот момент сверху раздался громкий треск. — Вот, помяни чёрта — и он тут как тут!

— Ну-ка, пойдём посмотрим, что он там творит, — весело сказал Захар и встал из-за стола.

Парень и женщина тихо поднялись на второй этаж, стараясь не спугнуть мужчину, который возился в гостевой спальне.

— Где он? — шепотом спросил Захар.

— В гостевой, — ответила мать.

Приоткрыв дверь, они увидели неожиданную картину: мужчина средних лет стоял на четвереньках и разговаривал со стулом.

— Ну, слушай, перестань уже выделываться! — говорил он, глядя на стул, словно на старого врага. — Я должен показать, что умею чинить таких, как ты. Помогай! Я тебе за это «спасибо» скажу!

Он замер, будто слышал ответ.

— Ну, пожалуйста? Ты не хочешь мне помочь? — в комнате повисла напряжённая тишина. — Ты хоть знаешь, кто тебя купил?! Да пошёл ты к чёрту на куличики! Как сделают непонятные стулья – так не поймёшь, как вас чинить, тупые деревяшки!

Мужчина сердито откинул стул в сторону.

— Ты ещё вспомнишь мои слова!

Раиса и Захар не смогли сдержать смех и громко захохотали. Отец, удивлённо посмотрев в сторону двери, встал с четверенек.

— Кхм, здравствуй, папа, — попытался серьёзно сказать Захар, но не удержался от смеха и, повернувшись, чтобы уйти, добавил: — кхм, до свидания, папа.

— Захария! Здравствуй, сын! Куда поплёлся? А ну-ка назад! — громко окликнул мужчина.

Глеб Ливицкий — отец Захара, статный шатен с голубыми глазами цвета моря. Хотя ему было под пятьдесят, он упорно делал вид, что ему восемнадцать, а сын и жена — очень дальние родственники. Верили ему не всегда. Никогда.

— Глеб, ну что за «Захария»? Имя сына запомнить не можешь? — угрюмо заметила Раиса, хлопнув ладонями.

— Если тебе не нравится, — усмехнулся Глеб, — то ладно. Зэк, вернись сюда!

— Батюшки! Ты что, таракан старый? — изумилась Раиса и пригрозила пальцем. — Ещё раз такое скажешь — будешь жить в гараже!

— Ой, всё, женщина, — махнул рукой, — иди, у нас мужской разговор.

— Умел бы ты их вести, — покачала головой Раиса и вышла.

— Зэк, я тут подумал… — Глеб прокашлялся. — Мы с матерью стареем... А внуков-то нет.

— Па, какие внуки? — удивлённо спросил Захар. — У меня ни девушки, ни невесты, ни жены.

— А как же та... эта... — стал вспоминать Глеб. — Та, что я видел с тобой! Серьёзный разговор, чтобы мать не слышала. А то скажет, что жить тебе своими нравоучениями мешаю.

— Юля? Пап, мы с ней два месяца назад расстались. Ты правда думал, что я её замуж позову?

— Надеялся, — тихо сказал Глеб. — Время уходит, а внуков нет! Помрём — и только тогда одумаешься!

— Опять двадцать пять! Мне всего двадцать два! Какие дети?!

— Ой, всё! — отмахнулся отец. — В выходные идём к Каменских на ужин. У них две дочери — присмотрись к одной.

— К какой? К младшей? — спросил Захар и открыл дверь. — Пошли, меня там борщ ждёт.

— Радку не трогай! Мала она для тебя. Старшая тебе по возрасту подходит — вот на неё и смотри. Но подумай, Зэк! Батя говорит серьёзно! — сказал Глеб и вышел.

Отец и сын спускались вниз, подшучивая друг над другом. Зайдя в столовую, сели за стол.

— Раис, а где моя тарелка? — спросил Глеб с недоумением.

— Глеб, ты же не инвалид! Встань и налей себе сам, — ответила жена, закатив глаза.

— Вот так и живи с тобой двадцать пять лет в браке, — хмуро заметил мужчина, вставая.

Через пару минут он вернулся с тарелкой борща и, усевшись, начал рассказывать сыну какую-то историю с работы, приправляя её своими фирменными шутками.

***

Агата с подругами уверенно шагала к выходу из университета. Пары закончились, и это означало лишь одно — наконец-то можно отдохнуть. Быстро попрощавшись с Агнией и Златой, она вышла из здания и пересекла территорию университета.

— Агатик… Агаточка… — второй раз за день кудрявая услышала тихий шёпот.

— У меня первая стадия шизофрении? — недоуменно спросила Агата сама у себя. — Что-то мне это не нравится. Бр-р-р…

По коже зеленоглазой пробежали мурашки, и она потерла предплечья. Найдя глазами машину отца, девушка быстро направилась к ней.

— Привет, пап, — поздоровалась она, усаживаясь в авто.

— Здравствуй, дочка, — ответил мужчина и тепло ей улыбнулся через зеркало заднего вида. Но увидев, что с Агатой что-то не так, развернулся к ней в полоборота. — Агатик, что случилось?

— Немного замёрзла, папа, — соврала девушка. Про таинственный шёпот рассказывать не хотелось.

— Как же так? На улице ведь почти двадцать градусов, что удивительно, — задумчиво пробормотал Александр. — Хотя ты всегда была у нас мерзлячкой, тебе было холодно даже в жару. Это не удивительно.

— Ну да, наверное, — неуверенно сказала Агата.

— Ну что? Поедем домой или съездим куда-то? — спросил отец, выезжая с парковки.

— А куда можно съездить?

— Можно в кафе, поесть. А потом зайти купить чего-нибудь вкусного к чаю после ужина. Согласна?

— Конечно, поехали! — сказала девушка и пристегнулась.

Александр и Агата весело проводили время. Они давно не разговаривали по душам и не шутили друг над другом. Эти пару часов отец с дочерью провели очень весело. Мужчина даже решился на аттракцион, на который многие боялись кататься.

— Ну как тебе? — весело спросила девушка, когда брюнет слез с аттракциона.

— Аттракцион — зашквар! Зря только деньги потратил, — ответил мужчина, немного пошатываясь.

— Что ты сказал? — удивилась кудрявая. — Папа, может, хватит брать у Радки уроки по-современному сленгу?

— Хочешь, чтобы меня кринжом называли? Ага, сейчас! — недовольно сказал Александр. — Всё, пошли отсюда. Не нравятся мне такие аттракционы.

Девушка шла немного позади мужчины, тихо смеясь над ним. Зеленоглазого слегка покачивало из стороны в сторону после весёлого развлечения, но это только добавляло их дню лёгкости.

Обернувшись назад, чтобы посмотреть на людей, которые громко кричали на горках, Агата внезапно врезалась в кого-то.

— Ох, блин! Что за дичь? — тихо прошипела она, потирая ушибленный лоб.

— У тебя что, лоб чугунный? — прозвучал знакомый голос с лёгкой хрипотцой. Подняв взгляд, Агата увидела Захара, того самого, кто недавно помог ей избавиться от Снежаны. Он тоже потирал плечо.

— А у тебя плечо из арматуры? — парировала рыжеволосая, заглядывая в его голубые глаза.

— Вот так ты отвечаешь на добро, да? — с притворной грустью спросил парень. — Я вас спас от этой Снежки, а ты мне теперь физические травмы наносишь? — он сделал драматичный вздох.

— Ну, иди сюда, поплачь мне в плечо, побуду твоей жилеткой для слёз, — саркастично ответила Агата. Захар шагнул к ней и вдруг неожиданно… облокотился лбом прямо на её плечо и нежно приобнял её за талию.

— Ох, как мне больно, — тихо прошептал он, слегка улыбаясь. — Не думал, что лоб — такой мощный инструмент. Будет синяк… огромный и шишка, — придумывал Ливицкий. Сам того не замечая, гладил девушку по спине.

— Ты что, психиатрическую больницу с парком перепутал? — усмехнулась Агата, чувствуя тепло его рук.

— Ну, надо же как-то лечиться после того, как спас девушку от тараканчика, — весело ответил Захар, не отрываясь от её плеча.

В этот момент кто-то громко позвал парня. Ливицкий с лёгкой грустью оторвался, потрепал Агату по волосам и сказал:

— Ладно, мне пора, хоть и не очень хочется уходить от тебя. Позже поболтаем, карамелька.

— И почему я карамелька? Больной какой-то, — тихо пробормотала Агата и пошла к отцу, улыбаясь своему неожиданному спутнику.

Александр и Агата добрались домой только спустя два часа, так как после кондитерской застряли в пробке.

На улице было красиво. Ещё не сильно стемнело, и небо окрашивалось в яркие цвета заката, плавно переходя от одного оттенка к другому. Это было поистине прекрасно, как будто художник взял краски и начал рисовать небо на полотне. Девушка не удержалась и высунулась в окно, наслаждаясь порывами весеннего ветерка. Она достала из кармана смартфон и несколько раз сфотографировала закат, а затем вернулась обратно в салон автомобиля с улыбкой на лице.

Кажется, в воздухе витал аромат весенних цветов, которые цвели вдоль проезжей части.

— Мы дома! — громко объявил отец, как только они вошли в квартиру.

— Наконец-то! Мы вас только и ждали. Ужин не начинаем без вас! — из прихожей вышла женщина, вытирая руки о полотенце.

— Прости, мама. Мы просто застряли в пробке, — оправдывалась Агата. — Зато купили эклеры!

— Эклеры? — тут же отозвалась Рада, выбежав к семье. — Ну-ка, дай их мне!

— Ага, сейчас. Сначала ужин, — ответила мать, забирая коробку у старшей дочери. — А вы мойте руки и садитесь за стол, — скомандовала она, смотря на мужа и дочь.

— Да, командир! Есть, командир! — хором ответили они, приложив одну руку к виску.

— Свободны, — с улыбкой сказала Виктория и ушла на кухню, готовя ужин.