Глава 23. Разрушение версий
Ты сидишь за кухонным столом, машинально вертишь в руках кружку с едва тёплым чаем. Сколько раз за последние недели ты пыталась собрать всё воедино? Сколько раз казалось, что правда совсем рядом? Но каждый раз, как только ты подходила к чему-то конкретному, это рассыпалось, словно песок сквозь пальцы.
Ева Юрьевна. Её поступки могли бы быть странными, если бы ты не знала всей правды. Её забота о Марке была искренней. Она переживала за него, любила его по-своему, почти как родного. Могла ли она причинить боль Дарине? Нет, это исключено. В её глазах, когда она рассказывала о своих мотивах, не было ни тени лжи.
Денис Анатольевич. Его двусмысленные слова, намёки на какую-то связь с Дариной, раздражали и настораживали. Ты думала, что он играет с тобой, что скрывает что-то важное. Но теперь понимаешь — он был просто испуганным человеком, попавшим в сложную ситуацию. Его страх потерять репутацию заслонял его здравый смысл, но убийцей он быть не мог.
Отец Марка. Его отстранённость от событий могла выглядеть подозрительной, но, разобравшись, ты поняла, что он просто человек, который однажды отступил. Он пытался жить своей жизнью, не вмешиваясь в чужие. Да, возможно, не самым правильным образом. Но в его действиях не было зла.
Ты закрываешь глаза, пытаясь отвлечься от бесконечного потока мыслей, но передо тобой снова всплывает тот единственный номер. Он словно преследует тебя. Неизвестный отправитель, который всё это время держал вас на крючке. Он не отвечает. Сообщения остаются без ответа, а звонки не доходят. Кто он? Почему выбрал именно вас?
Чувство бессилия накатывает, и ты машинально проводишь пальцами по экрану телефона, перечитывая старые сообщения. Они до сих пор вызывают дрожь. "Ты не знаешь всей правды". "Смотри глубже". "Дарина бы не молчала". Слова, которые заставляли тебя думать, искать, сомневаться.
Теперь только этот номер — последний след. Последний ключ к разгадке.
Марк входит в кухню, его волосы слегка взъерошены. Он смотрит на тебя внимательно, будто понимает, что ты снова пытаешься разложить всё по полочкам.
— Ты снова застряла на этом номере? — спрашивает он, садясь напротив.
— Это единственное, что осталось. Все остальные подозреваемые... Они ни при чём.
— А если этот номер — тупик? Если мы гоняемся за призраком?
Ты встречаешь его взгляд. Его сомнения — это твои сомнения. Но что-то внутри тебя не даёт опустить руки.
— Я не могу так просто оставить это, Марк. Если этот человек что-то знает, я должна выяснить.
Он протягивает руку, накрывая твою.
— Мы это выясним. Вместе.
Его слова звучат как обещание. Но что, если ответ окажется таким, которого ты боишься больше всего?
— Ты не думаешь, что всё это становится слишком запутанным? — вдруг спросил он, прерывая твои мысли.
— Что именно? — уточнила ты, пытаясь понять, куда он клонит.
— Ты. Ты знаешь слишком много. Такие детали, которые я даже сам не помню.
Его слова ударили, словно ток.
— Я просто внимательно слушаю. Всё это — мозаика, и я стараюсь сложить её.
— Но откуда ты знала про тот день в библиотеке? Про планы Дарины, про то, что она сказала, когда уходила?
Ты замерла, чувствуя, как внутри всё сжимается. Действительно, откуда?
— Я могла слышать это случайно, от её знакомых... Или это были просто догадки, — попыталась оправдаться, но в его взгляде читалось сомнение.
— Иногда мне кажется, что ты знаешь даже больше, чем хочешь признаться.
Эти слова застряли в голове. Неужели он действительно думает, что ты можешь быть связана с исчезновением Дарины? Это невозможно. Ты ведь только пытаешься помочь.
Марк продолжил, его голос был напряжённым:
— Я не обвиняю тебя, Виолета. Просто... Ты появилась в моей жизни в тот момент, когда всё стало рушиться. Ты была рядом, когда никто не был. И порой я задаюсь вопросом: почему?
Твои руки дрогнули, но ты постаралась сохранить спокойствие.
— Потому что я знаю, каково это — терять тех, кого любишь. Я просто хотела помочь.
Он долго смотрел на тебя, словно пытаясь найти правду в твоих глазах. Наконец, он выдохнул:
— Прости. Наверное, я просто схожу с ума.
Но его слова оставили след. Впервые за всё это время ты почувствовала, как тонкая грань между доверием и подозрением начинает трещать.