Рамка
Утро. День вылета.
Шесть ноль-ноль.
Будильник не зазвонил — ты проснулась сама. Глаза открылись медленно, как будто тело до последнего цеплялось за ту тонкую нить сна. За окном было всё ещё темно, но не совсем ночь — предрассветное серебро стелилось по стеклу, окрашивая комнату в глуховатые серо-голубые оттенки.
Комната казалась чужой. Пустой. Слишком тихой после вчерашнего дня.
Ты села на кровати, проведя рукой по лицу. Усталость, будто не ушла, а только притворилась — дремала где-то внутри, под кожей. Глаза жгло от сухости. Спина ныла.
На стуле у окна — уже подготовленные вещи: лёгкий жилет, компактный рюкзак, аккуратно сложенный шарф. Всё, что тебе нужно, — лежало на своём месте. Всё, кроме покоя. Его, похоже, в списке не было.
Ты подошла к умывальнику, уткнулась ладонями в холодный фарфор. С минуту просто стояла, слушая, как по трубам в стене гудит вода. Потом включила кран. Струя была ледяной, и когда ты плеснула её на лицо — стало немного легче. Чище. Чуть-чуть живее.
Оделась медленно. Ровно. Ни одного лишнего движения. Ни одного взгляда в зеркало.
Кенан так и не пришел за тобой. Не разбудил. Скорее всего у него слишком много работы и поэтому он не успел.
Коридор. Штабной корпус.
Было 6:40. Люди уже начали выходить из комнат — с чемоданами, рюкзаками, упаковками документов. Катерина шепталась с кем-то у лифта. Марко говорил по телефону, жестикулируя одной рукой. В воздухе пахло кофе, пластиком и... тревогой. Той самой, что появляется перед большими дорогами, когда всё готово, но внутри всё равно неотвязно ощущение: а вдруг забыла что-то важное.
Ты спустилась по лестнице, держа рюкзак за одну лямку. Тишина утреннего здания казалась плотной, как воздух перед грозой.
У автобуса ты увидела Кенана.
Он держал в руках планшет — вероятно, проверял списки. На нём был лёгкий чёрный бомбер, молния чуть расстёгнута, капюшон сдвинут назад. Его волосы были чуть растрепаны от ветра. Он выглядел так, будто не спал вовсе. Но в глазах — ни следа усталости. Только сосредоточенность. У него было действительно много работы.
Когда он увидел тебя — не сказал ни слова. Просто посмотрел. Убедился.
Потом — короткий кивок.
Ты подошла ближе.
К: Всё на месте?
Ты кивнула.
Т/и: Всё. Даже зарядки.
Он отметил что-то в планшете. Молча. Потом убрал его под мышку и спросил уже тише:
К: Ты спала? Прости что утром не зашел. Не успевал.
Ты замялась. Ответа на вопрос, по сути, не было. Не совсем "да", не совсем "нет". Он понял без слов. Только вздохнул и, почти не глядя:
К: В самолёте — вырубишься. Я прослежу.
Ты слабо усмехнулась.
Дорога в аэропорт.
Автобус ехал почти в полной тишине. Внутри слышно было только, как катятся колёса по утреннему асфальту. Люди зевали, кто-то подремывал с капюшоном на глаза, кто-то листал телефон. В воздухе ощущалась та странная смесь: предвкушение, страх, адреналин, и где-то между всем этим — тишина.
Ты сидела у окна, прижавшись плечом к стеклу. За стеклом — медленно плыли пустынные улицы, редкие прохожие, мокрый асфальт и серая неразговорчивая заря.
Кенан сидел через проход, чуть впереди. Иногда он поворачивался, чтобы окинуть взглядом всех, потом — снова утыкался в планшет. Работал. Всё ещё. До самого конца.
Аэропорт. Зона регистрации.
Всё происходило быстро, но слаженно. Как будто это был ритуал, который они уже проделывали не раз: проверка паспортов, штрихкоды, наклейки на багаж, проход к гейту. Но для тебя — всё шло немного вразрез. Мир двигался, а ты... как будто оставалась внутри медленной воронки. Всё будто происходило в приглушённом звуке.
Ты закончила регистрацию и села на стул у окна, открыв ноутбук, чтобы немного поработать. Плечи напряжены. За стеклом — дальняя полоса. Самолёт стоял, готовый к взлёту.
Кто-то подошёл сбоку. Не нужно было поднимать взгляд — ты знала.
К: Всё. Хватит. У нас вылет, а не пресс-брифинг.
Он вытянул ноутбук у тебя из рук. Аккуратно. Уверенно.
Ты посмотрела на него чуть устало.
Т/и: Ну почему ты такой диктатор?
Он чуть склонил голову набок, не улыбаясь:
К: Я такой с теми, кто не умеет останавливаться.
Ты выдохнула. Он сел рядом. В этот раз — ближе, чем обычно. Его плечо почти касалось твоего.
Объявили посадку. Народ начал подниматься, подтягивая рюкзаки и чемоданы. Ты осталась сидеть пару секунд. Просто чтобы сделать паузу. Он не торопил.
К: Не переживай, bebek.
Эти слова — тихо, без пафоса. И в них было больше, чем поддержка. Там было присутствие. Признание.
Ты кивнула. И встала.
В самолёте.
Ты сидела у окна.
Место рядом было свободно, пока Кенан не поднялся по трапу последним и не занял его. Спокойно, как будто так и должно быть.
Он устроился рядом, вытянув ноги и сняв верхнюю кофту, оставшись в чёрной футболке. В ней он выглядел проще, чуть моложе. Почти домашним.
Когда самолёт начал движение, ты опустила голову к стеклу. Тишина внутри. Гул снаружи.
Прошло немного времени, оставалось несколько часов до Мадрида.
Ты смотрела в окно, ремень уже расстёгнут, ноги поджаты, руки в тонкой тканевой кофте, которую выдали перед посадкой — было прохладно. Плечи ломило от усталости. Слишком много всего — и за день, и за последнюю неделю. В голове не было мыслей, только белый шум.
Кенан сидел рядом. Молча. Пальцы его скользили по экрану планшета — список оборудования, график, расписания, что-то, что всегда нужно держать под контролем. Он не отвлекался, но ты чувствовала его внимание. Оно не требовало слов.
Сначала ты просто чуть наклонилась. Тело само потянулось к нему — будто искало опоры. Тихо. Осторожно. Щекой — к его плечу. Не до конца. Просто попробовать.
Он не двинулся. Только повернул голову чуть к тебе — и сказал негромко, низким голосом, в ухо:
К: Ложись, Küçük. Поспи.
И ты позволила себе больше.
Медленно сползла чуть ниже — подалась к нему, колени на сиденье, корпусом разворачиваясь. Он понял сразу. Положил планшет на подлокотник и подался вперёд, чтобы принять тебя. Его ладонь скользнула под твою талию — не прижимая, просто поддерживая. Ты легла ему на колени. Аккуратно, как будто в этот момент всё внутри тебя перестало сжиматься.
Т/и: Тебе удобно?
Он посмотрел на тебя — ты лежала, прижавшись щекой к его бедру, глаза уже почти закрывались. И ответил тихо:
К: Лучше, чем ты думаешь.
Он откинулся на спинку кресла. Одна рука осталась на твоей талии — ладонь лёгкая, тёплая. Другая — медленно скользнула к твоим волосам. Он не играл с ними. Просто перебирал — почти машинально. Как будто это помогало и ему самому держаться в моменте.
Ты почувствовала, как воздух начал тяжёлеть. Плавно. Внутри — странное спокойствие. Больше не хотелось думать. Не нужно было держать всё на себе.
Он никуда не торопил. Просто был.
Ты заснула.
Тепло его рук, ровное движение пальцев в волосах, спокойный ритм его дыхания — всё это стало тебе вместо подушки, вместо пледа, вместо слов.
И через какое-то время — он тоже уснул.
Сначала просто закрыл глаза. Потом его голова чуть склонилась вбок. Пальцы в твоих волосах затихли. Ладонь на талии осталась — будто даже во сне он держал.
Два человека. На высоте десяти тысяч метров. Среди гулкого двигателя, шорохов страниц, редких голосов и равномерного света салона — только вы.
Больше ничего не было нужно.