На грани тишины
Ты ела. Не торопясь, но и не притворяясь больше. Было вкусно — и, возможно, только потому, что он всё ещё сидел напротив. Его взгляд был не напряжённым, не контролирующим — просто присутствующим. Как будто для него тоже было важно, что ты сейчас ешь.
И ты это чувствовала.
Т/и: А ты чего не ешь?
Бросила ты между глотками кофе.
Кенан пожал плечами.
К: Уже поел.
Т/и: Один?
Приподняла бровь.
Он сделал вид, что задумался.
К: Ну, почти. Я знал, что придётся есть с тобой, поэтому позавтракал заранее. Чтобы сосредоточиться.
Т/и: На чём?
Улыбнулась ты, ставя чашку.
Т/и: На контроле?
Он усмехнулся.
К: На твоём сарказме. Это, знаешь, как спецподготовка.
Ты рассмеялась тихо. И это рассмешило его ещё больше, хоть он и постарался скрыть.
Вы доели почти одновременно. Он встал, не спросив, просто подал тебе руку — и ты, на удивление себе самой, взяла её. Без комментариев. Без подколов. Просто — потому что хотелось.
Вы шли по коридору к стадиону, и воздух вокруг был уже тёплым. Где-то слышались голоса — утро начиналось, сменяя мягкость на энергию.
К: Сегодня у тебя другая работа.
Сказал он, не глядя, но сдержанно.
Т/и: Знаю. Марко мне сказал.
К: Будешь рядом?
Ты кивнула:
Т/и: Почти. За пределами поля, но не с камерой.
К: Жаль. Я привык, что ты где-то рядом с объективом.
Ты бросила взгляд вверх:
Т/и: Тебе не хватало того, как я тебя тайком фотографирую?
Он не ответил сразу. Потом скосил глаза:
К: Только когда ты думала, что я не замечаю. Это было мило.
Ты не нашлась, что ответить. Вместо этого рассмеялась — легко, коротко. И тут же остановилась, когда услышала знакомые шаги.
Л: Buongiorno, ragazzi!
Лука появился первым, следом за ним Маттео, оба в тренировочной форме и с куражом в глазах.
Т/и: Привет.
Сказала ты, улыбаясь.
Л: Тебе теперь не надо фоткать нас?
Лука притворно расстроился.
Т/и: Пока нет.
Л: Жалко. Я думал, у меня был потенциал для обложки журнала.
Он поправил воображаемый воротник.
Маттео закатил глаза.
М: Ты и так в каждом сторис. Оставь девушке покой.
Кенан молча посмотрел на них. Не хмурился, не вмешивался — но в его взгляде скользнула тень. Особенно когда Лука чуть задержался рядом с тобой.
М: Ладно, пойдём разминаться.
Бросил Маттео.
Л: Увидимся позже.
Подмигнул Лука тебе.
Ты кивнула, чуть сдержанно, чувствуя, как рядом с тобой молчание Кенана становится плотнее.
Когда вы остались вдвоём, он снова пошёл вперёд. Ты поспешила за ним, немного в бок:
Т/и: Ты снова молчишь?
К: Я думаю.
Отрезал он.
Т/и: О чём?
К: О тренировке.
Т/и: Или о Луке?
Резко бросила ты.
Он остановился, посмотрел на тебя.
К: Я думаю о том, что ты идёшь со мной. И мне этого — достаточно.
Ты замерла.
К: Всё остальное — шум.
Он продолжил идти, и ты — следом. А сердце било в висках.
На поле работа началась.
Тебе выдали планшет — теперь ты ассистировала в тактике, помогала отмечать замены и динамику игроков. Было не сложно — но было по-другому. Без камеры. Без фокусировки на лицах. Но взгляд сам собой всё равно искал одно лицо.
Кенан.
Он был в игре, сосредоточен, чёток. Но иногда — слишком резко поворачивал голову. Будто проверяя, стоишь ли ты всё ещё у кромки поля.
И ты — стояла.
Смотрела.
Так, как будто всё ещё фотографировала.
Только теперь — для себя.
На стадионе стояла середина утра — солнце поднялось выше, резче очерчивая силуэты игроков и оставляя тени под ногами. С планшетом в руках ты стояла у кромки поля, держа его почти как фотоаппарат. Только вместо зума — тактические схемы, вместо портретов — бегущие фигуры с номерами на спине.
М: Ты уверена, что это тебе интересно? Раздался знакомый голос сбоку.
Ты повернулась — Марко, в бейсболке и с термосом в руке, остановился рядом.
Т/и: Это... ново.
Призналась ты.
Т/и: Но в каком-то смысле даже лучше. Видеть их не как кадры, а как движение.
Он усмехнулся:
М: Кенан тоже так говорит. Что вся суть — в движении.
Ты кивнула, взгляд скользнул к центру поля. Кенан в этот момент отдавал пас, коротко, точно, как будто не мяч — а мысли отправлял по траектории.
М: Ты сегодня работаешь со мной.
Продолжил Марко.
М: После тренировки надо будет отметить зоны перегрузки, кто где теряет темп. Ты справишься?
Т/и: Конечно.
Он сделал паузу, затем добавил тише:
М: Я рад, что ты осталась. У тебя есть эффект. Особенно... на некоторых.
Ты не ответила, только снова посмотрела на поле.
Кенан поднял глаза — и, как будто почувствовав взгляд, задержался на тебе.
Всего секунду. Но тебе этого было достаточно.
После тренировки ты пошла за Марко — в комнату с мониторами, графиками и несколькими листами, покрытыми ручкой и стикерами. Ты привыкала к этому миру — не творческому, а структурному. Но в этом тоже был свой ритм. Своя красота.
М: Вот, смотри.
Марко наклонился к экрану, показывая динамику игроков.
М: Здесь провал темпа — смотри на десятого номера. Видишь?
Ты кивнула.
Т/и: Это Лука?
Л: Он самоуверен. Но когда устает — не прячет это. Пиши. В следующей сессии будем нагружать больше других.
Ты кивнула и начала записывать. Отметила Луку. Отметила Маттео, у которого, наоборот, график был как по линеечке.
И — Кенан. Его линия была чёткой. Стабильной. Без перегрузок и без срывов. Ровная, как будто под кальку.
Т/и: Он слишком стабилен.
Заметила ты.
М: Кенан?
Переспросил Марко, усмехнувшись.
М: Он не знает, как быть иначе.
Ты прикусила губу, глядя на экран.
Марко посмотрел на тебя чуть внимательнее.
М: Думаешь, это хорошо?
Ты пожала плечами.
Т/и: Думаю, это... непросто. Для него. И для всех, кто рядом.
М: Особенно если он кого-то подпустит ближе?
Ты обернулась, встретив его взгляд.
Он уже знал. Или догадывался. Или просто чувствовал.
Спустя ещё полчаса вы вернулись к полю. Игроки заканчивали растяжку и постепенно расходились. Ты увидела Кенана — он стоял, слегка запрокинув голову к небу, закрыв глаза. Словно давал солнцу обжечь лицо.
Ты направилась к нему. Он услышал шаги — открыл глаза. И снова не отводил взгляда.
К: Закончили?
Спросил он.
Ты кивнула.
К: И? Как тебе новая работа?
Т/и: Интересно. Меньше эмоций — больше системы.
Он чуть улыбнулся:
К: Ты любишь эмоции.
Т/и: Не всегда. Иногда... тишина тоже важна.
Он посмотрел на тебя долго.
А потом, на удивление, коротко кивнул:
К: Andiamo.
Ты пошла рядом.
Солнце поднималось выше. День продолжался. Но теперь — вдвоём.
Снова.