𝐂𝐞𝐫𝐛𝐞𝐫𝐮𝐬

Сухой воздух ударил в лицо, как только дверь полицейского участка захлопнулась за спиной.

Юнги сунул руки в карманы и раздражённо посмотрел на бумажку, скомканную в пальцах.

- Морг на Инсон-дон 17, - пробормотал он. - Студентка, бухгалтер и... журналист.

- Трое, - уточнил Тэхён, подходя ближе. - А депутат?

- Не в этом списке. - Юнги покачал головой. - Его тело где-то в «закрытом месте».

-типа особенное мясо? - хмыкнул Тэ, доставая ключи от машины.

Они подошли к автомобилю. На улице было тихо, только редкие машины и скрип шин на мокром асфальте. Юнги устроился на пассажирском сиденье и ещё раз пробежал глазами по скомканному листку.

Тэхён тем временем завёл двигатель.

***

Морг встретил их запахом стерильности - тяжёлым, густым, с примесью формальдегида и чего-то металлически-сладкого, что цеплялось за ноздри и не отпускало. Запах, свойственный местам, где смерть прописана навечно, а жизнь - лишь неуместная ошибка, всплывающая сквозь стены, как эхо.

Коридор был пуст. Сквозняк лениво игрался с краем медицинского халата санитара. Скрип его обуви отзывался глухо, каждый шаг звучал так, будто время здесь двигалось в ином ритме. Ни голосов, ни машин, ни часов. Только хром и тишина.

- Нам нужно в отделение №3 -сказал хриплым голосом Тэхён - Студентка, бухгалтер и журналист... Насколько знаю, все трое были под наблюдением.

Они шли по коридору, вглядываясь в потёртые таблички над дверями. Цифры, выбитые на металле, терялись в тусклом освещении. Морг был тих - слишком тих, как будто стены впитывали даже звуки шагов.

Дверь отделения №3 выглядела ничем не примечательной: матовое стекло, старая ручка, облупившаяся краска.

Тэхён потянул за ручку двери.

Запах ударил почти сразу - тяжёлый, пронзительный, смесь формальдегида, старых тел и чего-то химически острого, будто сама смерть здесь хранилась в стеклянных банках.

Три тела лежали на металлических столах, покрытых белыми простынями. На каждом лежала бирка с именем и временем смерти.

Первым Тэхён подошёл к журналисту. Мужчина, около сорока. Его губы посинели, а в уголках рта засохли остатки чёрной пены. Зрачки расширены до абсурда. Под ногтями - следы судорожного царапания. Он умирал медленно, осознавая. Сердце, вероятно, пыталось биться до самого конца, несмотря на яд в венах.

- Лёгкие могли сгореть изнутри, - пробормотал Юнги, - типичная картина для новых синтетиков. Но есть что-то ещё...

Второй - студентка. На вид лет двадцать. Черты лица мягкие, почти детские. Рот приоткрыт, язык с синеватым оттенком.

'Блики солнца пляшут на тёплой плитке. Где-то в углу потрескивает старый радиоприёмник. Женщина средних лет лежит на кухонном полу, как сломанная фарфоровая кукла. Платье сбилось, оголив худые ноги, дрожащие в предсмертной судороге. Изо рта - пена, белая, как разбитое мыло. Глаза закатываются, пальцы царапают кафель'

- ...Тэхён? - голос Юнги звучит будто из-под воды, рвёт воздух и возвращает в реальность.

Он резко моргнул. Один раз. Другой. Будто пришёл в себя после долгого сна. Лёгкие взяли слишком быстрый вдох - и выдали тихий, надломленный выдох.

Тэхён отошёл на шаг назад, будто воспоминание обожгло. Грудная клетка сжалась, и ненавистное чувство накрыло с головой - он терпеть не мог, когда прошлое возвращалось. Вспышками, резкими, как лезвие по коже.

Он провёл рукой по лицу, стирая то, чего там не было.

- Всё в порядке, - повторил тише, скорее себе, чем Юнги.

Юнги промолчал, Он просто смотрел. И знал - Тэхён действительно в порядке.

Не идеально, не спокойно, не легко - но в порядке. Он знал это, потому что знал Тэхёна почти с детства. С тех самых времён, когда серые стены детдома ещё были их общим фоном.

С тех пор Тэхён многому научился: выживать, молчать, прятать боль под слоем спокойствия и иронии.

Тэхён выдохнул медленно, словно выдавливая из лёгких остатки боли, и наконец снова поднял глаза. Веки дрогнули, зрачки сфокусировались.

- Ладно, - хрипло сказал он, - продолжаем.

Тэхён взлохматил чёрные волосы одной рукой, будто пытаясь стряхнуть с себя напряжения.

Он вернулся к телу студентки, стараясь не смотреть ей в лицо слишком долго. Сконцентрировался на деталях

На шее, прямо над сонной артерией - тонкая, почти невидимая точка инъекции. Её руки были сжаты в кулаки, ногти вонзились в ладони, будто пыталась бороться. Под веком Тэхён заметил пятнышко - крошечный чёрный круг, как след ожога. Он посмотрел на Юнги:

- Думаешь, это был Cerberus? - спросил он тихо.

Юнги кивнул.

- У всех одинаковый паттерн. Пена, зрачки, судороги. Но Cerberus делает ещё кое-что. Он не просто убивает - он ломает разум перед смертью.

Последний - бухгалтер. Мужчина, тридцать два года. Его лицо застыло в крике. Слюна сгустилась в чёрную полосу на щеке. Вена на руке лопнула - явный передоз. Печень начала разрушаться ещё до того, как он умер. Он не просто принял яд - он впрыснул его себе сам. Добровольно.

***

Тяжёлая дверь захлопнулась за их спинами с глухим, вязким звуком - словно закрывалась не просто комната, а сама смерть. Воздух снаружи казался чище, но не легче: формалин всё ещё стоял в носу, а образы лежащих в тишине тел прочно отпечатались в памяти.

Юнги сунул руки в карманы пальто, в котором давно пахло табаком, кофе и бессонными ночами. Его шаги были чёткими, но неспешными - он словно переваривал увиденное, собирая в уме куски мозаики, которой ещё даже не было рамки.

- Надо ехать к Хосоку, - пробормотал Тэхён, щурясь на блеклое небо. - Он знает, как вытащить призраков из чужих биографий.

Юнги кивнул, не глядя.

- Если Cerberus где-то и всплывал раньше - Хосок найдёт.

Ветер сорвался с крыш и прошелестел мимо, как предупреждение. Машина завелась с первого раза, и они двинулись в сторону окраин - туда, где старые дома глядели пустыми окнами, а правда жила на жестких дисках и в папках без названий.