Глава 1 - "Приказ без права на отказ"
Амелия
Никакой романтики. Никаких обещаний. Только холодные стены и четыре человека в чёрных костюмах, которые смотрят на тебя, как на оружие в футляре.
Они называют это «операцией».
Я называю — капканом.
— Ты должна быть рядом с ним двадцать четыре на семь, — говорит женщина в центре. Голос ровный, как счётчик Гейгера.
— С ним — это с кем? — уточняю я.
— С новым объектом. Цель — выйти на лицо из окружения Итана Роуэна. Имя тебе не важно.
— И зачем мне с ним жить?
— Потому что он твой "муж".
На стол ложится конверт. Я не открываю сразу. Смотрю на лица. И понимаю: обсуждать уже нечего. Мне не предложили. Мне сообщили.
— Это всё?
— Нет. — Женщина кивает на второй конверт. — В этом — твоя легенда. Имя. Профессия. Документы. Вещи будут ждать в квартире.
Я забираю оба.
— И кто он?
— Увидишь.
Гейб
Комната пахнет кофе и дезинфекцией. Старый трюк — притупить тревогу чистотой.
Не работает.
— Ты будешь жить с женщиной. — Мужчина напротив говорит спокойно, без интонации. Он бы мог говорить про обеденное меню.
— И кто она?
— Твоя жена.
— Без шуток.
— Ни капли.
Конверт. Имя: "Мия Дэвис".
Профессия — дизайнер.
История: поженились два года назад, познакомились в Париже, живёте в районе с охраной и скрытыми камерами. Её любят соседи. Ты — молчун, но надёжный.
— У неё допуск? — спрашиваю.
— Она знает только то, что нужно знать. Не больше. Не доверяй, но и не подставляй. Понял?
— И цель?
— Через неё — и через тебя — мы вытащим нужного человека из круга Роуэна. Будет жарко. Вам нельзя проколоться. Ни на кухне. Ни в спальне. Ни перед камерой.
Я сжимаю кулаки.
Не из страха. Из привычки.
Глава 2 — «Тишина под ковром»
Амелия, 10 лет назад
Отец никогда не повышал голос. Даже когда злился. Он просто молчал — долго, тяжело, так что казалось, будто стены сжимаются.
Мне было восемнадцать, когда я впервые поняла: тишина может ранить сильнее, чем крик.
— В этом доме ты не лезешь в дела, которые тебя не касаются, — сказал он тогда.
— А если касаются?
Он посмотрел на меня так, будто я задала вопрос, на который нет правильного ответа. Потом сел в кресло, достал сигарету и закурил. Он всегда делал это, когда не знал, как врать.
Я нашла тот диск случайно — в старом плеере, в подвале. На нём — записи допросов, которых не было в базе. Люди, чьи имена я слышала по телевизору. Один из них исчез через месяц после этой записи. Другого нашли мёртвым. Третьего — перевели в правительство.
Я не была глупой.
Я просто не хотела видеть очевидное.
Отец работал не только на закон. Он работал на порядок. Иногда это значило — не спасать.
⸻
Потом он пропал. Просто не пришёл домой. Ни звонков, ни тела, ни записки. Только папка с делами, аккуратно сложенная на письменном столе, как намёк.
Я не плакала. Я записалась на юридический.
С тех пор всё, что я делаю — это ищу тех, кто прячет правду под ковром.
И уничтожаю их.
Глава 3 — «Без слабых мест»
Гейб, 12 лет назад
Он знал, что плакать — это проиграть.
С шести лет это вдалбливали как молитву.
Отец — капитан. Брат — герой. Мать — безмолвная тень между тренировками, полигонами и рапортами.
Если ты Дэвис, ты не должен быть слабым.
Слабость = угроза. Угроза = уязвимость.
А уязвимости в этом доме не было.
⸻
Брат ушёл добровольцем. Вернулся в цинковом гробу.
Гейбу было пятнадцать.
На похоронах он не проронил ни звука. Просто стоял с прямой спиной, сжав кулаки в карманах. Отец не смотрел на него — смотрел на гроб. Так, будто видел не тело сына, а провал всей системы.
— Запомни, — сказал он потом, — мы не спасаем тех, кто не готов себя защищать.
— А если это твой брат? — спросил Гейб.
— Значит, он не был готов.
⸻
Он ушёл из академии, когда понял: можно служить не людям, а правилам.
А потом — стал судьёй. Тихо. Молча. Без аплодисментов.
И каждый день выносил приговор тем, кто ошибся слишком рано, слишком громко или слишком откровенно.
Он не жалел. Он просто никому не верил.
⸻
Глава 4 — «Квартира на двоих»
Амелия
Ключ провернулся с лёгким щелчком.
За дверью — идеально чистая квартира. Минимализм, тёплый свет, открытые окна.
И он.
Стоит у кухонной стойки. В тёмной футболке и серых джинсах. Без обуви. Волосы слегка растрёпаны, будто только проснулся — хотя лицо выдает полную боевую готовность.
Он смотрит на меня, как будто я — уравнение с двумя неизвестными.
— Мия? — говорит он, без намёка на улыбку.
— Полагаю, ты мой муж? — отвечаю, закрывая за собой дверь.
— До следующего провала. Или до конца операции. Что наступит раньше.
Я кладу сумку. Осматриваю пространство. Кухня — стерильна. Гостиная — пуста. Ванная — одна. Кровати две. На вид.
— Ты занимаешь правую часть квартиры, я — левую, — говорит он.
— Ага. Идеальный брак.
— Мы же договорились: без иллюзий.
Я разворачиваюсь.
— Послушай, Гейб...
— Вообще-то, «милый», — перебивает он. — По легенде. Особенно на публике. Внутри — зови как хочешь.
Я прищуриваюсь.
— Хорошо, милый. Если ты будешь так же хорош в прикрытии, как в хамстве — мы сработаемся.
— А если нет — переживём.
Мы стоим друг напротив друга.
Два человека, которых заставили «жить вместе», не зная, кто перед ними на самом деле.
Две заминированные территории. Бы
И всё, что нам остаётся — держаться за сценарий.
Хотя с каждой минутой он трещит по швам.