Глава II
Шел второй час пары по международному и европейскому праву, и Невена уже с мольбой смотрела на циферблат фитнес-часов, отсчитывая каждое мгновение до окончания.
Преподаватель, пожилой худощавый мужчина, читал лекцию таким скрипящим голосом, что казалось, будто прямо у уха кто-то соскребает тефлоновое покрытие вилкой со сковороды.
Устали как студенты, так и профессор, который сам уже несколько раз проверял время.
Кто-то на задних рядах уже вовсю ужинал бутербродами из домашней лепёшки и сала, предусмотрительно взятых с собой, у кого-то не хватало смелости и сноровки есть в открытую. Старик выглядел таким уставшим, что, кажется, увидь пирующих студентов, начал бы драку за право обладания едой. У профессора была малопонятная речь и устаревшие сведения, так что едва ли Невена могла найти для себя что-то полезное в последней паре, а преподаватель так шаркал при ходьбе и столько кашлял, что его становилось даже жалко.
«И почему бедного деда ещё не отправили на пенсию?» — с сочувствием подумала Войнович, наблюдая, как её сосед отдирал жвачку со стола.
Благо, кошмар не мог длиться вечно, и когда паре пришёл конец, все двинулись в коридор с такой спешкой, будто ещё чуть-чуть, и их замуруют в аудитории навечно.
Однако, радоваться было рано, ведь не только студенты-дипломаты заканчивали в это время. Среди молодых людей можно было рассмотреть юридический факультет, и Невена с радостью признала в одной из студенток Милицу. Девушка помахала подруге рукой. Также из аудиторий шли будущие биологи, ветеринары, но самым колоритным направлением были, безусловно, богословы. Это были безобидные и тихие ребята, и их легко было отличить среди шумной толпы парней и девушек из других направлений университета Белграда.
Оборотень отстояла очередь в раздевалку и остановилась, дожидаясь Милицу. Подруги поравнялись. Сегодня как раз был сбор стаи, и девушки решили добраться на него на одном автобусе.
Войнович присмотрелась к лицу Стефанович и расплылась в улыбке. Макияжи студентки всегда были разными, но нельзя было отказать той в чувстве вкуса. Даже броские цвета Милица умела использовать так, чтобы они гармонично выглядели с достаточно незаурядными, но милыми чертами лица. Сегодня на веках девушки были нарисованы голубые и розовые цветы с жёлтыми серединками, и она не побрезговала украсить даже веков, скрывавшее под собой имплант.
— Ты рисовала карандашами, которые я тебе на День Рождения дарила? — улыбнулась Войнович.
Стефанович тоже расплылась в улыбке.
— Ты всегда умеешь подбирать хорошие подарки, знаешь, что мне понравится, — благодарно кивнула волчица.
Тут мимо прошла толпа первокурсников. Молодые люди уставились на глаз Милицы, не отводя испуганных глаз, и внучка вожака зло замахала им руками и зашипела что-то невнятное, чтобы те ушли. Те покрутили пальцем у виска, а один закрыл глаз и одернул веко пальцем вниз. Студенты засмеялись. Милица не подала виду, что это её хоть как-то обидело, но кулаки её сжались, а Невена показала тем язык и запустила в одного из парней скомканным конспектом.
— Жаль, я далеко была, — со злостью прорычала Войнович. — Он бы у меня до Румынии полетел на задней скорости.
Милица улыбнулась с благодарностью.
— С такими бесполезно разговаривать, — меланхолично заметила ликантроп. — но мне все равно иногда кажется, все так смотрят на мой глаз, словно испытывают ко мне отвращение… — подруга погрустнела, и Невена, растерявшись, несколько грубовато положила ей руку на плечо.
«Господи, да за что я настолько сухарь, что не могу даже слов подобрать, чтобы поддержать подругу?! Как со мной можно дружить вообще!» — мысленно выругалась студентка на себя.
Подруга подняла глаза на Невену.
— Спасибо, что защитила. Но думаю, я не должна расстраиваться из-за каких-то недалеких дураков. Надеюсь, в следующий раз я смогу сама справиться с нападками с достоинством, — во взгляде хрупкой с виду девушки засветилась уверенность настоящего воина, и Невена вдруг поняла, что Стефанович не нуждается в защите.
Она гораздо сильнее, чем выглядит.
***
Девушки доехали до бульвара деспота Стефана с двумя пересадками уже затемно. Было жутко идти по пустырю вдвоём тёмной ночью, хотя они знали, что главная опасность здесь кроется в них и их собратьях, а несчастного насильника или маньяка в случае, если таковой появится, будут искать в лесу по кускам. Ведь волки не брезгуют любым мясом. Потом власти, боясь связываться с оборотнями, напишут в газетах очередную статью про кровожадных хищников, растерзавших грибника, и словом не обмолвятся об оборотнях.
Студентки пересекли пустырь и вошли в слободу Меласа. Небольшие домики оборотней тесно толкались друг с дружкой, в основном дома имели два или три этажа, глубже по улице можно было встретить коттеджи зажиточных оборотней, вроде деда Невены.
Повернув у дома Милицы, оборотни оказались у небольшой мечети. Круглый купол с месяцем на верхушке венчали две высокие башни с наконечниками-конусами, и казалось, будто их концы настолько острые, что клочья облаков могли бы зацепиться за минарет и остаться висеть на нём. Когда-то давно один из прошлых вожаков отдал большую сумму на постройку мечети, чтобы оборотни могли собираться вместе и не бояться быть обнаруженными, при этом поддерживая легенду об албанском гетто.
Мечеть хищно разинула светящуюся пасть двери, готовая заглотить всех присутствующих. Девушки вошли внутрь и проследовали в женскую раздевалку. Оставив вещи, обнаженные женщины-оборотни вышли всей толпой через узкий ход, который у мужчин и женщин вёл в разные стороны.
Милица подошла к дяде, Лазарю, и Невена с некоторой опаской покосилась на старшего Стефановича. Это был огромный широкоплечий чёрный волк примерно одного возраста с Добрило, у него был такой же точеный профиль, как у Милицы, небольшие острые высоко посаженные уши и пронзительный ярко-жёлтые глаза. Его густой мех из-за покраснения местами выглядел бурым, а на морде проступала первая седина, но предала его образу скорее ещё большей внушительности и воинственности, чем старости. В нескольких местах: на хвосте, животе и загривке — при внимательном рассмотрении под густым мехом были заметны белые проплешины старых ожогов от пожара. В его фигуре, как и в фигуре Милицы, читалось достоинство и гордость.
Учителя боялись все, даже давно взрослые выпускники предпочитали обходить Лазаря десятой дорогой.
«А я ему точно все зачёты сдала? — судорожно вспоминала Войнович, пока дядя и племянница обсуждали успеваемость Милицы на юридическом факультете.
К облегчению зонарной самки, старший Стефанович даже не посмотрел в её сторону. Невена ощутила, как чей-то пушистый хвост едва заметно коснулся её плеча, кажется, пытаясь не привлекать к себе внимание и молча прокрасться мимо. Однако, было трудно даже в сумрак не заметить огненно-рыжий мех дхоля. Лазарь обернулся к Невене и тут же сощурил глаза, оскалив зубы. Сначала волчица растерялась, думая, что гнев учителя обращен на неё.
— Томашевич! Когда я увижу твой зачёт по хватам? — прорычал преподаватель, угрожающе размахивая хвостом из стороны в сторону.
Поняв, что спрятаться за спиной Войнович не удалось, Никола расплылся в улыбке, прижав уши к голове и сощурив хитрые лисьи глаза.
— Господин Стефанович, я не сдал зачёт? Возникла какая-то досадная, нелепейшая ошибка, — красный волк с досадой покачал головой и драматично приложил лапу к груди. — Как я смог бы спать, зная о таком своём прегрешении?
«Почему он не поступил в театральное?» — Невена в недоумении переглянулась с Милицей.
Никола продолжил спектакль. Он уткнулся мордой в плечо Лазаря и сокрушенно накрыл голову лапами.
Профессор оттолкнул красного волка и оскалился.
— Не ломай комедию, — студент обиженно сморщил нос. — Сколько раз ты вообще был на моем предмете? Три раза? Четыре?
— Какая грязная, позорная ложь! — поцокал языком красный волк. — Я был на уроках целых пять раз. Невена не даст соврать, на одном из уроков мне чуть не сломали челюсть!
Никола притворился, что сейчас потеряет сознание, и элегантно опустился на спину Невены. Та в растерянности и смущении отшатнулась.
— Вообще-то, ты просто подавился куском мяса, которое жевал, — резонно заметила она. — И не смей прикасаться ко мне, а то я исполню твою мечту.
— Какие вокруг грубияны! — Томашевич сценично опустился на землю, подняв лапы вверх.
Милица едва сдерживалась, чтобы не засмеяться и не выдать себя, ведь дядюшка был готов рвать и метать.
Профессор оскалился, шерсть на загривке встала дыбом. Волк легко поднял Николу за холку в воздухе, как щенка, тот забился в пасти педагога рыбкой. Невена и Милица, ничего не понимая, стояли, как вкопанные. Лазарь встряхнул студента так, что у того искры из глаз полетели и опустил на землю.
— Чтобы сегодня же подошёл ко мне и сдал всё, — сухо произнёс учитель.
Никола поднялся с земли, пошатываясь. Облизнувшись, он поджал пушистый чёрный хвост, и скуля, похромал к Невене, остановился рядом и подмигнул ей.
— Вынужден покинуть Вас, милые дамы.
С этими словами зверь сорвался с места и быстро нырнул в кусты. Лазарь потерял к студенту интерес, лишь с презрением фыркнув. Добрило и Обрад подошли к Невене поздороваться, затем дядя подошёл к Лазарю, и бывшие однокурсники отвлеклись от студентов, наконец выцепив возможность пообщаться.
Невена поискала глазами Ярема, но, к своему счастью, не обнаружила его и облегчённо выдохнула. Она ещё не отошла от недавнего семейного ужина, а ведь вскоре её уже ожидал следующий.
***
С большим трудом натянув на себя платье, более-менее подходившее под понятие «изящества», Войнович тяжело вздохнула. Оно туго облегало рельеф мышц на животе, длинные рукава до запястья растянулись на мускулистых руках, а глубокий вырез украшал подкачанную спину.
«Опять все будут называть качком,» — закатила глаза девушка.
Впрочем, вся остальная одежда предназначалась либо для дома, либо для будней, либо для походов в зал, так что пришлось остановиться на более-менее «вечернем» варианте. Натянув сетчатые перчатки, она задумалась, что делать со своими волосами, и пришла к выводу, что проще всего оставить всё в пучке, как есть.
Девушка вошла на кухню. Обрад стоял уже готовый, в смокинге Добрило, и мыл посуду. Заметив сестру, младший Войнович одобрительно кивнул.
— Я не видел ещё никого настолько же элегантного и изящного, — улыбнулся он. — Тебе очень идут платья, носи почаще.
Невена захихикала, чувствуя, что щеки наливаются краской.
— Пожалуй, предпочту спортивную форму, — улыбнулась она несколько виновато.
Обрад оторвался от мытья посуды. Парень полез в шкатулку и достал оттуда две блестящие серьги-капли.
— Хотел на выпускной подарить, но забыл, — в смущении улыбнулся он.
«Точнее, отравился рыбой и блевал весь вечер дальше, чем видел,» — добавила оборотень мысленно.
Девушка смутилась, не зная, как отреагировать, и ей стало стыдно, что она не может ничем отплатить брату.
Тот вдруг поперхнулся, и Невена поняла, что брат давится от смеха.
— Ты там что, ищешь признаки, что я это в автомате за двадцать динаров купил?
— От тебя всего можно ожидать, — фыркнула девушка, а затем всё же надела подарок.
Серьги дорого блеснули в её ушах. Войнович не разбиралась в камнях, но даже если он и не был очень дорогим, то определенно подчёркивал голубизну её глаз.
— Спасибо, — нехотя и с большим стыдом выдавила Невена.
Мысленно она выругалась, что не может сказать ничего дельного. Внучка вожака ненавидела принимать подарки, ведь всегда казалось, что надо чем-то отплатить. Проще было купить себе всё самой, чем ломать голову, как отблагодарить дарящего.
***
Ресторан ослеплял огнями окон. Тихо и ненавязчиво играло пианино, кажется, «Времена года». Даже воздух в этом месте был пропитан роскошью и дороговизной, Невена распрямила плечи, чтобы выглядеть более уверенно, но чувствовала себя крайне неуютно. Одна машина у входа была дороже другой. Их впустили только тогда, когда Ретт-Ярем предъявил специальное приглашение.
Войнович не привыкла есть в таких местах, обычно она перекусывала на ходу, или ела что-то дома, наскоро сготовленное для домашних. Глядя на вальсирующих гостей, мужчин и женщин в дорогих костюмах, пьющих вина по цене дневного рациона её семьи из трёх человек, оборотень невольно задумалась, кто же такой этот Ретт-Ярем.
В холле мужчина с жеманной улыбкой склонился, чтобы поцеловать руку девушки. Та сжала губы.
— Вы просто очаровательны в этом платье и серьгах, — произнёс хорват нараспев.
Та благодарно кивнула, желая побыстрее избежать неприятного ей разговора. Обрад уже оценивающе бегал глазами по меню, и лицо его от ценники к ценнику становилось всё более удивленным.
— Нам с тобой тут разве что вода по карману, — прошептал парень на ухо сестре.
— Вряд ли. Наверное, её подают в платиновом стакане и посыпают пыльцой фей, — иронично заметила Невена.
Милош рассматривал расценки с опустошенным лицом, но по морщинкам в уголках его глаз и у рта было видно, как жестоко траты били по скупости и самолюбию старика.
Дворжак ухмыльнулся.
— Неужели вы думали, что я приглашу вас в ресторан за ваш счёт? Сегодня я угощаю.
Невена смутилась.
«Подумать только, как будто у нашей семьи нет денег, и мы нуждаемся в благотворительности!»
Милош явно был доволен таким исходом. Обрад тут же набрал любимых морепродуктов и с жадностью набросился на угощение под всеобщий смех, а Милош и Ретт-Ярëм заказали шампанского.
— Вы слышали новости? Недавно убили одного оборотня из центральной части Белграда. Говорят, он был влиятельной фигурой, и его заказали, — заметил хорват, наливая себе в бокал.
Старый Войнович равнодушно повёл плечами.
— Криминальные разборки - не редкость в нашей среде. Тем более, убийство оборотня гораздо легче обставить, чем человека.
Ярем неопределённо покачал головой.
— Это не первое дело за последнее время. Причем убивают именно оборотней, и именно тех, кто имеет больше всего власти и влияния. Поговаривают, кто-то близкий к правительству начал массово заказывать авторитетов нашего мира.
Невена, ковырявшая салат, напряглась. Разговор начал заходить в какое-то загадочное русло.
Милош тоже напрягся. Здесь Дворжак задал совсем неожиданный вопрос:
— Скажите, Вы уже думали, кому передадите своё состояние?
Обрад и Невена оба смутились, брат даже перестал налегать на креветок.
Вожак напрягся.
— Мое завещание лежит у нотариуса, но я не разглашаю его подробностей, — пробурчал волк, откашлявшись. — Оно находится в сейфе, и вскрыть его можно будет только по истечении определённого срока с момента моей смерти.
— Вот как? — хорват изящным жестом поджёг сигару. — Вы хотите сохранить интригу?
По взгляду Войновича было заметно, что терпение его истекает, но Дворжак, казалось, просто забавлялся столь экстравагантными разговорами. Невена знала, по какому тонкому льду тот ходил, ведь Милош был человеком внезапным и взрывным, и если бы он хотел, он поднялся бы из-за стола и плюнул на все приличия.
Их разговор спасло то, что внезапно заиграла медленная музыка. Гости поднялись и начали кружить в танце.
Невена попятилась, надеясь не участвовать в этом мероприятии, но Ярем схватил её за руку так уверенно, что та даже не успела сообразить и вырваться из его объятий.
— Не осчастливите ли Вы меня прощальным танцем, госпожа Войнович? — волк приобнял Невену за талию.
Она поперхнулась от возмущения, но Милош смерил внучку убийственным взглядом. Девушка вздохнула и нехотя отдалась партнеру.
Он переступал изящно и элегантно, кажется, кружась с Дворжаком, можно было забыть всю неловкость разговора и раствориться. Но Невена вдруг ощутила такое отторжение и к этому ресторану, и к танцу, и к самому Дворжаку, что стало противно чувствовать свою руку в его руке, и когда танец закончился, Войнович вырвалась из его объятий.
Невена подошла к Милошу, и отбросив весь страх перед дедом, зашипела:
— Я больше не приду ни на один ужин.
Дед нахмурился.
— Но ты только подумай, сколько у него денег. И какой выгодный это был бы брак.