...

Так звали возлюбленную доктора Льюиса Джонсона. Но одно имя мало что скажет читателям о ней. Можно начать с описания её облика. 

Шания Ла-Фойетт была рослой и довольно красивой темнокожей девушкой. Стройная фигура. Довольно мягкие и вьющиеся чёрные волосы. Миндалевидные тёмно-карие глаза. Тонкий овал лица светло-коричневого цвета. 

Свою фигуру Шания любила подчёркивать различными нарядами. Она могла себе позволить весьма хороший гардероб. Длинные платья, пальто, красочные шляпы с плюмажами. И другие вещи в этом духе.

Её родители, как и Джонсоны, тоже работали прислугой. Только не у богатой семьи, а в хорошей гостинице. В ней останавливалось немало иностранцев. Ла-Фойетты заинтересовались культурой других стран, а затем передали этот интерес своей дочери, а также двум её сёстрам. 

Среди предков Шании были французские поселенцы (о чём и свидетельствует фамилия). Они поселились в Квебеке. После того, как французов разбили британские колониальные войска, эти поселенцы бежали в глухие леса Луизианы. Эти поселенцы вступили в браки с беглыми рабами. В дальнейшем Луизиана была присоединена к США. А мулаты, говорившие на французском, были объявлены такими же рабами, как и другие негры. 

Пришло долгое время рабской (в самом прямом смысле этого слова) жизни. Постоянные крики плантаторов, удары кнутами в случае плохо сделанной работы, призывы к покорности господам от своих же собратьев. Мало кто помышлял о побеге, учитывая жестокость по отношению к пойманным беглецам.

После отмены рабства знаменитой 13-й поправкой дед и бабушка Шании переехали в Нью-Йорк, где и нашли работу в гостинице благодаря хорошей работе сначала в обычном кафе, а затем - в ресторане. Родители решили идти по стопам своих родителей. И в итоге им открылась дорога не абы куда, а в гостиницу "Уолдорф". Новейшая и самая фешенебельная гостиница всего Нью-Йорка. 

В общем, родители Шании (как и родители Льюиса Джонсона), принадлежали к "белой кости" чёрных американцев. 

Сама же Шания Ла-Фойетт почти с ранних лет была весьма умной и любознательной. Научившись читать, она проявила интерес к журналам и книгам про разные страны. Она три года ходила в школу. Но так как почти все хорошие школы в регионе не принимали чернокожих учеников, то Шания занималась с домашними педагогами.

 Вскоре добавился ещё один интерес - медицина. Появился он весьма интересным образом. В пресловутом "Уолдорфе" останавливались учёные-медики с мировым именем. Ведь не так далеко была частная больница для обеспеченных клиентов. Та самая Пресвитериан, в которой раннее работал доктор Джонсон. 

Однако пересеклись Шания Ла-Фойет и Льюис Джонсон, как это ни странно, по ту сторону океана, в Вене. Шания проходила практику в той самой больнице Святого Людвига. Хотя сама она училась на медицинском факультете Ягеллонского университета в Кракове, тоже находящегося в составе Австро-Венгерской империи. Но ей посоветовали практиковаться именно в столице страны. 

Ягеллонский университет был почти ровесником Венского. Готический дворик старейшего корпуса Коллегиум Майус навевал мысли об ушедших веках. То самое время, когда в каморах под свечкой писались романы о подвигах храбрых рыцарей, а студенты постигали знания, оставленные великими философами античности. 

Темнокожая девушка Шания часто шла на занятия по этому дворику, где когда-то беседовали со своими приятелями юные Николай Коперник или Франциск Скорина. Обсуждали науки да и просто бытовые жизненные мелочи. А сейчас об этих известных людях напоминали памятные портреты в местных университетских коридорах. На книжных стеллажах библиотеки стояли раритетные теперь уже тома, которые они читали во время своей культурно-просветительской работы. 

Куранты часов, сохранившихся с незапамятных времён, издавали трогающие душу звуки. Несколько раз в день, когда часы били, под ними открывались окошечки и между ними двигались фигурки. Это напоминало торжественное шествие короля и его свиты. Сначала с важным лицом проплывала фигурка средневекового глашатая. Казалось, что он гордится своей ведущей ролью в этой замысловатой процессии. За глашатаем шли королева и король в виде рыцаря с мечом в бронированных доспехах. За ними следовали фигурки знаменитых ректоров университета. 

Смотря на эти практически волшебные часы, Шания испытывала эстетическое наслаждение в буквальном смысле этого словосочетания. Она чувствовала себя попавшей в сказку. 

- Господь подарил тебе большие возможности! Пользуйся этим, моя дорогая!

Это были слова матери, которые Шания вспомнила при взгляде на часы корпуса Коллегиум Майус. В нём также располагалась богатая университетская библиотека. В читальных залах тоже чувствовался дух готической старины. 

Но большинство лекций проходило в другом корпусе. Облик его здания тоже сильно напоминал о "делах давно минувших дней". 

С гувернёром-иммигрантом из Пруссии Шания изучала немецкий язык и к совершеннолетию очень хорошо на нём говорила. Поэтому родители предложили девушки поступать в университеты Германии или Австрии. Учёба в Краковском университете стоила сравнительно дёшево. 

Здесь были курсы, которые велись на немецком. Но среди академической программы обязательным предметом был польский язык. К тому же значительное количество занятий велось именно на этом языке.

Польский с его шипением и другой, славянской грамматикой для Шании был трудноват. Но когда она его осилила, то стала хорошо им владеть. Могла на нём разговаривать, читать некоторые книги и писать. 

На весь курс из почти 200 человек, девушек и женщин было лишь 11. Наряду с Шанией, конечно.  

Один из профессоров медицинского факультета Краковского университета, Доминик Скарга, был давним другом того самого Ласло Ньири, который помогал доктору Эрлиху курировать практику Льюиса Джонсона. Однажды он позвал Шанию к себе в кабинет.

Утром, выйдя за пределы женского корпуса студенческого общежития, Шания Ла-Фойет шла на лекции.

В коридоре негритянка наткнулась на высокого седовласого мужчину с аккуратной бородой. Настолько аккуратной, что Шания подумала: - Не укладывает ли он свою бороду в парикмахерской?

Этот встреченный мужчина и был тем самым профессором Домиником Скаргой.

- Доброе утро, пан Скарга! - поприветствовала Шания преподавателя. Она уже давно привыкла к польским обращениям. 

- Доброе, пани Ла-Фойетт! Я хотел бы с вами переговорить по поводу практики. Дело в том, что у меня есть одна очень хорошая идея...Я знаком с одним очень профессиональным медиком, который мог бы руководить вашей практикой...Но он работает в Вене.

- Далековато... А здесь, в Кракове, разве невозможно попрактиковаться?

- Понимаете, дело в том, что у нас в городе почти нет больниц с таким профилем. А в столице вы получите опыт в хорошем заведении. 

- Хорошо. Расскажите, пожалуйста, про этого доктора. 

- Его зовут Ласло Ньири. Вирусолог, инфекционист. Учился в Будапеште, затем повышал квалификацию в Вене. Сейчас работает в больнице Святого Людвига. Это одна из старейших больниц в стране. Она гораздо старше ваших родных Соединённых Штатов.

- Звучит заманчиво. Я на кафедре вирусологии и инфекционных болезней как раз учусь.

- Поэтому я и настоятельно рекомендую вам ехать в Вену, пани Ла-Фойетт. Кстати, Ласло Ньири хорошо знаком с доктором по имени Манфред-Август Эрлих. Доктор Эрлих мне даже говорил, что недавно он стал руководителем практики одного негра-американца. Очень хорошо о нём отзывался!

- Надо же. Тогда я согласна! А доктор Эрлих - это тот, который выступал на конференции в позапрошлом месяце?

- Да, он самый!

Спустя две недели Шания уже приехала в Вену и переступила порог здания той самой пресловутой старой больницы. Люди вокруг оглядывалась на девушку с непривычной для них внешностью. Некоторые даже хотели спросить, откуда же она приехала. 

Однако Шании было важно другое. Найти двух докторов, о которых она узнала из уст профессора Скарги. 

Одна из медсестёр подошла к негритянке. 

- Здравствуйте! Из какой вы страны? Вы же говорите по-немецки?

- Да, я из Американских Штатов. Я учусь в университете Кракова, на медицинском. Меня направили в вашу больницу на практику. 

- Вы из самого Ягеллонского университета? А кто вас направил?

- Один из преподавателей. Его зовут Доминик Скарга. Сказал, что здесь работает доктор по имени Ласло... эээ... забыла фамилию...

- Наверное, вы имеете в виду Ласло Ньири. Есть у нас такой замечательный доктор. Сейчас провожу вас к нему. Я - медсестра Шрайбер.

- А меня зовут Шания Ла-Фолетт. Приятно познакомиться!

Шания в сопровождении медсестры подошла к двери с табличкой "Доктор Ласло Ньири". После негромкого стука дверь приоткрылась. Увидев темнокожую девушку, мужчина из кабинета сразу же заулыбался, как будто перед ним находилась его давняя подруга или бывшая одноклассница, с которой он много общался в своё время. 

- Сервус*, фройляйн! Вы Шания Лафилетте? Студентка Ягеллонского университета?

- "Ла-Фойет". Моя фамилия так произносится.

- Прошу прощения! Просто мне так сообщили! Ладно, заходите ко мне в кабинет, сейчас всё обсудим! - произнёс Ньири, обратившись затем к медсестре:

- Сестра Шрайбер, вы можете продолжать свою работу!

После обсуждения предстоящей практики в кабинете доктора Ласло Ньири Шания вышла из кабинета. В коридоре она увидела идущего мимо молодого темнокожего мужчину в костюме-тройке. Ярко светилась цепочка от карманных часов.

Негр остановился. Посмотрел на Шанию. Замолчал, не зная, что сказать.

- Гутен таг! - обратился чёрный мужчина на немецком языке.

- Как вас зовут? Пан, герр или как к вам обращаться?

- Меня зовут Льюис Джонсон. Я американец. Из Нью-Йорка. Здесь нахожусь по учёбе и практике.

- Ничего себе какое совпадение! Я - ваша соотечественница и из того же самого города! Но я учусь в университете Кракова. Это немного далековато отсюда...Но это неважно. Так что мы можем говорить по-английски! Меня зовут Шания Ла-Фойетт!

После последней реплики Шания смело и с широкой белозубой улыбкой на лице протянула руку Льюису Джонсону. Он даже слегка оробел. 

- Вы...вы...вы так прекрасна! Даже очень! - всё, что смог вымолвить доктор Джонсон. Уже на родном английском.

- Спасибо, но у нас вроде как рабочие отношения? - на этой реплике Шания сделала серьёзное, даже слегка хмурое лицо.

- Да, да...Извините, мэм... Забыл вам сказать, что я ещё и выпускник Гарварда. 

- Вы учились в Гарварде? Ничего себе! Неужели цветной имеет шанс окончить самый престижный университет Америки?

- Но этот шанс довольно небольшой, мэм... Поэтому я решил повысить свою образованность здесь, в Европе. Тут люди лучше ко мне относятся.

- Да и ко мне тоже. У меня почти с детства страсть к науке и культуре. Меня не пускали в элитные школы, так как в них принимали только белых. Пришлось заниматься на дому.

- Как я вижу, домашнее образование у вас ничуть не хуже, чем в любой наипрестижнейшей школе!

- Я хорошо говорю по-немецки благодаря тому, что долго занималась с учителем-немцем.

- Видите, как хорошо! Мы можем говорить между собой не только по-английски, но и по-немецки. Я второй язык в Гарварде изучал.

- Тогда, может быть,  приступим к работе?

Позже доктор Джонсон ещё долго вспоминал о Шании Ла-Фойетт, к которой ещё во время той самой практики он стал испытывать чувства. Двое соотечественников в одном и том же городе, в одном и том же месте - чем не повод для романтики, начала отношений?

Шания была девушкой довольно холодной и неприступной, но это только подогревало неравнодушие к ней. Красивая, но холодная...И даже суровая...

После практики Льюис и Шания стали обмениваться письмами. И в одном из них девушка писала, что после окончания Ягеллонского университета хотела бы поехать на учёбу в университет итальянского города Падуя, так как там уже давно можно было учиться женщинам.

Виделись они ещё лишь один раз - на научном симпозиуме в университете Праги. После этого Шания куда-то пропала. Она перестала отвечать на письма. Неизвестно вообще, что с ней было, и где она есть.