Фотовспышка

- Жеми, солнце моё, как мы будем тут без тебя? – Амели развела целую трагедию, когда подруга рассказала им про свои планы переезда. – Ты мой единственный свет в жизни!

Лени обиженно пробурчал:

- Совсем офигела? Эй, дорогая, а я? – и по-детски ткнула его в бок.

Венир сидел тихо, лениво жевал обед и всеми силами старался не смотреть на Жеми. Год, целый год бесконечных недомолвок, обид на неё и сжигающей его снова и снова любви не отпускал. Тётя не позволила ему бросить академию.

- Мы столько денег вложили в твои курсы, ты не можешь просто забрать документы! – это стало последним словом.

Венир каждый день, снова и снова ощущал себя ребёнком, малышом, не имеющим права решать за себя, не понимающим, что происходит вокруг. Жеми работала всё так же, как и раньше. Выиграла два конкурса со своими фото, училась. Казалось, что в её жизни ничего не поменялось. Но подойти и спросить напрямую: жалеет ли она, что думает об их дружбе теперь, как ему, Вениру, жить, если с самого детства он думал только о том, чтобы встретиться с Жеми?

Амели и Лени великодушно оставили его в покое, когда он заявил:

- Жеми меня отшила.

Его жалели, но старались не слишком это демонстрировать, чтобы не задеть ещё сильнее. Все, кроме Жеми. Она продолжала помогать ему с обработкой его фото. Давала свои лекции и рекомендации, чтобы облегчить его учёбу. Но больше ничего. Словно издеваясь, специально. Занимались они только в кафе и библиотеках.

Сегодня они сидели все вместе в их с Амели комнате в общежитии. Вчетвером. Сэндвич был неудачным обедом, но питаться нормально не получалось – рядом с девушкой кусок в горло не лез.

- А ты, Лени, мой любимый парень и лучший друг – тебе этого недостаточно?

Амели сидела на кровати с Жеми, обнимая руками её за талию и уткнувшись в плечо.

- Но ты же будешь на выпускном? Ты должна будешь сказать речь – ты же лучшая студентка всей академии!

- Скажу, сначала удачно защитить диплом нужно. Пять лет не должны пропасть даром.

Теперь уже очередь Амели пришла:

- Хочешь сказать, что учёба ничего кроме диплома тебе не принесла?

- Принесла. Вас. И много плохого, - честно ответила девушка, не обращая внимания на то, как напрягся Венир. Он был уверен, что Жеми говорила о нём. – И я хочу сказать, что счастлива иметь друзей, как вы. Вы лучшие.

- И поэтому ты просто обязана будешь позвать нас в Хельсинки, когда обживёшься. Зимой там столько снега, что нам и не снилось.

- Ты же не любишь холод, - подколол Амели Лени.

- Не люблю, но Жеми же меня согреет?

Эти двое снова собачились и вели себя как маленькие дети, будто бы обоим ещё не было и восемнадцати.

- Ах Жеми тебя согреет, - Лени угрожающе встал, подмигнул Жеми. Девушка отцепила руки Амели от себя и пересела на другую кровать, пытаясь сдержат смех. Подруга боялась щекотки больше всех, кого она знала в мире. Причём боялась – именно то слово. Кроме дикого хохота от лёгкого прикосновения по общежитию пронёсся пронзительный крик.

Жеми дорожила своими друзьями совсем как семьёй. Не посвящала их ни в какие секреты, не говорила с ними о семье, о брате. Всё, что они знали, – она была вдовой, а её родные проживали в Буживале. И что мама-художница была родом из Финляндии. А отец обожал охоту и имел бизнес.

Друзья научили её новому чувству – единственному, что действительно вызывало у неё слёзы, настоящие, краткие, наполнявшие глаза и тут же высыхающие – благодарности. За то, что всегда знали, когда нужно промолчать, видели границы её личного пространства, ценили её, никогда не лезли в личную жизнь. Такой была Оликка. Такой была когда-то Кафи. И таким был Миколай. Если бы не юридические формальности, Жеми могла бы считать Амели и Лени семьёй.

Жеми была готова. До выпуска было всего два месяца. На почте лежало письмо от Элин Брудеру. Финский фотограф была уже стара: совсем скоро ей исполнялось семьдесят шесть лет, и она приглашала девушку к себе в резиденцию.

╔═╗╔═╗╔═╗

Жеми сидела в большом актовом зале академии на первом ряду и слушала речь ректора. Вокруг сидели лучшие выпускники с каждого факультета, без конца о чём-то переговаривались студенты позади неё. Девушка справа от Жеми теребила порядком измятый лист бумаги с текстом своей речи. Оставалось надеяться, что она не упадёт в обморок прямо на сцене, если сильно перенервничает. Парень слева листал ленту инстаграма, периодически останавливаясь на особенно провокационных фото и быстро облизывал губы. Жеми стало смешно. Она действительно не понимала тех, кто тратит кучу времени на то, чтобы вести фото-блоги, всякие страницы в телеграме или инстаграме. А привычка Лени каждую минуту постить какую-нибудь ерунду в твиттере вводила её практически в состояние транса: это было то, чего она совершенно не понимала. Амели любила выкладывать селфи в инсту, но проводила в реальном мире гораздо больше времени, чем её парень. Из их компании взгляды Жеми всегда разделял только Венир, хотя после их личного разговора почти полтора года назад ей казалось, что это был широкий жест поддержки, способ найти ещё одну точку соприкосновения.

- Среди выпускников нашей Академии сложно назвать особенно талантливых людей – все вы много работали, чтобы сделать первый шаг к своей мечте. Однако, - ректор сделал многозначительную паузу, – встречаются и настолько одарённые студенты, которые успели прославить нашу Академию не меньше, чем себя. Мы гордимся тем, что наши профессора обучают лучших их лучших.

Зал взорвался аплодисментами.

- Приглашаем на сцену победителя международного художественного фестиваля, обладателя французской молодёжной премии за лучшую скульптуру... - Жеми внезапно почувствовала себя очень сонной. Конфедератка грозилась слететь с гладких волос, когда её голову подхватили и положили на плечо.

Девушка моргнула пару раз, села ровно и во все глаза уставилась на севшего вместо парня со скульптурного факультета Венира.

- Ты что тут делаешь? – максимально тихо спросила она. Венир помахал перед её лицом телефоном с открытым what's app-ом. Жеми кивнула и быстро повторила вопрос в сообщении.

- Пришёл поддержать. Амели с Лени сидят сзади.

- Знаю. Амели волнуется так, будто речь сказать предстоит ей, а не мне.

- Кто-то же должен. Волноваться, - пояснил он, бросая на Жеми быстрый взгляд. Девушка пожала плечами.

- Когда ты улетаешь? – пришло следующее сообщение.

- Через неделю. Завтра возвращаюсь домой.

Венир на секунду замешкался, но начал быстро печатать.

- Не забывай писать, ладно? Мы тогда поговорили... и я не хочу терять с тобой связь, - Жеми знала, что он говорил «терять тебя», это вызывало лёгкую улыбку на её лице. – Я не буду извиняться, но я не мог не попрощаться.

- Не проводишь меня завтра?

- Нет.

Жеми не стала уточнять причину. Предположений было много, но бередить старую уже рану на сердце Венира ей не хотелось. Девушка спрятала телефон в карман мантии и положила ладонь на его плечо, с благодарностью кивая. Он сжал руку в ответ, когда прозвучали аплодисменты, проводящие второго выпускника.

- Гордость академии и факультета медиа технологий и фотографии, победительница трёх международных фестивалей фото- и видеосъёмки, обладательница гранта за первое место в международном фотоконкурсе ISEM, мадемуазель Жеми Д'Авор.

Жеми встала с места и поднялась на сцену.

- Благодарю, месье Эрже, - она приняла диплом от ректора и встала у кафедры, приподнимая микрофон. – Я не готовила речь. Да я и не особо люблю говорить слишком много. Есть вещи, на которые, по-моему, лучше потратить больше времени, чем на то, чтобы залипать в телефон, обсуждать окружающих или делать то, что ты не любишь. В моей жизни всегда была только фотография – и это то, что я умею лучше всего. Это самое важное. Я не понимаю в мире слишком много, но это меня не волнует, потому что, - Жеми подняла вверх камеру, висящую на её шее. – У меня есть она. И есть люди, которые понимают меня и объясняют вещи, в чём я не могу разобраться самостоятельно. И я знаю, что фотография и друзья проведут меня дальше, если я потеряю способность видеть. И это – смысл моей жизни. То, что снова доказала мне академия. До сегодняшнего дня.

Жеми отошла от кафедры, кивком показывая ректору, что она закончила.

«До сегодняшнего дня я не знала о мире достаточно, чтобы освободиться. И если не смогу – я уйду одна. Как и принято в семье Д'Авор – не жалеть о жизни и смерти. Это завершение всего».

Венир смотрел на неё. Амели и Лени встали со своих мест, поддерживая её криками и аплодисментами. Грудь жгли фото, которые она так и не смогла удалить с камеры. Последнее, что она знала о Миколае, – его спокойно лежащее на лестнице в холле тело. Не сопротивляющиеся падению руки. Выбор.