Любовью правят дьяволы

"Безумие, простите, это не мешок, в который можно сваливать все людские поступки с непонятными для нас мотивами. У безумия имеется своя структура, своя логика поведения".
Станислав Лем. "Расследование".

- Я родился на юге Великобритании в маленьком городке Лэйр. Этот город был настолько мал, что все его жители знали друг друга не только в лицо, но и по именам. Мой отец Генри был часовщиком. У него была небольшая фирма по починке и изготовлению часов. Я очень любил отца. Бывало, я ходил вместе с ним на работу. (На этих словах Марк добро улыбнулся, предаваясь приятным воспоминаниям.) Мне нравилось помогать ему в устройстве механизмов и всяких приборов. А иногда по выходным мы ходили на рыбалку. Представь: тихая летняя природа, листья на деревьях едва колышутся из-за легкого южного ветерка, небольшие прибрежные волны рассекают каменистый берег речки, и мы с ним вдвоем. Отец с сыном.

А моя мать Лиза была актрисой. Хотя «актриса» - это громко сказано. Она выступала в малобюджетном городском театре на набережной. Лиза была замечательной матерью и чудесной женщиной. Они с отцом познакомились на одном из ее выступлений. Как только отец увидел ее впервые, забыть он ее уже не смог. У нее были жгучие, темные, длинные волосы, а глаза казались черными, как смоль. Во многом я на нее похож. На отца я похож меньше. Зато остальные дети были его копиями.

Нас в семье было шестеро. Мать, отец и четверо детей. Карл самый старший. У него было бы великое будущее, все так говорили. Естественные науки давались ему легко и незатруднительно. Он хотел поступать в Оксфорд. ( Марк опечалено вздохнул.) И спорю, он туда бы поступил. За Карлом родилась Ингрид. Она была настоящей красавицей. Мечтала выступать в театре вместе с матерью. Как-то раз она сбежала из дома с бродячими артистами. Несколько месяцев ее не было дома, Лиза все глаза выплакала. Отец и вовсе пить начал. Но все обошлось, к счастью. Ингрид нагулялась, покуражилась и вернулась домой. Родители были вне себя от радости, хотя взбучку ту еще ей дали... Я был чуть младше Ингрид, и бывало, только я с ней общий язык и мог найти. Ведь она такой бунтовщицей была, хотела, чтобы все с ее мнением считались. Самым младшеньким был Феликс. Славный он был, весь в отца. ( Марк сжал губы в тонкую полоску и грустно взглянул куда-то в сторону.) Мы с ним вдвоем мореплавателями хотели стать. Бывало вечером, мы с ним сядем в одной комнате, да и давай обсуждать наши будущие планы. В какие страны поплывем, где команду набирать будем.... Мы с ним даже сговорились, что я капитаном буду, а он моим помощником...

Наша семья жила бедно, но счастливо. У нас на все нужды денег хватало, да и большего мы не желали. Мы ценили, что есть друг у друга, а остальное нам казалось излишним.

Я не верил раньше, что могут существовать черные и белые полосы жизни. Думал, что человек в праве сам вершить свою судьбу. Но то, что произошло с моей семьей, доказало обратное. Как я уже говорил, у Генри была своя небольшая фирма. Единственная фирма по починке часов в городе. Но однажды, прямо рядом с его мастерской открылась другая. Люди перестали ходить к нему, им было больше по нраву чинить свои часы в новой мастерской, более современной и новой. (Марк сжал пальцы в кулак.) Доходы наша мастерская приносить перестала. В нашей семье, в которой и так худо с деньгами было, и вовсе они перестали водиться. Да и еще Лизу на главные роли в театре перестали ставить. В общем, мы совсем отчаялись и не знали, что делать, чтобы положение свое исправить. Но Лиза, будучи очень мудрой женщиной, как-то раз предложила сходить Генри к тому человеку, что открыл конкурирующую фирму, рассказать, что у нас семья большая и, если будут дела так худо продолжаться и дальше, детей просто не на что будет кормить. Лиза с отцом надеялись, что этот человек проявит великодушие и милосердие, откроет другую фирму, которая тоже будет приносить прежний доход, но уже не в ущерб нашей. Но человек этот Мистер Браун был из ряда тех, что не считает верным делать то, что ему указывают. Он не только не помог моему отцу, он еще и написал статью в газете, в которой обвинил Генри в мошенничестве и краже личного имущества. Так как город был наш маленький, новость эта разнеслась за считанные часы. У полиции доказательств на Генри не было, потому против него они ничего не имели, а вот население города озлобилось на Генри до той степени, что нигде ходу ему ступить не давали, кидали в наш дом яйца и наговаривали на нашу семью всевозможные гадости. Мы больше не могли жить в Лэйре. Нам пришлось продать дом и уехать в другой город, где жила наша бабушка Миссис Эдли.

В Дарксмут-сити черная полоса наша не закончилась, она лишь увеличила свое пагубное влияние. Отец устроился работать охранником на складе. А Лизу взяли в местный театр, чему она была ужасно рада. Однажды, режиссер Лизы сказал, что даст ей главную роль в случае того, что она проведет с ним ночь. Лиза отказалась и решила уволиться из этого театра. Но Мистер Колд не любил, когда ему отказывают. Он избил мою мать в темном переулке, изнасиловал и оставил окровавленную лежать на улице. К счастью, ее нашли добрые люди и отвезли в больницу, в которой она провела несколько мучительных недель. Мой отец заставил мать написать заявления на Мистера Колда. Дело дошло до суда, и все мы надеялись на то, что этого говнюка посадят на долгие годы, но оказалось, что он подкупил всех судебных приставов, а также судью с прокурором. Он вышел из воды сухим, а моя мать навсегда осталась с поломанной психикой.

Мой отец не смог смириться с тем, что человек, который изнасиловал его жену, остался безнаказанным. Как-то раз он подстерег его у театра и решил хорошенько вправить ему мозги. Но в этот день Мистер Колд гулял со своими друзьями. Увидев, что какой-то агрессивный старик хочет напасть на их друга, они заступились на Колда, избив моего отца до полусмерти. После жестокого нападения Генри срочно была нужна дорогостоящая операция в Швейцарии. Но таких денег у нас и в помине не было. Мать теперь не работала, Ингрид, я и Феликс были несовершеннолетними. Карлу как раз на тот момент исполнялось шестнадцать лет, и потому он решился взять кредит в банке, чтобы оплатить операцию Генри. Но банковские работники не одобрили этот кредит, ссылаясь на то, что семья наша не имеет постоянного дохода. В конечном итоге, Генри остался прикован к инвалидному креслу на всю жизнь. А Карл решил не поступать в университет, ведь кроме него никто содержать семью был не состоянии.

В один из зимних, холодных дней Лиза с моим отцом возвращались с больничного лечения. Они переходили дорогу на зеленый сигнал светофора, как вдруг какой-то водитель, мчавшийся на максимальной скорости, сбил их, переломав им все кости и сухожилия. Он даже не притормозил, чтобы вызвать скорую. Он просто угнал с места преступления, оставив их умирать в тишине и полном безлюдстве. (Марк прикусил губу и досадно всхлипнул.)

-Мне так жаль! - не сдержалась я и обняла парня крепче. А Марк лишь уныло взглянул в пол и продолжил:

-Убийца моих родителей не был найден. Но в день их смерти, я поклялся, что все, кто виноват в том, что с ними случилось, заплатят за это. Рано или поздно заплатят! Но если бы на их смерти череда несчастий закончилась! Нет.

После произошедшего Феликс, Ингрид и я достались на попечение нашей бабушки Эдли. Карл же уехал в другой город на постоянные заработки, чтобы его братья и сестра ни в чем не нуждались. Несмотря на бойкий и самоуверенный характер, Ингрид была очень ранимой девушкой. Удивительно, как могут такие противоположные крайности уживаться в одном человеке.... Смерть родителей стала для нее пределом. Целыми днями напролет она лежала в кровати, ее крики по ночам стали уже привычным делом. Она бросила школу, театральный кружок, она бросила жизнь... Пятнадцатого марта она покончила жизнь самоубийством, сбросившись с окна десятиэтажной высотки. Перед тем, как сделать задуманное, она позвонила своему парню и сказала, что хочет умереть. Парень, вместо того чтобы успокоить девушку и привести ее в чувства, даже не удосужился сказать ей: «Не делай этого!». Тот подумал, что Ингрид блефует, чтобы проверить его реакцию. Он сбросил трубку, а Ингрид сбросилась прямиком вниз...

После смерти сестры я просто с ума сходил. Я винил себя в ее смерти. Винил себя в том, что не был рядом в трудную минуту. Рвал на себе волосы, не выходил из комнаты, редко с кем-либо разговаривал. Ингрид была для меня тем единственным человеком в жизни каждого, что дарит тепло и внутреннюю гармонию. А без этой энергетической подзарядки я внутренне умер.Навсегда умер. Моя мертвая душа уже никогда не будет той, что была прежде! ( Внушающие слова Марка летели с уст его беспрестанно убедительно, отчего мое сердце сжалось сильнее обычного) .

Феликсу на тот момент было тринадцать. Это был именно тот возраст, когда человеку просто необходимо внимание со стороны взрослых. Эдли после череды смертей не вылезала из больниц, ей просто некогда было присматривать за неугомонным Феликсом. А Феликс был не таким, как все мы. Он не показывал внешних признаков печали. Он вымещал эту грусть через дурные поступки. Феликс отбился от рук. Приходил домой поздно, часто гулял с друзьями до поздней ночи. Начал пить, принимать наркотики. А однажды.... Он и вовсе пропал. Он просто исчез. Мы не могли его нигде найти. Даже те самые друзья, с которыми он был, как не разлей вода, и те не знали, куда он делся. Мы подали заявлению в полицию, но его так и не нашли....

Эдли на нервной почве сильно заболела. Пришлось нанять медсестру - сиделку, чтобы та присматривала за ней и вовремя делала нужные уколы. Как-то раз нам позвонил Карл и сказал, что женился. Он сообщил, что больше не сможет высылать нам деньги, так как теперь у него появилась новая семья. Я был зол на старшего брата. Во мне тогда, казалось, зажил новый человек. Человек этот был бесчувственным и абсолютно неспособным сопереживать. Карл посоветовал мне найти работу, а я лишь послал его, хотя позже работу все-таки нашел. После школы я продавал бургеры на главном сквере. Мы с Эдли уже свыклись жить вдвоем. И можно сказать, в какой-то мере мы были счастливы. Мы ценили каждое мгновенье, проведенное вместе. Я полюбил бабушку, как никогда.

Но однажды, пока я был на работе, Мари (Марк произнес это имя с таким отвращением, что мне поневоле стало жутко мерзко на душе)- медсестра, что сидела с моей бабушкой, случайно перепутала название двух лекарств, что должна была вколоть Эдли. Лекарство, что по ошибке попало в организм моей бабушки, через несколько минут привело Эдли к смертельному приступу. Когда я подходил к дому, ее мертвое тело, покрытое простыней, загружали в машину скорой помощи. А Мари стояла рядом и спокойно смотрела на меня, будто бы ничего не произошло. Представляешь? ( Марк был просто в ужасе, все его тело тряслось, будто при лихорадке, а свирепые глаза глядели на меня с неподражаемой злобой.) Она сказала мне тогда, что ей жаль. Ей жаль!

Марк резко встал и подошел к окну. Он положил руки на голову и сжал ее локтями. Мне захотелось успокоить парня, но я не знала как. Я лишь встала рядом с ним и положила руки на его широкие, трясущиеся плечи. И он продолжил говорить:

-После этого случая.... Каждую ночь мне мучают кошмары. Медсестра в белом халате и чепчике с красным крестом. Она смотрит на меня пожирающим взглядом, полным забавного смеха. Ее глаза смеются надо мной... И будто говорят: «Марк, я хочу, чтобы ты убил меня! Марк, я так этого хочу». Я раньше не задумывался, почему именно смерть бабушки так сильно повлияла на мою психику. Но сейчас ответ на этот вопрос очевиден.

-Бабушка была последним родным человеком, который находился с тобой несмотря ни на что? - догадалась я.

-Да. Все это время кошмаров и смертей, она всегда была рядом со мной. Всегда поддерживала. С ней я мог быть откровенен. Но когда умерла и она, у меня совсем никого не осталось. Карл от нас отказался. Феликс подло сбежал. Ингрид покончила жизнь самоубийством. А родителей задавил какой-то подонок. Я остался один. И когда это произошло, я понял, что должен действовать.

Мари оправдали в суде. Они посчитали, что эта халатность простительна. Но не для меня. Перед тем, как меня отправили в детский дом, где мы с тобой и познакомились, я зашел в гости к этой медсестре (произнося слово «медсестра», Марк искосил губу в довольной улыбке). Я принес с собой вино в знак того, что не держу на нее обиды. Помню, она так мило улыбнулась, когда увидела меня в дверях. Мне почему-то показалось, что она неровно ко мне дышит. Мари пригласила меня к себе в дом, мы пропустили пару бокалов вина. Когда она вышла на балкон, чтобы закурить, я подмешал к ней в бокал снотворное. Присев за стол, она выпила содержимое и через несколько минут рухнула на пол.

Марк повернулся в мою сторону и, смотря мне прямо в глаза, горячо, но вдумчиво продолжил:

-Я снял с нее всю одежду. Голое тело Мари я привязал к стулу. Когда она очнулась, она уже была без правой руки. «Такие как ты,- сказал я,- недостойны рук». Она так завизжала, когда поняла, что ее руку я ей отрезал. Так завизжала, что у меня до сих пор раздается в ушах этот визг.( Марк положил указательные пальцы на виски, как это делают при медитациях, и чуть прикрыл глаза.) Такой жалостливый крик, точно она не заслуживала того, что я ней сотворил. Знаешь, в тот день я впервые ощутил, что больше не нуждаюсь быть тем, кем был раньше. Я стал другим. Я стал каким-то манекеном, который просто по своей сути не способен на что-то более естественное, чем стоять и красоваться на витринах. Никаких чувств, никаких человеческих эмоций. Лишь неудержимая жажда крови... Крик могли услышать соседи, что находились за стенкой. Поэтому я попытался отрезать Мари язык. Но она начала противиться.... Не хотела больше открывать рот. (Марк досадно прикусил губу и злобно взглянул на мое застывшее выражение лица.) Я не мог изменить своего решения только потому, что эта дура вдруг решила показать свой характер. Поэтому я заставил ее открыть рот путем множества... Увечий... Она потеряла сознание, как только мой нож коснулся ее языка. Далее.... Я отрезал ей вторую руку. Я знал, где нужно резать, чтобы кровь не лилась столбом. Еще в школе я увлекался медициной, ходил на курсы к больницу. После того, как Мари осталась без двух рук, мне надоело это занятие. Я задушил ее пакетом, в который позже сложил куски ее тела. Пакеты я выбросил в мусоропровод...

-Что было дальше?- в ужасе произнесла я. Я еле стояла на ногах, мне было дурно. «Не зря он говорил про мою былую отвагу», - промелькнуло у меня в голове. Марк знал изначально, что мои школьные поступки лишь какое-то глупое веселье по сравнению с тем кошмаром, что натворил он.

-Никто и не подумал обвинить пятнадцатилетнего подростка в убийстве. К тому же, о каком убийстве могла идти речь, если тело так и не нашли. На следующий день меня отправили в детский дом. Ты говорила, что в школе тебя все боялись. Меня никто не боялся. Я не хотел смерти всем без разбора. Я хотел смерти лишь тем, кто был виноват в трагическом конце моей семьи. Каждый день я представлял в своем воображении, как виновник смерти моих родителей лежит на полу. Я представлял, как вынимаю его сердце из еще живого тела. Я представлял, как раздавливаю это сердце прямо у него на глазах. Эти мечты были единственной потехой в детском доме. Хотя и без практики дело не обходилось. Однажды к нам в детский дом зашел Мистер Колд со своей женой. (Марк радостно развел руками.) У них никак не получалось зачать ребенка. И они решили взять приемного. Мне показалось несправедливым то, что у этой мерзавки с этим чудовищем будет будущее, а моим родителям будущее было не предоставлено. Когда Миссис Колд зашла в уборную, я убедился,чтобы кроме нас с ней там никого не было. Я схватил ее сзади, как это делают в ужастиках, припер к стенке, затащил в одну из кабинок и задушил. Она так сопротивлялась! Она так яро желала жить! Это так прекрасно, когда человек цепляется за жизнь всеми силами. Я отнял у нее эту дорогую жизнь, и в тот миг... В тот миг мне показалось, что моя жизнь тоже обрела какую-то столь же значимую цену. Я до сих пор помню лицо Колда, когда ему сообщили, что его жена мертва. Он стал бледнее самой бледной звезды на всем ночном небосклоне....

Когда меня освободили из детского дома, в тот же день я решил навестить тебя в пансионе. Но меня к тебе не пустили, сказали, что ты зарезала своего лечащего врача и теперь находишься под особым контролем всего персонала. Мне стало как-то приятно на душе оттого, что кто-то тоже не ровно дышит к людям в белых халатах. Я решил, что тебя нужно вызволить из этого места, а иначе с тобой повториться моя судьба. Я был в ответе за все твои поступки. Ведь именно я подтолкнул тебя на первый.

Около года я провел в поисках денег. Мне нужны были деньги для того, чтобы опекунский совет дал согласие на твое удочерение. Ведь молодая преступница опасна для общества. А в случае подкупа на этот факт закрыли бы глаза. Я грабил бордели и бары, обворовывал своих друзей и приятелей, общался с которыми лишь для материальной выгоды. И в итоге, я набрал нужную сумму денег и уже готов был возвращаться в Дарксмут-сити, как вдруг понял, что мне еще нужно найти подходящую семью для твоего удочерения. С детства я мечтал побывать в Америке - стране возможностей. И после недолгих раздумий решил совместить приятное с полезным. Я хорошенько отдохнул в Майами и заодно подыскал Коулов. Заставить их переехать обратно в Великобританию не составило огромного труда. Я лишь пригрозил отрезать им пару пальчиков, а они уже упаковали чемоданы и купили билеты на самолет. По приезду в город я написал тебе письмо, содержание которого ты прекрасно помнишь. Еще тогда я решил, что только вместе с тобой у меня получиться отомстить за свою семью. Ведь без партнера сложно обойтись даже в самом легком деле, а что уж тут говорить о том, что задумал я...( Марк дотронулся своей рукой до моих плеч, которые лишь недавно перестали дрожать от страха, и лучезарно улыбнулся.) Я уже собирался ехать к тебе, но вдруг меня настиг психический кризис....

Меня снова начали мучать ночные кошмары. Я научился управлять всеми своими эмоциями: страхом, ненавистью, обидой. Но я никак не мог справиться с чувством, которое возникало у меня после пробуждения от кошмара. Во мне просыпалось неумолимое желание убивать. Мне почему-то казалось, что если я убью всех медсестер, ко мне во снах просто некому будет появляться. Как-то раз я подстерег медсестру возле выхода из больницы и зарезал ее дворовым топориком. После этого убийства я окончательно выпустил на волю жестокого убийцу, помешенного на медсестрах. Мне всюду мерещился дух Мари, который будто то бы побуждал меня к этим мерзким поступкам. В своем доме, который я купил на остатки сбережений, выделил специальную комнату для убийств. Я заманивал туда ни о чем не подозревающих девушек и убивал. Иногда расчленял, а иногда снимал кожу живьем.... Вот почему я не мог прийти раньше. У меня был сложный период, который, к всеобщему счастью, я смог прекратить. Я взял себя в руки и сказал себе: «Хватит! Твои поступки должны служить благородным целям».

-Куколка,- обратился ко мне Марк, таким же образом, как когда-то обратился ко мне в письме,- Я рассказал тебе свою историю, ничего не скрывая. Ты знаешь обо мне все, что только можно знать. Главное: теперь ты знаешь мои цели и рамки моей справедливости. Если мой рассказ испугал тебя, я уйду и не буду тебе мешать. Но если ты не испугалась, если в твоей голове проскользнуло хоть одно разумное оправдание моих деяний... Если ты готова вместе со мной творить справедливость, то я готов принять тебя в свои партнеры.

Марк пристально взглянул на меня своими вдохновляющими черными глазами. Он ждал моего ответа. Мне до сих пор не верилось, что все это происходило со мной. Мне не верилось в то, что этот человек, который стоит прямо напротив меня, хочет быть со мной партнерами. Человек, который убил множество людей, но в то же время человек, которому я не безразлична. Человек, от которого меня бросает в дрожь и жар одновременно. Человек, поступки которого так сложно оправдать, но так легко понять... Человек, который признался мне во всем и ждет от меня ответа. Ответа, от которого будет зависеть вся моя дальнейшая жизнь. Способна ли я всю жизнь лгать и убивать? Способна ли моя бесчеловечность зайти за таки огромные рамки дозволенности? Есть ли мне что терять? Смогу ли я всегда оставаться такой же храброй и такой же жестокой по отношению к людям? Храбра ли я на самом деле? Или же до знакомства с Марком, это была не настоящая храбрость... Видимость. Но я не хочу быть слабой. Я хочу быть сильной.... Как Марк. Я хочу быть независимой и непокорной. Мне предоставляется эта возможность. Здесь и сейчас. Но путем каких жертв? Жертвы, жертвы, жертвы... Их будет множество. Но лучше принести жертву, чем ею стать!

-Я согласна,- прошептала я и растерянно посмотрела по сторонам. Марк уцепился своими горячими ладонями в мои плечи и радостно воскликнул:

- Ты не пожалеешь!

-Так что же мы будем делать? - поинтересовалась я. Мне не терпелось узнать ход дальнейших событий. Горячая кровь разлилась в моих венах и проступила к ранее бледным щекам. Руки от прикосновений Марка потеплели, а обжигающее сердце готово было выпрыгнуть из груди.

-Ты еще не передумала поубивать к черту этих Коулов? - с каким-то отрадным ликованием произнес Марк, подходя ближе к кучке ножей, расположенных на моей кровати.