Глава 6. Тёмная дорога
Кейси было шесть с половиной, когда случилось то, о чём их Оплот когда-то не смел и грезить, — строительство дороги между Клейном и Селбриджем подошло к концу. И никто из фейри не напал на рабочих, и Железные Стены по её бокам вышли на славу — непрерывные, прочные. Пиво и виски в пабах в тот день лились рекой, а на улицах стоял весёлый шум и гам.
«Дорога» — одно это маленькое, слегка рычащее на языке слово значило, что еды будет больше, и дров — больше, как и друзей, и шерсти, и бензина, и вообще всего. И все этому радовались. И Кейси радовалась. И не могла дождаться, когда же дорога станет ещё длиннее, до самого Талламора, чтобы по ней наконец пустили междугородние автобусы, огромные, как из фильмов, и тоже рычащие. И чтобы на них, получив дневной пропуск, всем классом можно было съездить на экскурсию в соседний Оплот.
«Хотя бы в Селбридж!» — мечталось ей. Туда, где ворота двойные, а между ними — торговая «нейтральная зона», полная «датчиков магии» и «сканеров»; туда, где вот уже больше года жители свободно вели дела с людьми из внешнего мира. И это звучало так волнующе. И очень таинственно! Ещё и потому, что Кейси почти не помнила, какой он — этот внешний мир.
Её мимолётные, не обременённые смыслом отрывки из прошлого тесно сплелись с картинками из телевизора и рассказами из книжек. Ропотливые речки, цветущие сады, каменный домик в лесу, дымный воздух, гудки сотен машин и пылающий горизонт... Но Кейси сама уже запуталась в том, что из этого было, а что нет. Вот почему взглянуть на Селбридж казалось ей жизненно необходимым.
Убедиться, что мир вне Клейна вообще есть.
Поэтому, как только «дорога» оказалась достроена, а взрослые потянулись в пабы отметить это дело, Кейси всё-таки решила сбегать и посмотреть. Хотя бы одним глазком! Не на сам Селбридж, конечно, но на таинственный краешек мира, расстилающийся за некогда глухими воротами их крошечного Клейна.
Воображение рисовало ей голубеющее небо и ровную асфальтовую дорожку, обрамлённую травой и ведущую далеко-далеко вперёд, к следующему Оплоту. По ней должны были ехать повозки, запряжённые волами, везти в Клейн гору конфет, сухофруктов и — обязательно! — свежие персики. Сладкие, только-только сорванные с деревьев. Их божественный вкус она всё ещё помнила.
Но когда Кейси наконец увидела распахнутые ворота и «дорогу», простирающуюся за ними, она замерла, не веря глазам. И попятилась.
Перед ней зиял наземный тоннель, до краёв наполненный чернотой.
***
К въезду в этот самый тоннель сейчас и приближался закрытый катафалк Рэя. Мимо проносились овсяные и картофельные поля, родной город остался позади. А путь впереди уже преграждал шлагбаум блокпоста — красно-белая черта, отсекающая свет от мглы. Рядом с ней дежурило четверо гард.
— Пригни голову, Кей, — Рэй глубже натянул капюшон, скрывая приметные волосы и лицо. — Живые пассажиры в катафалке — вот что действительно привлекает внимание.
Она послушалась, согнувшись и зажав голову между коленями, но всё-таки пробормотала:
— Всё равно ведь остановят. Они всегда проверяют пропуска.
— Останавливать катафалк — значит проявлять неуважение к покойникам. На это, как видишь, и расчёт. — Он, казалось, ничуть не нервничал. — Всё будет в порядке... Они даже не подойдут к окнам вплотную. Я ведь только что здесь проезжал.
— И чьи... чьи трупы мы везём?
— Это пустые гробы.
У Кейси вырвался вздох облегчения.
Будь в них покойники, прямо тут, за её спиной, — и она бы точно не выдержала. Хотя, если быть честной до конца, Кейси уже не выдерживала, то и дело жмурясь, считая до десяти, открывая глаза — и повторяя всё снова.
— Когда мы выедем за Железную Стену, — Рэй, заметив это, заговорил нежнее, нарочно подчёркивая слово «когда», — то заедем в пару магазинов. Я куплю тебе сухую одежду. И, может, что-то сладкое к ужину... Любишь сладкое?
— Свежие персики.
Он фыркнул, а затем вдруг рассмеялся — искренне и недоумённо, так, как Кейси ещё не слышала.
— Персики? Не ожидал...
— Я вроде бы любила их в детстве, — замялась она. — Но в Оплотах их не выращивают. Нерационально.
— А что насчёт тех, которые завозят?
— Всегда недоспелые. На вкус — трава... Но не важно, — она спохватилась. — Прости. Забудь, что я сказала. Сейчас совсем не до того.
И он, наверное, кивнул.
Наверное, ведь перед глазами был только резиновый автоковрик, а причин баловать Кейси у Рэя не было. Как не было и живого сочувствия к её горю...
С самого начала Рэй не задал ей ни единого вопроса о маминой смерти.
— Ну вот, Кей. Осталось совсем немного... — Кейси вздрогнула, когда его ладонь легла ей на плечо. И он, опомнившись, сразу отдёрнул руку. — ...Хотел сказать, что нам уже поднимают шлагбаум.
Она промолчала, замерев камнем, чувствуя, как же всё-таки медленно Рэй ведёт катафалк мимо блокпоста, будто играя с гардами в хитрого лиса [1]. Но сегодня ему везло. Никто не заподозрил неладное, не обернулся. И не прошло и минуты, как чернота тоннеля забралась в салон через окна, слилась с плащом Рэя, засопела Кейси в спину. И сразу стало нечем дышать.
Как в гробу.
— Можешь выпрямиться. Уже проехали. — В этот раз он не стал её касаться. Ничего не отвечая, Кейси резковато откинулась на спинку сиденья, скрестила руки на груди, и Рэй уточнил: — Что-то не так?
Его тон вновь зазвучал удивительно ласково.
— Я в детстве очень боялась темноты, — она несмело взглянула вперёд, в пасть дороги. Здесь Железные Стены, прячущиеся от света фар, смыкались над головой, оттесняя небо, и образовывали свод.
— А сейчас? — Рэй вмиг посерьёзнел.
— А сейчас я взрослая. А взрослые девочки делают вид, что не боятся ничего.
— Тогда взрослый мальчик сделает вид, что этому верит... Но сам, пожалуй, прибавит скорости.
И Кейси благодарно кивнула.
Он тут же повысил передачу, плавно отпустил сцепление, одновременно добавляя газ. Полосы дорожной разметки быстрее заскользили по асфальту. Но чернота за окном пассажирской двери так и осталась неподвижной.
— Мне здесь тоже не по себе.
Его речь лилась мерно, точно тихий ручей. И пускай Кейси понимала, что Рэй делал это нарочно — отвлекал её разговорами, переключал внимание на себя, — ей хотелось этому поддаться. И ещё немножечко не думать ни о чём плохом.
— Тоже не любишь темноту?
— Я имею в виду Оплот, — Рэй слабо фыркнул. — Что Селбридж, что Клейн... Одно дело знать, другое — своими глазами увидеть всю эту... нарочитую правильность. Ограниченность. Искусственность. Неудивительно, что Райли так мечтала вырваться отсюда, и не важно куда или с кем.
— Расскажи о ней, — попросила Кейси. — О Райли.
Его взгляд неуловимо смягчился, став тёплым-тёплым, как топлёный мёд.
— И что же тебе рассказать?
— Как долго вы общались?
— Около месяца. Ты же уже знаешь... Наш первый разговор случился в начале сентября.
— И о чём вы обычно говорили?
— В основном, о ней. О Клейне. Немного обо мне. И, конечно, о жизни бок о бок с фейри в Дублине... Даже после всего, что случилось с миссис Хиггинс и остальными, Райли упорно верила в то, что среди них есть и истинно добрые.
— Ну конечно, — её слова прозвучали резче, чем ей хотелось. — Добрые... Проныра часто говорила мне: «Фейри ведь иногда привязываются к людям. Влюбляются! Забывают о личной выгоде. И даже отдают за тех, кто им дорог, жизнь!» Но я всегда отвечала, что человек может приручить волка, и тот будет защищать его любой ценой. Но от этого волк не перестанет быть волком. И продолжит убивать других, чтобы есть.
Рэй наклонил голову набок, не то заинтригованно, не то насторожённо.
— Меткое сравнение... Тем удивительнее, что вы с Райли подружились.
— Удивительнее то, что с ней подружился ты, — возразила она. — И даже дал ей такое глупое обещание — украсть её из Оплота...
— Нет, ещё глупее. В первый же разговор я пообещал забрать её из Оплота туда, где она сможет быть счастлива... Как полный кретин. Худшей формулировки, пожалуй, и не придумать. А всё равно выпалил сгоряча.
— И почему?
— A dhéithe, a Lú... [2] Да потому что запаниковал, как последний идиот. Испугался, что она умрёт, если я не вмешаюсь, — и согласился на всё, о чём Райли попросила. Теперь её жизнь — моя ответственность.
«Моя ответственность», — машинально повторила про себя Кейси — и содрогнулась. Ведь если бы Рэй бросил проныру с самого начала — и не объяснил ей, что происходит... Если бы не сказал, как вести себя с приёмной мамой и что делать, чтобы не навлечь на себя гнев Неблагого Двора...
Если бы не всё это, быть может, в сентябре Кейси пришлось бы идти на похороны своей единственной настоящей подруги.
— ...Спасибо, что всё-таки вмешался, — поникнув, поблагодарила она.
— Не стоит, — Рэй устало потёр глаза. — Любой человек на моём месте поступил бы так же. И кстати, Кей...
— Да?
— Постарайся не благодарить никого из тех, кого встретишь за Стеной, с пустыми руками. Всегда давай хотя бы монетку, зеркальце, конфету — что угодно. Поняла?
— Поняла... Но если всё-таки не дать ничего?
— Если говоришь с человеком, — Рэй задумался, — не страшно. А вот от фейри ты услышишь: «Спасибо не увидишь, не пощупаешь, в карман не положишь!» — и он сам назовёт тебе вещь или услугу, которую захочет получить. А откажешься — оскорбишь его. И заодно наживёшь себе врага.
— Господи боже... — Кейси потрясла головой. — Слишком много правил!
— И тебя, как я вижу, им никто не учил.
— Вместо них в Оплотах учат молитвам.
— Поразительная трата времени и сил, — хмыкнул он.
— Разве фейри не боятся слова Божьего?
— Только самые мелкие из них, дикие. А у остальных есть свои боги... На чужих им, в общем-то, плевать.
— Знаешь... Всё это явно не вяжется с тем, что нам твердили в школе.
— Вряд ли хоть одна школа стала бы учить детей «неправильным» богам, — резонно заметил Рэй.
Кейси не смогла бы с этим поспорить: в библиотеке школы Святой Бригиты можно было отыскать только книги о религиях людей. В основном, единобожных, авраамических [3]: даже о древнегреческой мифологии старались не вспоминать. Поэтому, конечно, ни в одном учебнике не упоминался пантеон народа Холмов.
О нём можно было услышать разве что шёпотом, вскользь, от пьяниц в пабах. И всегда — лишь одно. То, что все разумные фейри обычно приносят своим богам гейсы — клятвенные, страшные обеты, за которыми всегда стоит жертва. И взамен получают от них магию, тем могущественнее, чем чудовищнее была утрата.
Неудивительно, что церковь пресекала такие разговоры на корню.
Их Бог, хоть и не нуждался ни в жертвах, ни в плоти, чтобы творить чудеса, ко всем молитвам оставался и слеп, и глух.
— Мне интересно... — Кейси запнулась, по привычке коснувшись креста под водолазкой.
— Да?
«Интересно, а человек смог бы заключить сделку с богами народа Холмов?» — почти выпалила она со странной надеждой, поддавшись порыву. Но, передумав, немедленно одёрнула себя: это не могло быть хорошей идеей. Да и едва ли даже боги умели воскрешать мёртвых... Поэтому Кейси уточнила другое:
— Пожалуйста, скажи, что ты и проныру научил тому, как общаться с фейри.
— Пытался, по крайней мере... Но знаешь, эта девчонка что-то с чем-то. Слышит только то, что хочет услышать, — Рэй закатил глаза. — К слову... Почему именно «проныра»?
— Маленькая, любопытная. Шустрая. Может забраться куда угодно и узнать что угодно, а ещё у неё маленький скол на переднем зубе. Прямо-таки милый пронырливый хорёк.
— Поверю на слово. — Рэй усмехнулся, но с долей грусти. — Всё, что я знаю о её внешности, — это лишь то, что Райли худощавая, рыжая и зеленоглазая... Но не страшно. Мне хватит и этого, чтобы её найти.
Кейси долго смотрела на него из-под полуопущенных ресниц, взвешивая все за и против, все верить и нельзя. А потом, вздохнув, потянулась к куртке, на ощупь достала глянцевую фотографию с парой-тройкой заломов — и положила ему на колено.
— Возьми. Пусть будет у тебя.
— Что это? — он придержал снимок, силясь рассмотреть.
— Моё спасибо, которое можно положить в карман.
Рэй надолго задержал на Кейси взгляд — пытливый, впервые благосклонный. Кивнул ей, не скрывая интереса. Поднёс фото к огонькам на панели. И, замерев на целое мгновение, охнул:
— Надо же... Вылитая проныра!
Кончики его пальцев скользнули по бумаге, оставляя отпечатки на глянце. Сжали фотографию так крепко, будто Рэй боялся её потерять. И Кейси подумала, что в этот момент в целом мире для него существовала только счастливая улыбка Райли Хиггинс.
Ради неё он был готов на всё.
***
[1] ...будто играя в хитрого лиса... — речь идёт об игре Sly Fox, также известной как Grandma's Footsteps, или «Тише едешь — дальше будешь».
[2] A dhéithe, a Lú... — с ирл.: О боги, о Луг. В кельтской мифологии Луг — один из наиболее значимых богов.
[3] К авраамическим религиям относятся, прежде всего, христианство, иудаизм и ислам.