Странная жизнь или месть с чувством любви. (18+) [ЗАВЕРШЁН]

— К счастью, вам больше не о чем беспокоиться. Слава богу.

— Слава богу, — эхом откликнулась она.

— Итак, теперь, когда я знаю о вашем будущем, Шинни, расскажите мне о вашем прошлом, — тепло попросил он.

«Это настоящий дар, — думала Шинни, — особенно для священника — питать столь неподдельный интерес к признаниям незнакомцев».

Его умение разговорить вызывало невольное восхищение. Она рассказала ему всю сагу своей двадцативосьмилетней жизни. Его, казалось, особенно интересовали последние двадцать лет, которые она провела без брата. Когда она закончила свою сбивчивую повесть, он одобрительно кивнул:

— Тимми повезет, если он сумеет вас добиться.

— Ему уже повезло, — усмехнулась она.

— Возможно. Однако должен вас предупредить, что все не так-то просто. Путь к истинной любви никогда не бывает легок.

— Да я уже поняла. Но неужели не все наши трудности остались позади?

Отец Патрик покачал лысеющей головой:

— Вряд ли. — Заметив, как помрачнело ее лицо, он улыбнулся и дружески стиснул ей руку. — Не волнуйтесь, Шинни. Вы находчивая, любящая женщина. У меня нет сомнений, что конец в вашей сказке будет счастливый, даже если он будет стоить вам крови, пота и слез.

Шинни молча посмотрела на него долгим взглядом. Они снова были у коттеджа, и ему настала пора уезжать.

— В котором часу завтра летит ваш самолет? — спросила она, чтобы потянуть время.

— В два часа дня. Сначала я полечу на материк, а потом в Сальвадор.

— Жаль, что вы уезжаете.

Он улыбнулся ей теплее, чем гавайское солнце.

— Я буду часто думать о вас, Шинни. Заботьтесь о Тимми — мне кажется, он в этом нуждается.

— Хорошо. А вы берегите себя. — Она шагнула в его распахнутые объятия и крепко обняла его, не желая отпускать. Их объятие длилось одно долгое волнующее мгновение. Затем он опустил руки и сделал шаг назад, с глубокой грустью на лице, несмотря на улыбку. В горле стоял ком, а в глазах — слезы. По какой-то необъяснимой причине она чувствовала, что еще одну часть ее жизни у нее отнимают навсегда, отчего становилось горько и одиноко.

— До свидания, Шинни, — тихо сказал он, — да хранит вас Господь.

И он ушел, не оборачиваясь.

* * *

Майко так и не пришел. Напрасно она его ждала. Где-то в глубине сознания она все время понимала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Для этого не нужен был наследственный дар предвидения, о котором она радостно заливала отцу Патрику. Но в то утро она отчего-то была так уверена, так убеждала себя, что он не пропустит ее дня рождения, что хоть как-то даст о себе знать…

«Чистый самообман», — угрюмо думала Шинни, идя к воде. Она так хотела, чтобы он появился, жаждала его прихода каждой клеточкой своего существа, что для нее это стало не просто возможностью, а верой. Ей следовало давно усвоить, что в этой жизни ничему нельзя верить.

Может быть, Майкл и вправду умер. В ней жила глупая уверенность, что, если это случится, она сразу узнает, потому что некая часть ее существа тоже умрет вместе с ним. Однако интуиция обманула ее насчет дня рождения, могла обмануть и здесь. Смерть могла настичь его в любое время в джунглях Южной Америки, или в постели биржевого маклера, или в любом другом месте. Не было никаких гарантий, что он до сих пор жив.

С другой стороны, оставался шанс, что посылка с маленькой шелковой или фарфоровой бабочкой ожидает ее на почте в Беркли. Возможно, Майкла и близко не было возле Гавайев, и все они шли по ложному следу. Но как бы ни было приятны и утешительны такие надежды, она ни минуты им не верила. Либо Майкл был рядом, либо он был мертв.

Других вариантов она не признавала. И поскольку он не появился, это означало, что он умер.

А что скажет Тимми, когда узнает? Или дядя Финн? Они были так уверены, что Майкл где-то на острове, и ждали, что он вдруг явится из воздуха, как волшебник. Они, конечно, продолжат верить тому, чему хотят, а не ее смутным чувствам. Ей предстояло горевать о своей утрате в одиночестве, пока они будут заняты погоней за духами.

Теплый океан омыл ее ноги, погрузив их сразу в песок, глаза ее, прищурившись, уставились вдаль. Она хотела, чтобы Тимми был сейчас рядом, чтобы он обнял ее, крепко прижал к своей груди. Ей хотелось уткнуться в его теплое плечо и выплакать свое горе и отчаяние. Ей нужны были его губы, его руки, его чресла, его ноги, его сердце и душа. Она нуждалась в его доверии и безусловной любви — любви, которую он не готов был ей отдать.

Тимми вернулся поздно. Маленький коттедж уже погрузился в темноту, редкие звезды зажглись на чернильно-черном небе. Шинни ждала его, забравшись в гамак и свернувшись калачиком.

«Будто ты не знаешь, — твердила она, — что ожидания редко оправдываются. Майкл Свон впервые забыл о дне рождения своей сестры».

— Что ты здесь делаешь? — Над ней возвышался Тимми с серым от усталости лицом.

Она, наверное, уснула, ожидая его, — луна уже всходила над шепчущим океаном.

Она улыбнулась ему, и эта улыбка унесла половину ее печали, каким бы неприветливым ни было его замкнутое выражение.

— Жду тебя. Как ты провел день?

Его губы изогнулись в знакомой циничной улыбке.

— Потратил время зря. Гонялся за привидениями благодаря какому-то шутнику. Похоже, твоему священнику.

— Он приходил сегодня повидать тебя.

Тимми совсем не удивился.

— Ну еще бы! Велев своему садовнику послать меня в Непали. Он сказал тебе что-нибудь о брате?

Он устало свалился в ближайшее кресло и вытянул ноги. Трудно было поверить, что этот перекошенный циничный рот еще утром целовал ее и эти жестокие глаза смотрели на нее, полные тепла и нежности. И даже, можно сказать, любви. И он обнимал ее пылающее страстью тело…

Шинни стало горько и обидно, однако виду она не подала. Никто не обещал ей, что с Тимми будет легко. Отношения с ним предъявляли много требований, но и награда обещала быть щедрой.

Она села, скрестила ноги и стала раскачиваться в гамаке.

— Он почти ничего не рассказывал, — неторопливо проговорила она. — Он не удивился, узнав, что ты не Майкл. Вообще, мы больше разговаривали обо мне, чем о моем брате. Мне кажется, отец Патрик встречал Майкла в последние дни, но конкретно ничего не сказал.

— Почему?

— Потому что это тайна исповеди.

Ей хотелось протянуть руку и убрать волосы с его нахмуренного лба. Ей хотелось поцеловать его веки. Но она не посмела.

— Отговорка, — вздохнул он. — Вот что я сделаю: я поставлю палатку у него на крыльце и буду в ней жить, пока он мне все не расскажет. Мне надоело гоняться за тенью.

Она слабо улыбнулась:

— Тебе это не удастся. Завтра он улетает в Сальвадор.

— В Сальвадор? Какого черта он там забыл? — Тимми, кажется, воспринял эту новость как личное оскорбление.

— Он хотел туда уехать, и его начальство дало добро. Он там нужен.

— Да у него просто комплекс мученика, — ухмыльнулся Тимми. — Какие грехи он, интересно, едет замаливать?

— Никакие! — взорвалась Шинни. — Он хочет помочь людям. Что тут странного?

— Я знаю по опыту, что это неспроста. — Тимми откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Следы драки с Питтом четко проступали на его изнуренном лице. — Особенно если с риском для жизни.

— Может быть, у тебя был иного рода опыт.

— Может быть. Что ж, я могу предоставить этому священномученику безопасный для жизни способ помочь людям. Я попрошу его рассказать, где и когда он в последний раз видел Майкла Свона. Когда у него самолет?

Она хотела было соврать, но почти сразу отказалась от этой идеи. По вине Тимми в их отношениях и так было много обмана. Не стоит усугублять, дабы совсем не запутаться в этой лжи.

— В два часа, — ответила она наконец. — Но тебе не стоит беспокоиться: Майкл умер. — Эти слова дались ей на удивление легко, учитывая ее страх перед ними. Она могла произнести их. Лишь принять их она не могла.