Глава 13.
Пока Рафаэль бежал, его волосы выбились из идеальной укладки и стали спадать. Ветер нежно касался лица, развевая черные волосы.
Они медленно шли по дороге, смотря на реку. Вокруг изредка ходили люди.
Жоз долго смотрела на озерную гладь, прежде чем услышала голос Рафаэля:
– Ты злишься?
Вопрос был неточным. На что именно она должна злиться? На то, что он ушел, оставив ее одну после смерти Адама? На то, что не приходил два года? На то, что так и не объяснился перед ней? Делал вид, что ничего не случилось? На что ей обижаться?
Казалось, сотня мыслей пролетели в ее голове в тот момент, но она лишь сухо ответила:
– Злюсь. – девушка смотрела прямо на дорогу, отвернувшись от реки. – Но я пришла сюда для того, чтобы выслушать тебя. Думаю, я заслуживаю услышать хотя бы оправдания, извинения. Просто скажи мне, почему ты ушел... – последнее предложение она чуть-ли не прошептала. Настолько ей было трудно сказать о том, что он бросил ее.
Бросил тогда, когда она больше всего в нем нуждалась. Когда он был нужен.
– Я ушел не из-за Адама. – услышала она голос Рафаэля и отвлеклась, прислушиваясь к словам мужчины. – Я ушел, потому что понял, что никогда не смогу занять его место. Должность капитана отдела была не для меня.
На его губах мерцала легкая, но в то же время грустная улыбка. Он будто бы что-то вспоминал, смотря на чистую воду, в которой можно было увидеть даже мелочь, которую кидали люди, чтобы вернуться в это место вновь.
– Помнишь, когда сбежал Рей Линай? – спросил он, но не дожидаясь ее ответа, продолжил:
– Мне сообщили об этом самому первому, так как я встретил их раньше всех. Тогда они стояли и смотрели на меня, ожидая, что же я скажу. Не буду скрывать, тогда мне было страшно. Я впервые испугался и понял, что эти люди надеяться на меня. Они ждут моих действий, моих слов, решений. Но я ничего не мог сказать. Стоял, как вкопанный, пока не пришел Адам и не помог их успокоить. Именно тогда я понял, что значит быть капитаном отдела. У Адама было то, чего не было у меня. Уверенности, раскрепощенности и... Я не любил людей. Да и сейчас не люблю их. Я не мог стать капитаном отдела, потому что заботился только о себе. Для меня эти люди были коллегами, но не больше. Если бы они все умерли, мне было бы все равно.
Он говорил это, все еще улыбаясь, и его улыбка заставляла сердце дрогнуть, а спину покрыться липким потом едва заметного страха.
– Во мне не было таких качеств, как в нем. Я бы никогда не стал хорошим капитаном. Им нужен был Адам, не я. – он покачал головой. – В конце концов, я был лишь смышленным пареньком, который мог раскрывать дела, но никогда не мог претендовать на эту должность.
Рафаэль остановился, вглядываясь в речку. Жоз стояла рядом, но она смотрела только на него. Людей поблизости не было. Как будто они были одни в этом мире.
– И все же, я был просто трусом. Испугался. – мужчина пожал плечами, медленно качая головой. – Смешно, не правда ли?
Он наконец посмотрел на Жоз, встречаясь с ней взглядом. Мятные глаза смотрели на него и сияли. Щеки девушки казались на удивление красными. Одна рыжая прядка все-таки выбилась из пучка и свисала сзади. Ее руки сжимали сумку.
Неожиданно для него, она вздохнула, подойдя ближе.
– Ты не трус. – громко сказала девушка. – Все мы чего-то боимся, это нормально. Просто скажи, ты жалеешь, что не стал капитаном отдела?
Взгляд Рафаэля перемещался по ее лицу, остановился на чуть пухлых губах и замер на веснушках.
– Нет.
– Ну и хорошо. – она развернулась к нему спиной и сделала два шага вперед, когда услышала, как он продолжил:
– Я лишь жалею, что оставил тебя одну.
Его тихий голос заставил ее замереть на месте, не в силах повернуться к нему лицом. Руки стянули сумку. Сжав губы, Жоз спокойно произнесла:
– Если ты жалеешь, то почему сделал это? Почему оставил, зная, что мне будет больно? – ее голос заметно дрожал, несмотря на то, что она хотела скрыть эту дрожь.
– Со мной тебе бы было еще больнее. – признался Рафаэль. – Ты видела, в каком я тогда был состоянии. Ты видела это и именно ты поддержала меня тогда. Ты помогла мне тогда и лишь благодаря тебе я смог встать на ноги, но... – он остановился, будто обдумывая свои следующие слова. – Но я не хотел тянуть тебя за собой на дно. Ты так сияла во тьме, что я не хотел запятнать тебя еще больше. Словно лучик света, спустившийся к грешнику.
Жоз молчала. Через секунду она резко повернулась, замахнувшись сумкой. Тяжелая, она ударила мужчину в грудь и он отшатнулся в изумлении, но вскоре встал столбом, позволяя себя бить. Сумка била его все сильнее и сильнее, а девушка лишь кричала:
– Какой, к черту, грешник?! – людей рядом не было, и никто не озирался на них, поэтому они могли расслабиться. – Что ты несешь? Почему ты решаешь, с кем мне будет больно, а?!
Ее руки стали ватными, они ужасно дрожали. Сил не осталось. Как бы она не старалась, то не могла сдержать непрошенные слезы. Дрожащие руки слабо били мужчину в грудь. Жоз зарылась лицом в его кожу, сжимая кулаки. На белоснежной рубашке появились темные пятна, но Рафаэлю было все равно на них. Хрупкие плечи девушки, на которых красовались милые веснушки, дрожали.
Мужчина обнял ее, касаясь оголенной кожи.
– Прости меня... – прошептал он. Рафаэль не знал, что можно было сказать в этой ситуации. Он не был человеком, который мог красноречиво говорить. Лишь действиями он мог хоть что-то доказать. – Прости, что бросил тебя одну. Прости, что сам все решил, не спрашивая тебя. Прости, что пришел только сейчас. Прости меня...
Он еще крепче сжал ее в своих объятиях, зарываясь пальцами в ее макушку, касаясь мягких рыжих кудрей.
Мужчина чувствовал себя немного неловко, его синие глаза в замешательстве бегали по асфальту. Не зная, что делать и как ее лучше успокоить, он просто стоял и обнимал ее. Но казалось, что этого достаточно. Жоз было важно лишь то, что он рядом. Если Рафаэль был рядом, ей ничего больше не нужно было.
Когда девушка чуть надавила на его грудь, давая понять, что хочет отстраниться, то мужчина ослабил хватку, но не отпустил ее.
Он посмотрел в лицо Жоз и напрягся, увидев красные и мокрые щеки от слез.
Несколько слезинок все еще скатывались с ее лица. Рафаэль не смог сдержать себя и убрал их подушечкой большого пальца левой руки.
Его лицо выглядело так болезненно, будто он был ранен, но сейчас у него болело лишь сердце, когда он видел слезы этой девушки.
От этого нежного и ласкового жеста Жоз не сдержалась и вновь заплакала. Этот жест осчастливил ее, заставил сердце трепетать, но в то же время, смотря на его грустное лицо, ей хотелось плакать еще сильнее, еще отчаянее.
Рафаэль не мог просто смотреть. Ему было больно смотреть на ее слезы. Не осознавая, что делает, он наклонился, целуя девушку в веко. В одно, второе. Его губы спустились к щекам, стирая скатывающиеся слезы. На губах будто бы появилась соль. Он целовал ее веки, щеки, нос, подбородок. Он целовал ее лицо много-много раз, не давая себе отчета о своих действиях. Его телом будто завладел кто-то другой. Он не знал, что делает, но лишь хотел, чтобы она перестала плакать.
Рафаэль вновь поцеловал чужой веснушчатый нос, когда остановился на розовых губах. Внезапно теплое дыхание коснулось губ девушки, мужчина замер.
Чуть затуманенным взглядом он смотрел на чужие губы, но стоило ему поднять взгляд, как мужчина увидел удивленные распахнутые мятные глаза девушки. Она больше не плакала, но щеки ее покраснели, выглядя с веснушками очень мило.
Их губы были в нескольких сантиметрах друг от друга, но увидев ее удивленный взгляд, на Рафаэля будто вылели ушат холодной воды и он очнулся от наваждения, отстраняясь.
Мужчина вытер оставшуюся влагу на щеках Жоз, и не зная, что сказать, лишь бросил:
– Пойдем в машину. Я подброшу тебя до работы.
Девушка встала, как вкопанная, смотря на спину мужчины, медленно отдаляющуюся все дальше и дальше. Вздрогнув, она наконец пришла в себя и побежала за ним следом.
Ветер бил в лицо, но даже он не мог отвлечь ее от мыслей, что произошло несколько секунд назад. Уши Рафаэля пылали.