7 глава
Выйдите из палаты
Арсений влетел в комнату архива, как ошпаренный. Не обращая внимания на Демьяна, он устремился вглубь комнаты к той самой коробке. До него донеслось:
— Попов? Это ты?
Но юноша не отвечал, зарывшись с головой в коробку, доставая нужную ему папку. Забрал ее, но в последний момент заметил что-то в специальном пакете для упаковки вещественных доказательств. Их было всего двое. Достал и быстро рассмотрел: в одном пакете была черная флешка, во втором — окурок сигареты. Брюнет положил все в коробку и пошел к выходу вместе с ней.
— Арсений, але! — щелкнул пальцами Ворон. — Тебе расписаться надо, иначе не выпущу.
— Да, конечно. Прости, что так резко влетел сюда.
Тот лишь отмахнулся, что и не такое видал и указал Попову, где ему нужно поставить подпись. Брюнет сделал все как полагается и поскольку рабочий день подходил к концу, взял на себя наглость уйти пораньше, так еще и прихватить с собой коробу с уликами и папкой дела Антона Шастуна.
Дома, не успев переодеться или хотя бы поесть, он уселся за кухонным столом и открыл то, где хотел найти ответы на многочисленные вопросы. Сама по себе папка была очень тоненькая: всего-то пара страниц исписаны текстом, к которым прилагались фотографии с места происшествия.
Изучив первую страницу, Попов узнал возраст парня на тот момент: шестнадцать. Значит, сейчас ему двадцать.
«На год младше меня, — подумал Арсений».
К делу было прикреплено фото Антона. Брюнет засмотрелся на парня и понял, что тот абсолютно не похож на Максима. У Воронова волосы темнее, чем у Шастуна и глаза карие, а не зеленые, как у Антона. Кстати об Максиме... Как же неоднозначно стало Попову... Ходить все время к чужому человеку на могилу, не подозревая, что это совершенно не тот человек, о котором ты думаешь... как-то не очень.
Арсений тряхнул головой, отгоняя эти мысли и наткнулся взглядом на адрес больницы, в которой проводили операцию Антону и в которой он должен находится. На всякий случай сфотографировал первую страницу и закрыл папку, откладывая ее в ящик в коридоре. Вернулся на кухню, поужинал, сходил в душ и лег спать. Жаль, конечно, что завтра у него не выходной, прийдется идти в больницу только после работы.
В нетерпении, Арсений никак не мог уснуть. Пришлось выпить снотворное, после которого юноша все же провалился в беспокойный сон.
Этой ночью ему впервые за четыре года приснился тот же сон, избавиться от которого ему помогла психолог Мия. Только в этот раз клыки Антона были длиннее, а укус — больнее. Может, ему только так показалось, как никак прошло четыре года, но проснулся он в холодном поту и с ноющей шеей.
Как и раньше, он ухватился за нежную кожу и принялся на ощупь искать два маленьких отверстия, растягивая ее и скребя аж до красноты. В ванной он убедился, что ничего нет и наконец смог спокойно выдохнуть. Умылся холодной водой, приводя себя в чувство, и начал собираться на работу.
Рабочий день протекал долго, даже слишком долго, так как Арсений все время думал о больнице и об Антоне в ней. Думал, что же скажет его лечащему врачу. Скорее всего, он так просто не расскажет Попову все, что его интересует, хоть он и покажет удостоверение полиции. Прийдется лгать, что... ну, допустим, что Арсений близкий друг Антона. Ну, или не близкий, а просто какой-то дальний друг. Или по интернету. Короче говоря, будет лгать по обстоятельствах.
Когда же рабочий день закончился, Арсений забежал домой, дабы переодеться в более легкую и удобную одежду. Июньская жара все же давала о себе знать и даже сейчас, вечером, ему было невыносимо жарко. В белай футболке и коричневых шортах ему стало немного легче; Попов сел в автобус, который отправился в направлении городской больницы.
Арсений вошел в дверь и первым делом подошел к дежурной за стойкой регистрации.
— Чем могу помочь? — улыбнулась она своей заученной улыбкой для посетителей и пациентов.
— Я ищу лечащего врача Антона Шастуна, — для быстрого дела юноша достал свое удостоверение и, открыв, показал девушке. Она мельком взглянула, не задерживаясь взглядом, явно не впервые увидев полицию в больнице, и начала клацать по клавиатуре.
— Антон Шастун... который в восемнадцатом к нам попал? Или в двадцатом?
— В восемнадцатом.
— Ага-а... операцию ему делал Щербаков Алексей Сергеевич. Он проходил тут пару минут назад, говорил, что скоро вернется. Вы можете подождать его здесь.
— Спасибо, — улыбнулся Попов и сел на ближайшую лавочку.
— Алексей Сергеевич, к вам из полиции, — защебетала дежурная, когда мимо нее приходил мужчина в белом халате и кивком указала на Арсения.
Мужчина подошел к Попову:
— Здравствуйте, по какому поводу?
— Я по поводу Антона Шастуна.
— Антон Шастун... — повторил Алексей Сергеевич, будто смакуя на вкус чужое имя, и задумался. — Знаете, сколько у меня этих Антонов было?
— Простите. В восемнадцатом году, в апреле, вам привезли шестнадцатилетнего подростка, который, по словам полиции, спрыгнул с крыши пятиэтажного здания. Сейчас он должен находится в коме уже как четыре года.
— Ага, помню такого. Но с чего это вдруг спустя четыре года полиция вспомнила о нем? Вроде же все было черным по белому написано: попытка суицида из-за проблем в семье.
«Из-за проблем в семье? Ладно, с этим позже разберусь».
— Да, все так и было записано. Просто, понимаете... — Попов понял, что настала пора выдумывать слезливую историю. — Мы были лучшими друзьями в интернете, но четыре года назад он резко пропал. Знаете, как я волновался? Я специально отучился на полицейского, чтобы найти его. И тут я узнаю, что он в коме... Пожалуйста, дайте мне взглянуть на него...
Но Алексей Сергеевич лишь сдвинул брови и грозно сверкнул глазами на Арсения.
— Знаете... — промямлил он. — Как вас зовут?
— Арсений.
— Знаете, Арсений, на меня такие «слезливые» истории не действуют. Полиция проверила все гаджеты Антона и никаких лучших друзей по имени Арсений не обнаружила, о чем сообщили мне. Так что либо вы говорите с какой целью пришли, либо уходите, иначе я вас не пущу к нему. Даже если вы полицейский.
А Алексей Сергеевич оказался непробиваемой скалой. Было бы у Арсения больше уверенности, он бы, может, попытался еще что-нибудь придумать и соврать, но он быстро сдался.
— Ладно, только никому!
Мужчина в белом лишь хмуро усмехнулся.
— У меня есть все основания полагать, что это был не суицид, а покушение.
— Чем докажете?
— Кхм... я уже и так достаточно сказал. Мне нужно лишь заставить Антона очнуться и расспросить его обо всем.
— Что ж, флаг в руки, но смею вас предупредить, что у пациентов с такими травмами головы чаще всего отказывает память. Так что помимо того, чтобы его разбудить, вам еще и прийдется вернуть ему память. А это ой как нелегко.
Юноша судорожно сглотнул — к такому он точно был не готов.
— Я понял. Где он?
— Пройдемте за мной, — улыбнулся Алексей Сергеевич и, не дожидаясь ответа, пошел вперед по коридору. Спустя пару минут он остановился возле двери под номером «5» на первом этаже. — Вперед, Арсений.
Звучало это, конечно, как сарказм, но Попов все же открыл дверь и, набрав в легкие воздуха, переступил через порог в чужой «обитель».
Руки моментально вспотели, а ноги подкосились. Как же он волновался, будто прямо сейчас кем-то будет решаться вся его судьба, будто кто-то сейчас выберет будет ли он жить или умрет.
Алексей Сергеевич почетно закрыл дверь и удалился, оставив Попова и Антона наедине, если это можно было так назвать.
Брюнет медленно и маленькими шажками подошел к кровати, на которой мирно лежал Шастун с закрытыми глазами и со специальной трубкой возле носа, снабжающей его воздухом.
«Какой же он худой и бледный, — ужаснулся Арсений».
Из-под одеяла выглядывали худощавые руки, к которым точно бы подошло описание «кости». Да и вообще весь парень выглядел, как живой скелет, только обтянутый тонким слоем бледной кожи. Волосы были сальными, но на них все равно вились небольшие кудри. Глаза закрыты и если бы не одеяло, которое медленно поднималось и опускалось, свидетельствующее, что парень дышит, можно было бы подумать, что перед Арсением лежал труп. Не лучшее описание человека, но таким он был, и сказать, что выглядел Шастун для своих четырех лет в коме чудесно — ничего не сказать.
Взгляд Попова упал на запястье Антона и он тут же увидел длинные полосочки в виде шрамов. Его тянуло к нему... Тянуло всем нутром, всем телом и он без лишних колебаний коснулся к чужой коже и обжегся льдом, провел вдоль предплечья, заметив, что легко мог бы обхватить руку Шастуна в свой кулак, и отпрянул от звука открывающейся двери.
В проеме стояла старая уборщица с круглыми глазами, явно не ожидавшая увидеть посторонних в комнате. Юноша судорожно кивнул и выбежал в коридор, оставляя женщину в немом молчании и с открытым ртом. Брюнет подошел к дежурной.
— Алексей Сергеевич где? — выпалил на одном дыхании. Она лишь дернула головой вверх, указывая за спину юноше. Развернувшись, увидел на улице врача, попивающего кофе на фоне закатывающего солнца. Вышел к нему.
— Ну что, Арсений, как вам пациент? Все еще хотите его поднять на ноги?
— Хочу. А теперь, с вашего позволения, я бы хотел узнать обо всем, что с ним произошло.
— То есть, хотите узнать «историю болезни»? — прищурил глаза врач, делая глоток горячего кофе.
— Кхм, да.
— Что ж, Арсений, — Алексей Сергеевич одним глотком допил содержимое в стакане и открыл дверь в здание больницы, — пройдемте.
Попов последовал за врачом, а тот по дороге заговорил.
— Простыми словами, при приземлении на твердую поверхность, в нашем случае на асфальт, Антон Шастун сломал ногу и руку, а так же пострадала шея. Мы сделали все, как положено: провели операцию и наложили гипс на пострадавшие кости. Спустя четыре года все встало на свои места, но чтобы убедиться остаточно, нужно чтобы пациент пришел в себя. Это лежит на ваших плечах. — Алексей Сергеевич зашел в какой-то кабинет и спустя минуту вынес синюю папку в руках. Протянул Попову и когда тот ухватился за нее, заговорил, не отпуская предмет: — Здесь все написано в подробностях. Так как вы полицейский и если у вас, если верить вашим словам, есть основания предполагать об покушении на жизнь... я доверяю вам эту папку.
— Спасибо за содействие, — улыбнулся брюнет, — вы несказанно помогли моему расследованию.
— Вашему... — задумчиво повторил Алексей Сергеевич, а когда Попов уже развернулся, дабы уходить домой, добавил: — Под вашу отвественность, Арсений.
В последующие будние дни Арсений изучал папку Антона Шастуна, в сотый раз перечитывая «историю болезни», а так же папку из полицейского архива. А в выходные он решил развеяться и сходить в больницу к самому Антону.
Юноша без проблем прошел возле стойки регистрации, и зашел в палату Антона. Взял в углу комнаты старый деревьяный стул, пододвинул к койке парня, и уселся. Стал всматриваться в его лицо, не отмечая никаких изминай.
— Антон... — тихо начал Арсений. — Я читал когда-то в интернете, что люди в коме слышат все вокруг себя и помнят это после пробуждения. Алексей Сергеевич, твой лечащий врач, говорил, что к тебе никто не заходил за все четыре года, что ты здесь лежишь, поэтому, я считаю, тебе тут было невыносимо скучно и я пришел тебя развеселить. Я, может, попрошу тебя сейчас слишком тяжелую для тебя задачу, но, пожалуйста, пошевели хотя бы раз своим пальцем, когда я буду приходить сюда. Ведь это не последний мой визит к тебе, запомни.
Арсений улыбнулся и взглянул на длинные пальцы Шастуна, которые невыносимо красиво бы смотрелись на фортепиано или струнах гитары.
Вот так, собственно, и начались визиты Попова к человеку в коме длиною в четыре года. Брюнет приходил к нему в любую свободную минуту во время будних дней, но зато во время выходных он проводил в палате Антона все свое время, выходя только в туалет и перекусить.
Он приносил парню различные фрукты и ягоды, надеясь, что тот унюхает их запах. Надеялся, что принес хотя бы то, что он любил и запах любимой еды приведет его немного в чувство. Попов много разговаривал, рассказывая свои истории, а так же читал книги вслух.
В один из вечеров июля, Арсений, как обычно, поправил одеяло на теле Антона и уселся в одолживший у медсестр удобный и мягкий стул. Он раскрыл недавно приобретенную книгу в городской библиотеке — «Приключения Тома Сойера» Марка Твена. Попов в самый раз посчитал ее довольно интересной и начал читать первую страницу вслух:
«— Том!
Ни звука.
— Томас!
Молчание.
— Удивительно, и куда подевался этот мальчишка? Где ты, Том?
Нет ответа.
Тетя Полли сдвинула очки на кончик носа и оглядела комнату. Затем подняла очки на лоб и оглядела комнату из-под них. Почти никогда она не глядела на такую ерунду, как мальчишка, сквозь очки; это были парадные очки, и приобретены они были исключительно для красоты, а не ради пользы. Поэтому разглядеть что-либо сквозь них было так же трудно, как сквозь печную дверцу. На минуту она застыла в раздумье, а затем произнесла — не особенно громко, но так, чтобы мебель в комнате могла ее расслышать:
— Ну погоди, дай только добраться до тебя, и я...»
Фраза тети Полли оборвалась так же резко, как и Попов, дернувшись на стуле, открыв рот от удивления и выронив книгу на пол. Арсений резко вскочил, подбежал к койке Антона и начал агрессивно нажимать на кнопку вызова врача. Помимо этого, он еще и выбежал в коридор и несколько раз закричал: «Срочно врача в пятую палату!». За суетой брюнета все это время наблюдал Антон.
Он слабо открыл глаза и когда попытался поднять руку, это заметил Арсений и начал бегать туда-сюда. Когда же Попов вернулся к кровати, на него затуманенным взглядом взирали два зеленых изумруда. Внутри Арсения все перевернулось с ног до головы и его немножко затошнило от волнения. Юноша улыбнулся и в этот момент в палату влетели взъерошенные медсестры и Алексей Сергеевич.
Шастун медленно повернул голову, дабы узнать, кто же нарушил его спокойствие, а Алексей Сергеевич разинул рот в немом удивилении, переваривая информацию случившегося.
— Арсений Сергеевич, выйдите из палаты, пожалуйста, — произнес врач, когда до него дошло, что же происходит.
— Что? Но почему?
— Не волнуйтесь, все будет хорошо.
— Но...
— Послушайте, — перебил Алексей Сергеевич, — уже поздно, идите домой. Нам нужно провести обследования, а это будет долго. Идите поспите, отдохните, а я завтра позвоню вам и сообщу обо всем. Хорошо?
Как бы сильно не хотелось Арсению возразить доктору, он все же понимал, что если останется, будет только мешать, поэтому он только кивнул и на ватных ногах отправился домой.