Глава 10
Глава 11
Утро наступило неожиданно тихо. Будто ночь стерла следы всех слов, всех подозрений. Но внутри Сон Дже не было покоя.
Натали настояла на прогулке.
- Воздух прочистит мысли, сказала она так мягко, что спорить не было сил.
Они шли по парку. Осень уже вступала в свои права: листья медленно кружились и ложились на мокрую землю, ветви качались под ветром, будто шептались. Сон Дже вдыхала прохладный воздух, но внутри оставалась та же тяжесть.
- Ты молчишь, заметила Натали, глядя вперёд. - Всегда молчишь, когда у тебя слишком много мыслей.
Сон Дже не ответила. Ей казалось, что каждое слово рядом с Натали может быть использовано против неё. Но шаги всё равно синхронно совпадали, будто они были связаны невидимой нитью.
Они остановились у скамьи. Натали присела первой, откинувшись назад и подняв лицо к серому небу.
- Знаешь, сказала она тихо, - иногда мне кажется, что ты единственная, кто понимает меня.
Сон Дже вздрогнула от этих слов. Внутри всё смешалось: страх, жалость, что-то похожее на привязанность. Она хотела отстраниться, но Натали уже наклонилась ближе. Её взгляд был глубоким, как бездна, и в ту секунду Сон Дже не смогла отвести глаз.
Губы Натали коснулись её губ неожиданно, мягко, но властно. Это был не столько поцелуй, сколько утверждение права холодное, как клеймо.
Сон Дже отпрянула, но Натали лишь улыбнулась - спокойно, уверенно, как будто именно этого и ждала.
- Ты дрожишь... но не от отвращения, произнесла она, почти шепотом.
Сон Дже хотела что-то сказать, но слова застряли в горле.
- Пойдём, Натали встала, легко касаясь её руки. - Здесь слишком много чужих глаз. У меня дома будет тише.
Она повела Сон Дже прочь из парка. Её шаги были мягкими, но каждая линия в её походке дышала уверенностью и контролем. Сон Дже шла рядом, чувствуя, что снова оказалась в ловушке, где стены не из камня, а из чужой воли.
И всё же... она не вырывалась.
Вкус запретного плода.
Дом Натали встретил тишиной. Ни одного постороннего звука даже часы, казалось, замерли. Она закрыла дверь ключом и неспешно повесила пальто, словно каждая деталь имела значение.
— Раздевайся, сказала она буднично, как будто речь шла о простом гостеприимстве.
Сон Дже сняла куртку и аккуратно положила её на спинку кресла. Её сердце билось так сильно, что казалось, его можно услышать.
Натали зажгла лампу мягкий тёплый свет залил гостиную, убрав резкие тени, но не сняв напряжения. На столике уже стояли два бокала и бутылка вина, как будто всё было заранее приготовлено.
— Ты знала, что я соглашусь? голос Сон Дже дрогнул.
Натали подошла ближе, наклонилась так, что её дыхание коснулось уха.
— Я всегда знаю, когда человек идёт за мной, прошептала она. — Даже если он думает, что сопротивляется.
Она подала бокал. Сон Дже не сразу взяла его, но Натали удерживала взгляд так уверенно, что отказаться стало невозможно.
Несколько минут они сидели молча. Только звон капель дождя за окном напоминал о мире снаружи. Натали наблюдала за Сон Дже пристально, почти с нежностью, в которой угадывалась угроза.
Потом она вдруг поднялась, подошла ближе и наклонилась. Поцелуй был дольше, чем в парке, настойчивее.
Сон Дже замерла, чувствуя, как поцелуй Натали постепенно ломает её сопротивление. Внутри всё сжалось — от страха, желания и странного облегчения, будто решение давно уже принято.
Натали отстранилась ненадолго, её пальцы скользнули по щеке Сон Дже, задержались на шее.
— Ты слишком долго пряталась, — сказала она тихо, почти ласково, хищно улыбнувшись.
Сон Дже попыталась что-то ответить, но слова застряли в горле. Натали мягко потянула её за руку, увела вглубь комнаты. Каждое движение казалось предрешённым, как будто пространство само вело их туда.
Комната встретила полутьмой, только тёплый свет лампы из гостиной пробивался сквозь приоткрытую дверь. Натали остановилась, повернулась к ней и, не сказав ни слова, начала медленно расстёгивать пуговицы на её блузке. Не торопясь, словно проверяя каждую грань её реакции.
Сон Дже чувствовала, как дыхание перехватывает от прикосновений. Всё внутри спорило: уйти, остановить, — и в то же время тело тянулось навстречу.
Когда ткань скользнула с плеч, Натали коснулась её обнажённой грудной клетки — лёгкое, почти невесомое касание, но оно обожгло сильнее огня.
— Не бойся, — шепнула Натали. — Я же рядом.
И в этом шёпоте не было ни приказа, ни просьбы. Только уверенность, что показывало сопротивляться было бессмысленно.
Натали прижималась ближе, и каждая секунда была одновременно испытанием и облегчением. В её движениях пальцев на груди Ли Сон Дже не было суеты — только уверенность и та медлительность, от которой сердце начинало биться ещё сильнее.
Пальцы Натали скользили по её телу, будто читали, запоминали каждую линию. Сон Дже не знала, что страшнее — эта мягкость или та скрытая сила, что ощущалась под ней.
Когда они оказались на постели, Натали оказалась сверху положил ногу между её бёдер. Она поймала взгляд Сон Дже, наклонилась и почти шёпотом:
— Ты позволила мне дотронуться. Теперь позволишь — взять всю тебя.
Губы вновь сомкнулись в поцелуе — на этот раз глубже, требовательнее.
Пальцы Натали ласкали грудь Ли Сон Дже через ткань черного бюстгальтера.
Сон Дже сжала простыню, будто пытаясь зацепиться за что-то твёрдое, но отпустила — и в этом жесте была капитуляция.
Ткань одежды падала на пол одна за другой. Каждое движение сопровождалось её тяжёлым дыханием и взглядом Натали, который держал крепче любых оков.
Когда кожа соприкоснулась с кожей, напряжение наконец прорвалось: страх и желание смешались, оставив только ощущение неизбежности. Натали вела, Сон Дже подчинялась — и в этой хрупкой грани между сопротивлением и отдачей рождалась близость, от которой уже нельзя было отступить.
Сон Дже ощущала, как всё вокруг постепенно растворяется — дождь за окном, тихий свет в гостиной, даже собственные мысли. Оставалось только тепло чужого тела и ритм дыхания, совпадающий с её собственным.
Натали двигалась осторожно, но в этой осторожности была сила. Её прикосновения то были лёгкими, как касание крыльев, то внезапно становились твёрдыми, настойчивыми, заставляя Сон Дже отдаваться этому ритму. Каждое движение словно подчиняло её, но в то же время давало странную свободу — возможность больше не бороться.
Сон Дже закрыла глаза, и её тело само отвечало — на ласку, на поцелуи, на горячее дыхание у шеи. Мысли таяли, уступая место чистому ощущению: быть здесь, в этой постели, с этой женщиной.
Она попыталась что-то прошептать — имя, вопрос, протест? — но Натали накрыла её губы своим поцелуем, и слова растворились. Всё, что осталось — это их совместное движение, напряжение, которое нарастало и рвалось наружу, превращая каждую секунду в бесконечность.
Когда всё закончилось, Сон Дже лежала, ощущая, как её тело дрожит, будто после долгого бега. Натали провела рукой по её волосам и тихо сказала:
— Теперь ты знаешь, почему я была так уверена.
И в её голосе было не только удовлетворение, но и обещание того, что впереди будет ещё больше — больше откровенности, власти и близости, от которой уже невозможно отказаться.