Глава 16
– Фиделис! Эй!
Он очнулся от того, что Каликс тряс его за плечо. Поморщился. Шея и грудь нестерпимо болели, словно их обожгли раскалённым металлом. Фиделис инстинктивно потянулся к ожогу, нащупал нагревшееся ожерелье. Трясущейся рукой расстегнул застёжку и отбросил украшение в сторону. Оно тихо звякнуло.
Каликс обеспокоенно разглядывал красные следы на коже Фиделиса. Он протянул ему бутылку воды. Тот с жадностью сделал несколько больших глотков.
– Там была она?
Фиделис вернул бутылку, откинулся на спину и постарался отдышаться.
– Она, – наконец, с усилием сказал он.
– Я думал, ты тоже увидишь что-то из человеческой жизни.
– Формально, тогда она как раз и началась.
– Ну, ты же понимаешь, что я не о том.
Фиделис махнул кистью.
– Какая разница. Как будто что-то может быть хуже этого.
– И даже не любопытно?
– Нет.
Каликс пожал плечами. Он, конечно, знал о том, что произошло. Чуть больше остальных из-за просьбы Антероса записать всё подробно для потомков. Он знал, что Элинор была по-прежнему жива, и это очень играло ему на руку: он пообещал Фиделису, что если у них получится свергнуть Эроса, то Каликс постарается найти какой-нибудь выход.
Конечно, если и Антерос не будет путаться под ногами, но об этом амур предпочёл не упоминать.
– Хочешь знать, что видел я? – Ему показалось, что если и он поделится сокровенным, то так будет честно.
– Валяй, – устало сказал Фиделис.
Каликс поёрзал на холодных ступенях.
– Оказывается, я делал лодки. И неплохо пел. И даже играл на губной гармошке.
– Сколько талантов.
– Да. А ещё у меня было много женщин. И одна из них меня полюбила – понимаешь, по-настоящему. Может, кто-то из наших постарался, но какая разница. Я изменил ей. А она выпила яд, но выжила. И ослепла.
Каликс замолчал, перебирая в голове тяжёлые воспоминания. Фиделис слушал.
– Я... Я пришёл к ней, чтобы молить о прощении, а она сказала, что это воздастся мне когда-нибудь. – Он дотронулся пальцами до по-прежнему свежего шрама на своём глазу. – А потом она умерла. Я не помню её среди таких, как мы. Значит, она отказалась. Или действительно просто ушла... И, видимо, я в беспамятстве бродил возле воды – эти моменты очень смутные. Очнулся лишь на вершине скалы, что нависла над океаном. Там было скользко после дождя. Кажется, я оступился и упал вниз. А может, я хотел этого и намеренно был неосторожен. Я видел острые камни, что приближались ко мне. Я чувствовал этот страх. А потом – темнота. Я всё думаю... Может быть, поэтому меня и сейчас тянет к морю?
Фиделис молчал, и Каликс нетерпеливо ткнул его в пятку носком ботинка.
– Эй! Что скажешь?
– Скажу, что мы похожи.
– Да, наверное... Эрос дал мне второй шанс. Шанс увидеть ценность любви, даровать её вместо того, чтобы забирать. За это я ему, конечно, благодарен.
Фиделис приподнялся на локтях и спросил:
– Но ты же не остановишься?
– Нет.
Они ступили в разверзшуюся прямо в стене щель и пошли знакомым путём. Предстояло последнее испытание, но что оно могло им принести, никто не знал. Ожерелье Гармонии было решено оставить на месте – незачем выносить на свет такой опасный артефакт. Он всё равно бы им не помог, потому что действовал не мгновенно. Фиделис отказался его трогать – ожерелье слишком долго пробыло на нём, и на шее ещё свежели следы от ожогов – но Каликс благоговейно вернул его на место.
Фиделис чувствовал себя опустошённым. Казалось бы, они хорошо справлялись, но почему-то было тошно. Не зная их, Афродита умудрилась дотянуться до болевой точки каждого. Вытащить из недр души самое ужасное. Настоящая богиня. Но любви ли?
Интересно, могла ли она предугадать, что её дети будут спасаться от своих собственных?
И всё-таки Фиделис был рад. Так злобно, и злость эта была направлена на самого себя. Он это заслужил – лишний раз увидеть...
Не успели они достичь следующего выхода, как почуяли очень вкусный, прелый, кисло-сладкий аромат. В последнее мгновение Каликс вспомнил об осторожности и притормозил, выглядывая наружу.
– Ох...
Фиделис тоже посмотрел и удивлённо вскинул брови.
Весь пол был сплошь усыпан яблоками. Зелёными, красными, сочными, крупными. Не золотыми, а вполне себе обычными. Мужчинам пришлось скользить по полу ступнями, ведь иначе по ковру из плодов пройти было невозможно. В центре, на привычном возвышении стояло нечто не очень высокое, а даже неприметное под куском тяжёлой старой тёмной ткани. Фиделис шагнул вперёд и потянул за её край.
Перед ними обнажилось зеркало.
Тусклое и самое обычное. С золочёной некогда рамой, сейчас казалось, что про него совсем забыли, как и про ожерелье. Лук Эроса, который всё это время неизменно нёс кто-то из мужчин, был начищен Клити до блеска. Сюда же, видимо, никто не заходил уже слишком давно. А если и заходил, то предпочитал ничего не трогать.
От мысли, что он мог сдёрнуть ткань, которой в последний раз касалась сама Афродита, у Фиделиса побежали мурашки.
«Посмотри в глаза правде». Вот, что им предстояло теперь.
Фиделис поморщился и потёр висок. Как всё было сложно, запутанно... То, что они с Каликсом видели в предыдущей пещере – разве это не правда, самая что ни на есть ужасная? Но если это было лишь напоминанием о единственной любви, которую они испытали и которая испытала их, то страшно представить, что ждёт теперь.
Каликс шагнул на ступеньку. Казалось, ему уже хотелось побыстрее расправиться с этим делом. Он успел выпить пару бутылочек нектара и чувствовал себя намного лучше. От осознания, что они наконец подошли так близко, он в предвкушении стучал пальцами по своему бедру.
– Ну что, приступим? Думаю, здесь такой же принцип. Просто стоять и испытывать не самые лучшие ощущения.
– Давай, – ответил Фиделис и устало сел на ступеньку, положив рядом лук и рюкзак. Он энтузиазма амура не разделял.
Каликс ободряюще хлопнул его по плечу и сказал громко, вызывающе, больше самому себе:
– Ну, я начинаю!
Он вгляделся в зеркало. Фиделис, не в силах удержать любопытства, тоже обернулся через плечо. Некоторое время ничего не происходило. Фиделис уже было подумал, что Каликс вовсю галлюцинирует, как тот вдруг сказал:
– Ни. Чер. Та.
– Может, мы делаем что-то не так?
– Это зеркало. Что с ним ещё можно делать, кроме как смотреть?
Фиделис поднялся, подошёл. Тоже вгляделся – ничего. Только их бестолковые изображения.
– Да уж, вот это нас потрепало.
Каликс постоял ещё немного, пялясь на собственное лицо, а затем вздохнул и прикрыл глаза. Фиделис тоже вернулся на ступеньку и теперь безучастно пинал яблоки, думая о чём-то своём.
– И что, мы и будем так сидеть? – раздражённо спросил Каликс. – Есть варианты?
– Может быть, дело в яблоках. А зеркало так, для отвлечения.
Каликс поднял один из плодов, повертел его в руке. Принюхался.
– Как-то мне не очень хочется его кусать.
– Ну ещё бы, – усмехнулся Фиделис. – Зачем, если есть я.
– Что ты имеешь в виду?
– Всего лишь то, что амур, который позарился на самого Эроса, на самом деле ужасный трус.
Каликс в гневе швырнул яблоко в сторону, подскочил к Фиделису и схватил его за грудки.
– Повтори, что ты сказал!
– Легко. – Фиделис нагло улыбался ему в лицо. – Ты трус. Ты взял меня с собой, потому что только я и Клити знали, где найти Чёрные стрелы. Ты прошёл первое испытание только благодаря мне. И сейчас вновь полагаешься на мою помощь. Я знаю, что нужно делать, Каликс, и я знаю, что ты не достоин получить то, что здесь спрятано.
Амур побагровел от злости, крепче сжал ткань у горла Фиделиса. Они едва не соприкасались носами.
– А не прикончить ли мне тебя прямо сейчас за слишком длинный язык? Забыл, где твоё место?
– Не прикончишь. Не посмеешь. Тебе нужен хотя бы один союзник. Особенно такой опытный, как я. Ты вообще в курсе, что у Эроса уже есть достойный преемник?
Видимо, Фиделис ожидал увидеть испуг и удивление на лице Каликса. Поэтому тот почувствовал настоящий триумф наслаждения от того, что собирался сказать.
– Знаю. И уже позаботился об этом.
Фиделис нахмурился и дёрнул плечами, высвобождаясь из хватки.
– Как?
– Не всё же тебе рассказывать, – самодовольно ответил Каликс и кивнул в сторону зеркала. – Иди-ка ты. И давай без глупостей. Если ты не забыл, я знаю, где твоя ненаглядная.
Последние слова явно были ошибкой. Каликс понял это сразу же, потому что лицо Фиделиса вмиг осунулось, а глаза как будто потемнели. Но вопреки внешнему он вдруг просто произнёс:
– Хорошо. – И ступил в сторону, вынуждая Каликса непроизвольно попятиться назад.
Он загонял его, как лев в первой пещере.
Каликс понимал, что Фиделис слабее него, но проверять не хотелось. Он ведь тоже не был Гераклом. Регенерация – да, малое количество сна и пищи – тоже. Но не физическая сила, особенно после того, как израсходовал почти весь свой запас в схватке с заколдованным Гиппоменом. Мышцы неприятно заныли при одном воспоминании об этом.
К тому же, Каликс даже самому себе не признавался, но чувствовал на подкорке сознания, что он опасается Фиделиса. Он не знал, что у того было в голове. Отрешённый, закрытый в себе, но верный слову... Каликс никому не доверял полностью, но до настоящего момента был спокоен за Фиделиса, не ожидая от него предательства. Вот только зря он полагал, что тот вытерпит всё. Видимо, и у преданности есть пределы.
Каликс едва не споткнулся, напоровшись на ступеньку сзади, и схватил Фиделиса за рукав, чтобы не упасть. А тот в свою очередь толкнул его назад. Они завалились, вцепившись друг в друга, упали прямо на зеркало и разбили его.
Каликс услышал, как под затылком у него захрустели осколки.
– Что мы...
Он осёкся, увидев в руке Фиделиса большой кусок стекла. Он держал его так крепко, что по ладони потекла тонкая струйка крови, змейкой переходя к запястью, а затем капая вниз.
Каликс нервно выдохнул и бросил с ненавистью:
– О, да ты входишь во вкус, как я посмотрю!
Он попытался отбросить Фиделиса от себя, но тот надавил ему на горло, и Каликс только и мог, что возить пальцами по его лицу.
– Ты не заслуживаешь даже быть здесь. Никто не послушает тебя.
– Но ты ведь... тоже хочешь... кххр... убить его...
– Я хочу, чтобы Эрос ответил за то, что сделал. А ты хочешь взять то, что тебе не принадлежит. Даже Антерос не позволит тебе.
– Они... не в ладах...
– Они по-прежнему дети одной матери. Какой же ты идиот, – с отвращением выплюнул Фиделис и занёс руку.
– Отойди от меня!
Всё смешалось в глазах: тьма и бирюзовое свечение, нависающие низкие своды и камни под ногами. Каликс почувствовал боль в рёбрах, острый край ступени под ладонями. Он решил, что ни за что не сдастся.
– Да что с тобой такое?!
Кто-то подхватил его под руки и помог подняться. Увидев совсем близко лицо Фиделиса, Каликс отпрянул.
– Да как ты посмел!
Фиделис скрестил руки на груди и спокойно спросил:
– Посмел что? Объясни.
Каликс затравлено посмотрел по сторонам. Их вещи по-прежнему валялись рядом, а зеркало Афродиты по-прежнему было целым.
– Я... Мы...
– Интересное начало.
– Нет, давай лучше ты мне расскажешь!
Фиделис выгнул бровь, но всё-таки ответил:
– Ты пялился в зеркало. Потом поднял яблоко, понюхал и бросил. Начал царапать стекло, что-то шипеть, я не разобрал. А затем схватил себя за горло и упал. Я решил вмешаться.
Каликс всё ещё недоверчиво смотрел на Фиделиса, пытаясь найти в нём напугавшие его черты. Но тот был внимателен и спокоен.
– Увидел что-то?
– Да, – тихо сказал Каликс. – И это ещё хуже, чем ожерелье. Там мы хотя бы не пытались прикончить себя. Вернее, я не собирался... Мне причудилось, что я дерусь с тобой.
Фиделис коротко хмыкнул и ничего не ответил. Лишь посмотрел на зеркало.
– Я сказал тебе то, что ты боялся услышать?
– Вроде того.
– Прекрасно. – Фиделис шагнул к зеркалу, опустил руки и встал ровно. – Но ты справился, значит, смогу и я.
– Самоуверенность тебе к лицу, – съязвил Каликс, потирая ушибленные места. – Но я благородно приду на помощь.
Фиделис покосился на него, но тут же посерьёзнел. Сжав ладони в кулаки, он вздохнул и поднял глаза, встретившись со своим отражением.
В доме стояла оглушительная тишина.
Элинор лежала в постели. Ей было дурно, и она изо всех сил пыталась очнуться от ужасного сна, в котором оказалась. В том, что это был сон, она не могла и не хотела сомневаться, цепляясь за эту мысль, как за последнюю ниточку, что ещё удерживала её здравый рассудок.
– Он ослаб. Его поцелуй тебе не помог.
Элинор приподнялась на локтях. Рыжие локоны заструились по её обнажённым плечам. В тени коридора стояла фигура. Из-за плотно закрытых штор Элинор с трудом могла её рассмотреть.
– Кто здесь?
Фигура приблизилась к ней, села рядом.
– Не бойся. Я исправлю то, что он натворил.
Она взяла Элинор за руку, задержалась, а потом с изумлением посмотрела на девушку.
– Ты... Неужели?
– Что?
Элинор задрожала – то ли от холода, то ли от страха. А может, осознание реальности происходящего постепенно обрушивалось на неё.
– Ты ждёшь ребёнка, Элинор. Сына. Но чей он?
Девушка потрясённо замолчала. Новость удивила её. Неужели в какой-то момент она забыла об осторожности? Впрочем, это как раз-таки можно было представить, учитывая, как сильно она теряла голову всякий раз, когда...
– Чей он?!
Элинор раскрыла пересохшие губы, и горячие слёзы потекли по её щекам.
– Только его.
Фигура необычного гостя молчала, обдумывая что-то. Элинор всё чаще шмыгала носом и всё сильнее дрожала, вытирая лицо тыльной стороной запястья.
– Ну тише-тише, – наконец, услышала она. – Ложись-ка. Вот так. – На её плечи слегка надавили тёплые руки и мягко уложили обратно на подушки. Фигура тихо и ласково сказала:
– Хочешь ли ты всё забыть и начать сначала?
– А как же ребёнок? Я хочу увидеть его, – плакала Элинор.
– Ты увидишь. Всё будет идти своим чередом. Я буду рядом с тобой. Я сберегу вас обоих.
– Зачем он хотел... Зачем он...? – прошептала девушка.
– Он так боялся лишиться того, что у него есть, что потерял всё.
– Мне так страшно. Но я люблю... – Элинор запнулась и заплакала ещё горше.
Чужая рука продолжала ласково гладить её по голове.
– Любишь? Я избавлю тебя от этих смятений. Ты станешь той, кто будет творить любовь из воздуха. И твой сын пойдёт по твоим стопам. Только позволь мне забрать эту боль, что мучает тебя.
Элинор кивнула, не в силах больше оставаться в сознании. Она успела увидеть, как фигура достала откуда-то склянку с жидкостью, подняла с пола кинжал и без заминки полоснула лезвием по своей ладони.
– Кто ты? – последним усилием воли спросила Элинор, и всё провалилось в темноту.
Ответа она так и не услышала.
А потом зажурчала река.