Глава 10. О том, как заботиться о больных, и ораторском таланте
— Оливия? — голос парня нервно подрагивал, пока тот пытался судорожно натянуть на себя одеяло, вглядываясь в полумрак комнаты. Послышался шум — что-то звонко упало на пол, затем последовала ругань, и что-то примостилось на кровати рядом с парнем.
— Ты как? — спросила черноволосая девушка, нашарив рукой включатель настольной лампы. Яркий свет после привычного полумрака резал глаза, на которых выступили еле заметные крупинки слез, но он был не настолько ярок, чтобы ослепить их хотя бы на пару секунд. Проморгавшись, парень смог разглядеть девушку — все те же черные волосы и глаза с огромными синяками под ними.
— Можно было и через дверь пройти! — недовольно восклицает парень.
— Я пыталась, эта дура-администраторша не пускала меня, пришлось воспользоваться обходным путем. Прости, что не заходила, — слегка печально произносит девушка, кладя пакет с фруктами из какого-то 24-часового супермаркета.
— Ничего, Ацуши мне всё рассказал, тебе тоже было плохо. Тем более, что я в порядке благодаря своей способности, а удерживают меня здесь только из-за настояния медиков. Я всё-таки головы лишился, — усмехается парень. — Так что это за болячка была? Ацуши так толком ничего и не объяснил.
— Не думаю, что это можно назвать болезнью, скорее откат от использования моей способности, но я вроде ею последнее время не пользовалась, — задумалась Харис, вручая небольшую пачку чего-то Питеру.
— М-м, а это не может быть…
— Вряд ли, у меня хуевая половая жизнь, — улыбается Оливия.
— Ненавижу твои каламбуры, — фыркает парень, толкая детектива в бок.
— Врешь, ты их любишь! — весело заявила Оливия, выхватывая коробочку из рук парня.
— Ты ее мне принесла!
— Скажи, что ты любишь мои каламбуры! — Девушка спрыгнула с кровати и вытянула руку вверх, чтобы Питеру было сложнее достать, хотя он даже не старался, оставшись на своём прежнем месте.
— Ладно… Я люблю твои каламбуры, — со вздохом произносит Вил, и в его руки сразу прилетает коробочка, которую он сразу открывает. — Настольная игра? Ты серьезно?
— Ну, ты же жаловался, что тебе заняться нечем. Вот и мозг потренируешь!
— Дура. Кстати, ты ведь никогда мне не рассказывала о своей второй способности, — осознает парень, и его глаза заинтересованно сверкают в темноте. Зелёные, словно яркая весенняя трава, только что проклюнувшаяся из-под замёрзшей за зиму земли.
— Ничего особенного, вообще, это даже «второй» способностью трудно назвать. Скорее палка о двух концах. Я не люблю ею пользоваться, ведь когда это делаю, то лишаюсь всех эмоций, а затем следует откат в виде тошноты. То есть, во время ее использования я не способна принимать решения, опираясь на эмоции. Например, если мне придется выбирать между спасением дорого человека и всем миром, я не сомневаясь выберу мир, — она помолчал ещё пару минут. — А насчёт отката. Моя способность воздействует на разум человека, позволяя мне ломать, перестраивать, создавать и стирать воспоминания человека, его образ мышления. Это может идти как во вред, так и во благо. Но чем больше я воздействуют на сознание, тем больший откат мне предстоит испытать. Короче, если я изменю мелкие воспоминания, меня будет тошнить всего пару часов, полностью сотру личность — пару недель. Да и опасно это: одно неточное воспоминание может полностью переписать личность.
— Это действительно ужасающая способность…
— Ладно, мне пора, увидимся на работе!
***
— Почему я не знал, что мы будем жить вместе?! — вопит Ацуши, не отрывая шокированного взгляда от Дазая.
— У нас не хватает комнат. К тому же, это позволит вам, новичкам, сэкономить на арендной плате, разделив ее пополам, — Дазай поднимает палец вверх, будто показывая, что позаботился обо всех вариантах. — Тем более, что Кёка согласна.
— На самом деле Дазай заботится и о твоей девственности, Ацуши! — Оливия выставляет палец вверх и подтягивает невидимые очки на переносице, пародируя одновременно и Кникидушку, и Осаму.
Ей никогда особо не нравилась Кёка: она была какая-то ненастоящая, словно игрушечная кукла. У нее не было того задорного характера, свойственного детям ее лет. Слишком красивая, слишком спокойная, слишком невинная, слишком убийца. Всего в ней было «слишком». Словно героиня какого-то второсортной фанфика. Да, у нее тяжелая судьба, но у кого иначе? Всем эсперам приходилось терпеть происшествия в своей жизни.
За своими размышлениями Оливия пропустила большую часть дальнейшего разговора и осознала происходящее только тогда, когда услышала шум с улицы. Все, кто находился в этот момент в здании, рванули к окнам, чтобы узнать, что происходит. А происходило следующее — огромный вертолёт решил, что проезжая часть станет отличным местом для приземления.
— Кто это? — невольно вырвался вопросы у девушки.
— Гильдия, это они назначили семь миллионов за тушку Ацуши, — в суматохе Харис даже не смогла различить, кто ответил на ее вопрос. Последнее, что она успела заметить, прежде чем отойти от окон, — человек, что выходил из вертолёта, держа в руках железный чемодан.
Следующие несколько минут проходили в ожидании того, как это человек пройдет в дорогом белом костюме.
— Я рад с вами познакомиться, президент Факуна… Факуда… — начал блондин. Волосы, идеально уложенные в прическу, цвета спелой пшеницы; скромный белый костюм, но всё такой же дорогой; гордая походка аристократа, не стесняющегося тратить свои богатства, — так можно было описать этого человека.
— Факузава, — поправил директор.
— Если подумать, мне, наверное, не стоило оставлять свой вертолет посреди дороги? Но меня не за что винить, всё-таки я первый раз посещаю компанию без вертолетной площадки, — усмехнулся американец.
— Только заметил? Вы могли снизойти до нас, жалких смертных, и прийти пешочком, — усмехается Оливия, которая выторговала место в первых рядах. Но одного взгляда директора хватило, чтобы она заткнулась, хотя и ненадолго.
— Вы проделали долгий путь, уважаемые заморские гости. Вы, должно быть, устали. Чем мы можем вам услужить? — спросил мужчина, краем глаза наблюдая, как Наоми ставит на стол несколько чашек чая с подноса.
— О, какой редкий дизайн, а я-то думал, что отлично разбираюсь в фарфоре. Что это за марка? Роял Франко? Или это Эль Зэльга? — словно не замечая вопроса Фукузавы, произносит мужчина.
— Это из магазина керамики Широмура по соседству, — отвечает Наоми, отворачиваясь: ей очень не нравился этот мужчина.
— Как грубо с моей стороны, — усмехается приезжий; делая глоток горячего чая, он кладет на стол свою визитку. — Меня зовут Фрэнсис Скотт Фицджеральд. Я из американской организации «Гильдия».
«С таким именем он сам не мог выговорить имя Фукузавы-доно?» — пронеслось в голове Оливии.
— Помимо этого я владею конгломератами и пятью отелями, также двумя авиакомпаниями и железнодорожн… — начал Фрэнсис.
— Мистер Фицджеральд. Ходят слухи, что вы заставили мафию напасть на нас, предложив им награду. Это правда? — От грозного взгляда Фукузавы по спине Оливии прошли мурашки, даже она не стала вставлять свои пять копеек в их разговор.
— Ах! Это просто просчет с моей стороны. Никогда бы не подумал, что криминальная организация этой страны будет столь некомпетентна! — улыбается Фицджеральд. — В качестве извинения я прибыл сюда с прекрасным деловым предложением. Это агентство довольно миленькое. Правда, потолки низковаты, но вид на улицу замечательный. Я хотел бы купить ваше агентство, — ухмыляется американец.
Оливия презрительно искривляет губы, внутри всё закипает, как вода в чайнике. Слепая ярость и презрение почти льются через край, обычно спокойная Харис готова рвать и метать. Вдох-выдох, девушка успокаивается, даже разжимает кулаки, но на это уходит слишком много времени — гости уже уходят.
— Я провожу, — цедит черноволосая сквозь зубы, спеша за Фрэнсисом и его «свитой», но одновременно с ней это делает и Кэндзи. Пару секунд они мнутся у двери, но в итоге Оливия пропускает парнишку.
— Я оставлю вам сообщение в завтрашней газете. Лучше бы вам читать его внимательно, старина. Если я чего-то хочу, я это получаю, — бросает напоследок американец, прежде чем удалиться вместе со своими сопровождающими и Кэндзи.
Кто бы знал, что последний не вернётся.