Ассасины. Твое противоядие

– Полагаю, ты намеренно утаила полные знания о проклятии от короля и согласилась на его условия.

– Верно, выше высочество. – Я была вежливой, с принцем у меня не было личных счетов.

– Почему?

– Сложный вопрос, простите меня. Поддалась эмоциям.

– Не самое разумное решение, зная, что на нем закончится жизнь.

– Я много чего делала неразумного, – усмехнулась я и покосилась на Эндари. Он продолжал стоять рядом стеной, готовый прыгнуть вперед и, если что, закрыть меня от опасности.

– Я расшифровал записи клана Никас, когда они к нам попали.

– Быстро, однако, – ответила я, но тут же спохватилась. – Простите, ваше высочество. Удивлена.

– Все в порядке. – Он выглядел так будто его совершенно не волновали нормы приличия и светского этикета, он был больше похож на... солдата? Нет, ассасина. – Не только мой отец торопил перевоз вашей реликвии. Нас, по правде говоря, интересовали больше книги. Я засылал шпионов в музей Нуринии. Правда однажды его засекли.

– И произошел взрыв?

– Да, произошел бой с охраной, в результате которого был разбит ящик с химикатами.

Я сделала вдох и просчитала до десяти. Эта неаккуратность могла стоить Николетт жизни. Выдохнула, призывая себя к хладнокровию.

– Так что, – продолжал принц. – Мы кое-какую информацию получили раньше, а когда уже на руках оказалось, то все расшифровали почти сразу.

– Почему не сказали отцу?

– Были не уверены, но твои слова подтвердили.

– Какие именно?

– О том, что королю уже не помочь. И тогда все встало на места. Проклятие передается в роду по мужской линии, отравляет организм, и даже если снять его, то процесс может стать не обратим, и снятие проклятия с него не снимает проклятие с его потомка. Верно?

– Да, ваше высочество.

– И смертью оно не снимается.

– Тоже верно.

– Его можешь снять только ты. И если бы ты добровольно сняла его с его величества Зирана, он бы все равно умер, прожив чуть дольше, но мне бы...

– Оно не помогло, – закончила я его мысль. – Да, проклятие еще нужно было бы снимать с вас пока оно не набрало силу и не перешло бы вашим детям.

– То есть, даже если бы ты не умерла. Мы бы имели тупиковую ситуацию. С короля снимаем проклятие, но он продолжает жить умирая, и только, когда он умрет можно снять проклятие с меня, когда оно перескочет.

– Верно.

– Догадываешься, что здесь произошло?

– Вы убили вашего отца?

– Считаешь меня убийцей?

– Не знаю, может быть вы просто его сын.

– Я с ним поговорил, он согласился, но отчасти. Хотел еще побольше времени. Но... я догадывался, что ты не будешь помогать и предпочтешь умереть, если он будет жив. Я лишь забрал у него время, пару недель или сколько он там просил. Он выпил слишком сильное снотворное, организм с ним не справился.

– Он просто уснул? – спросила я тихо.

– Хотела бы вогнать в него кинжал? Сожалею, но все-таки, он мой отец, каким бы он ни был человеком и правителем, я не мог допустить для него такой смерти. Но...

– Но?

– В темнице ждет Фелор тебя, если ты захочешь.

– Подкупаете меня кровью? – усмехнулась я.

– Все равно я его не выпущу, он слишком опасен. Есть люди, преданные не короне, а конкретному правителю, и которые жадны до власти даже на своих местах. Добавь сюда кровожадность и жестокость, присущую его характеру. Мне же опаснее его оставлять.

– Я... – мой голос был тихим.

Я прикрыла глаза. Не могла говорить, было тяжело. Король Зиран был мертв, был ли мой клан отомщен? Были ли у меня претензии к молодому принцу? Я услышала стук сердца и с удивлением оглянулась на Эндари. Он смотрел на меня не отрываясь, ничего не говорил с тех пор, как мы зашли, предоставляя выбор, не давя. Я злилась на него, но это все меркло на фоне того, что было между нами. Он заслужил быть счастливым.

Заслужила ли я?

Да, в моей жизни было много тревог, тяжелая травма в детстве. Можно сказать, что заслужила. Но при этом я сама где-то в глубине души была жестока, помышляла о мести человеку, который сейчас просто лежал бездыханным телом передо мной.

Разрешала ли я себе в жизни просто жить?

Не думала, что так тяжело отказываться от страданий. Оказывается, чтоб выбирать счастье и жизнь тоже нужна смелость. Какая ирония.

– Давайте, по порядку, – предложила я. – Вы хотите, чтоб я сняла проклятие, верно?

– Да, если возможно сейчас. Книги уже тут, если нужно прочитать.

– Порядок действий необходимо освежить в памяти, да. Но это не приготовления яда, тут больше задействована прана и намерения, а не действия по инструкции и таймингу. Вопрос в другом. Что я получу за это?

– Я принесу клятву, что весь мой род и моя семья по сестрам и братьям не причинит тебе и твоей семье вреда. Клятву скреплю праной.

Я удивленно посмотрела на него, затем на Эндари, и тут мой муж подал голос.

– У его высочества по материнской линии есть далекие предки из моего клана, он владеет нашей клятвой.

– Да, прапрабабушка была, насколько помню ее побратимом была черная пантера.

– Вы владеете секретами его клана? – спросила я заинтересованно. Понимала, что не время вести такие беседы, но любопытство было выше.

– Не очень, как она покинула клан и перешла в королевскую семью, то знания были утеряны, а ныне действующие представители не сильно делятся. Но несколько приемов знаю. А также, в далеких предках была девушка, пришедшая из Дикого царства, места откуда наши общие предки с Эндари пришли.

Мои брови улетели бы наверх, но я сдержалась и лишь покосилась на Эндари.

– Его высочество имеет опыт работы в штабе.

– Занятная работа для наследного принца, – ответила я.

– Моя мать умерла, когда мне было пять лет, отец взял в жены другую женщину, которая родила ему двоих дочерей. Я был единственным наследником, и чтоб воспитать меня мужчиной я обучался почти как воин.

Я кивнула удовлетворенная ответом.

– Так значит безопасность...

– Да, – ответил Шафран. – Деньги, если интересуют. В любое время дня и ночи доступ к реликвиям. Или ты хочешь их забрать себе?

– Пусть дальше кочуют, я не против. Но чтоб я и... если у меня будут дети, всегда имели доступ к нему, и если будет возможно, чтоб и в Нуринии это действовало.

Он кивнул и продолжил:

– И... ты... – он с трудом говорил, как будто не хотел говорить следующее. – Я отпущу Эндари со службы, если ты захочешь уехать из Кароса.

Я резко выдохнула и посмотрела на него. Не мне одной принимать такое решение.

– Дальнейшие планы... я бы обсудила позже, – проговорила я. – Я так понимаю, мне будет из чего выбрать?

– Да, обещаю.

Шафран сделал знак руками, как когда-то отец Эндари, а затем лезвием провел по ладони.

– Кровью скрепляю, чтоб распространилось на всех.

Он зашептал еще какие-то слова, руку окутало голубое облако праны, и рана затянулась.

– Вы пообещали до того, как я вас исцелила, – заметила я.

– Полагаю, ты заслужила аванс в доверии.

– Я, – прокашлялась и постаралась выровнять голос. – Согласна. Давайте сюда книги.

Я готова была поклясться, что услышала выдох облегчения Эндари. Оглянулась на него, но его лицо было спокойным, никак не выдавало волнения. Он кивнул мне и подал в руки огромный фолиант. Я отлистала нужную страницу, слегка подрагивающими пальцами, вспоминая каждую строчку, что уже когда-то читала. Дедушка как будто стоял сейчас рядом со мной и зачитывал эти строчки.

Я посмотрела на принца Шафрана.

– Найдите серебряное лезвие, мне нужно будет... проткнуть ваше сердце.

Его высочество отреагировал совершенно спокойно, будто ему такое предлагают каждый день. Воистину королевская выдержка! Он сделал знак какой-то, Эндари кивнул Кангу, а тот вышел. Через какое-то время он вернулся с подносом, на котором лежал нож, я взяла его в руку, переложила в другую взвесила. При свете ламп оно поблескивало, но не было таким прекрасным, как могло быть серебро при прямых солнечных лучах.

– Вы знаете основу снятия проклятия? – тихо спросила я, рассекая себе ладонь.

– В твоем сердце, действительно, не должно быть ненависти.

– А вы постарались, ваше высочество, чтоб у меня не было повода. Даже капитана команды готовы отпустить.

– Какая разница до всех отрядов, власти, если я и мои потомки будут медленно и верно умирать?

– Что ж... полагаю мудрость у вас не от отца.

– Буду верить, что она от предков моей матери.

Я заметила, что, когда он говорил о своей матери, то в его голосе был легкий трепет. А я уважаю людей, чтящих своих мам. Что поделать, если отец такой? Впрочем, с тем, у кого руки по локоть в крови, он обошелся тоже благородно, насколько возможно в его ситуации.

– Подойдите ко мне и доверьтесь.

Шафран кивнул и приблизился, я заметила, как Эндари наблюдает за каждым моим действием. Но... в этот раз он мог быть спокоен. Я не собиралась никаких сюрпризов выкидывать.

Я призвала прану к ране, собрала кровь лезвием, нанесла красным ножом порез принцу на ладони на обе руки. Прошептала на древнем языке слова прощения, употребив свое полное имя и заглянула в его свето-зеленые глаза.

– Не пугайтесь, – я бросила взгляд на Эндари. – Мое сердце замрет вместе с вашим буквально на секунду. Но вам будет больно, как при ножевом ранении. Затем рана затянется, я отключусь, все в порядке. Не будите меня. Просто это отнимет много сил.

Шафран расстегнул рубашку, я провела ладонью по его груди, где-то на заднем плане нахмурился Эндари, я не увидела, но каким-то внутренним чутьем ощутила. Я еще раз провела лезвием по своей ладони в своей крови и резко ввела его в сердце наследного принца, вот-вот без пяти минут короля.

Его зрачки расширились, он испустил рваный вздох, но не вскрикнул. Я поняла, что мы стоим с замершими сердцами и достала кинжал. Я увидела, как из раны выходит бордовая, почти черная прана в виде еле заметного пара, затем кожа стала затягиваться. Мы не дышали.

Стук.

Сердце сделало первый удар, и я отключилась.

Эндари

Я подхватил ее прежде, чем она упала. Раны на ее коже начали затягиваться, а на лице его высочества была испарина.

Неужели Рейни сделала все как нужно? Я понимал, что да. Узор парагинджи начал крепнуть, позволяя улавливать слабые отголоски эмоций. Я знал, что она искренне все сделала без утаек.

– Давайте выйдем отсюда, – почти прорычал я, видя, как бледна моя жена на руках.

– Конечно, но пока покои не покидайте. Нужно дождаться пока она очнется, затем вас отпустить, чтоб вы решили свои вопросы, а я объявлю о кончине его величества во сне. Фелор, кто знал о проклятии будет казнен. Твой отец, полагаю, болтать не станет.

– Не станет.

Я уложил Рейни на диван в соседней комнате, проверяя, что она дышит. Я уверен, когда она проснется, то еще открутит мне голову. А потом поблагодарит. Наверное... Хотя бы мысленно.

Я был рад, что Шафран со мной связался. Он был старше меня на три года, но работали мы в свое время в одной команде, когда были подростками, а до этого ходили на одни тренировки в штабе. Я заметил в нем родственную кровь, и как его тянет к кошачьим. В тайне от отца научил бесшумно подкрадываться и использовать обоняние, рассказал, как установить связь с побратимом. Жизнь потом нас разделила, его ждали дела при дворце, и я так и не узнал выбрал ли он себе кошачьего собрата.

На официальных церемониях мы всегда тепло общались, и я никогда не общался с ним из корыстных целей. Ну какие они могли быть? Единственное, что меня радовало в шестнадцать, что я напоил наследного принца дешевым пойлом и видел, как его отшили девушки, не зная, кто он. Это потом он стал популярным у них.

Я рад, что несмотря на уже не такой близкое общение, что он обратился ко мне по поводу проклятия. Судьба завязала свои узлы. Надо будет как-то Рейни объяснить все. Она злится, я тоже злюсь за недомолвки. Впрочем, я ей, действительно, не рассказывал об этом. Что я вел переговоры через Люриса с Шафраном.

Наверное, мы потратим с ней не один вечер, и не два, а много-много вечеров рассказывая друг другу о своем прошлом, веселые и постыдные истории, застарелые шутки и глубинные страхи.

Я взял ее руку и положил ладонью на свою щеку, а затем вдохнул. Ваниль, шоколад и апельсин. Я перехватил ироничный взгляд Канга.

– Хочешь что-то сказать? – рыкнул я.

– Наконец-то какая-то девчонка смогла тебя поставить на колени, – хохотнул он. – Я так и думал. Что такой наглый и самоуверенный придурок при виде той самой станет самым сладким мальчиком.

– Я все еще могу тебе расквасить лицо, – ответил я.

– Жду в зале тогда. Если тебя не заберут в Лерон, конечно же.

– Я все еще твой капитан.

– Ты, когда, это, за статус стал хвататься?

Канг тоже нахальный, с грубоватым юмором. Но он – надежный человек, так что я лишь зло посмотрел на него.

– Свали.

Он знал этот холодный угрожающий тон и удалился. Сладкий мальчик здесь он, когда командую я. Придурок. Но хороший придурок. Он убрал несколько хвостов за нами, когда из Рильи поехал за нами в Дельвентию. Король посылал своих людей несмотря на официальный приказ о том, что я действую в одиночку.

Право грубо пошутить Канг заслужил.

Но не при Рейни. Хотя, она бы его заткнула. А если нет... Я все еще хорошо ломаю носы и метаю ножи.

Шафран сидел в кресле и читал книгу совершенно невозмутимо. Будто это не он в двадцать семь станет королем, и это не он дал последний чай в жизни своему отцу, и не его сердце остановилось на время несколько мгновений назад.

Принц почувствовал мой взгляд и посмотрел на меня. Я ошибся, это была не невозмутимость. Это было принятие. Он не был еще коронован как король, но бремя принимать решения уже ударило по нему. И мне оставалось только надеяться, чтоб оно его не придавило, и он оставался человеком и мудрым правителем.

– Что будешь делать? – спросил он.

– О чем ты? – Без свидетелей мы изредка были на «ты».

– Если твоя жена захочет уехать из Кароса.

Я тяжело вздохнул.

– Обсужу с ней.

– Понятно, не хочешь уезжать все-таки.

– Это все равно мой дом, моя родина. Тут моя семья, хоть с отцом я и не хочу общаться, но мать, сестры, братья и бабушка никуда не делись. Но... Рейни теперь тоже моя семья. Точнее там я был в семье, а тут мы ее создали. Она наша. И Рейни – самый главный человек теперь.

– Я боюсь думать о женитьбе, боюсь сходить с ума по женщине так, как ты.

– Я не схожу с ума, – поспорил я с ним. – Я лишь ответственный муж. И у вас же будет брак по расчету. Сколько времени есть?

– Три года после коронации.

– Многовато.

– Обычно меньше дается либо принцев женят еще до коронации, чтоб успели наследников завести. Но я их единственный. У них не будет выбора. А право на власть никто не оспорит. А пока можно расслабиться, хотя бы в той части, где есть женщины.

Он был прав. Для большей части народа власть короля – священна. Именно поэтому никто не смел ничего говорить против короля Зирана, несмотря на его жестокие методы. А если будут улучшения в первое время правления, значит ему спокойно дадут три года правления без жены. Хотя, я уверен, что все эти три года ему придется побывать на тысячах смотрин.

Как хорошо, что я не наследный принц и не король.

Я погладил Рейни по руке. Мне Судьба сама подарила любовь. Хоть и такую колкую, упрямую, но временами очень нежную и сладкую. Правда, когда проснется ее опять успокаивать надо, чтоб до этой нежности добраться.

Но я ведь сам выбрал ее. Еще в тот день, когда поженились, я понял, что это будет не просто брак по договоренности. Даже еще раньше: когда увидел впервые. Понял, что попал, когда увидел, как она с наслаждением ест у Роки и общается со стариком, с какой любовью выбирает продукты на рынке, и с каким бесстрашием выходит в одной пижаме до магазина. Понял, что это моя женщина, услышав, как она спорит со мной, с какой смелостью отвечает.

Вопрос с будущим, правда, оставался открытым.

Мы просидели дальнейший час в тишине, а затем Рейни тихонько открыла глаза. Она посмотрела на меня очень уставшим взглядом.

– Пить... – прошептала она.

Я тут же подбежал к графину с водой, налил в чистый стакан и протянул ей. Она жадно выпила все до последней капли и уже ясным взглядом осмотрела меня и помещение.

Шафран встал с кресла, и присел рядом. Он поднял ее руку и поднес к губам, а затем приложился лбом и отпустил ее.

– Благодарю тебя. Пусть Судьба тебе благоволит.

Рейни слабо улыбнулась.

– Вы можете идти. Я буду ждать ответ в течении недели по дальнейшим вашим планам. Как только вы уйдете я позову свидетелей, и мы объявим о кончине его величества Зирана. Ральдена отпустят в течении дня.

– Да здравствует новый король, – тихо сказала Рейни.

– Да пусть Судьба ведет его за руку, – продолжил я.

Принц устало кивнул и вернулся к себе в кресло. Я помог встать Рейни, и мы медленно побрели по коридорам к выходу из дворца.