Ассасины. Твое противоядие

Мы были безумными влюбленными. Я смеялась раньше над такими. Кто эти безумные парочки, кто не может потерпеть и целуется прямо на улице? Взрослые ведь люди, а ведут себя как подростки.

О, Судьба! Я больше не буду их осуждать. Ведь прямо сейчас мы стояли на залитой солнцем улице, только-только отошли от дворца и целовались. Губы Эндари сминали мои чувственно и даже слегка властно. Как будто он хотел заявить свои права на меня. Я расслабилась, сдаваясь его прикосновениям. И мы игнорировали проходящих мимо людей, которые смотрели на нас с нескрываемым осуждением. Восточный народ, он такой.

Но Эндари было все равно, он истосковался по мне, переживал о тех днях, что меня не было рядом и он провел в догадках, что же со мной. А я... целовала, переживая о тех днях, когда меня уже не будет. Но я отдавалась со всей неистовостью нашей любви, стараясь, чтоб он ничего не заподозрил.

Пусть так и запомнит это все. Солнечно и счастливо.

Я слегка отстранилась и посмотрела в его золотистые глаза, оглядела его лицо, которое подернулось румянцем, и усмехнулась.

– Нам нужно в душ.

– Да, от меня воняет, я знаю. – Он неловко дернул плечами.

– Я тоже не розами пахну.

– Нет, но все еще шоколадом.

– Полежавшим шоколадом, – закатила я глаза. – Давай помоемся... а потом погуляем.

Он согласно кивнул и ухватил меня за руку, переплетая наши пальцы. Поцеловал тыльную сторону ладони и повел меня куда-то.

На нас странно оглядывались на улицах, Эндари в кожаной одежде в такую жаркую погоду, я бесстрашно вышагивающая с ним за руку и открыто улыбающаяся. Но мы шли, не обращая внимания на косые взгляды.

Улочки становились все уже и уже, а дома все ниже и ниже. Стало тихо, я слышала, как во дворах выбивают ковры, дети где-то играют в догонялки, а у кого-то из окна пахнет жареной рыбой, я слышала, как шкварчит масло на сковородке.

Это была ничем неприметная улица, но Эндари уверено вел меня куда-то. И там, где улица кончалась и начинался парк, прямо у входа стоял маленький фонтанчик, по размерам ниже меня. Он был буквально сделан в одной из колонн, которые служили входом в парк. Это было размытое лицо в форме луны, вода бежала из глаз, как будто луна плакала, но на образе была легкая улыбка.

– Что это? – спросила я.

– Фонтан «Слезы Судьбы».

– Она плачет?

– Да, но от горя или от счастья никто не знает. Сюда кидают монетку, – он показал на чашу, куда стекала вода. – И либо благодарят за счастье, либо просят забрать слезы. Можно загадать желание, в общем.

Я закусила губу. Не любила все эти суеверные штуки про Судьбу. Она очень часто надо мной шутила, и шутки эти были очень злыми, далеко не безобидными.

Но... Я уже много, что сделала за это время, что не делаю обычно.

– Есть что кинуть? – Мой голос слегка охрип от волнения.

Эндари протянул мне золотую монетку, я аккуратно взяла из его руки, и поняла, что стараюсь сдержать дрожь. Я обратила свой взор еще раз к луноликой госпоже Судьбе и не знала, что попросить.

Счастья? Шанс на жизнь?

Я не хотела умирать. Не только потому, что Эндари будет горевать и часть его души навсегда уйдет со мной. Я, в принципе, любила эту жизнь. С ее неидеальностями и идеальностями. О чем мне попросить?

Я судорожно сглотнула и бросила монетку в воду с одной мыслью: «Давай помиримся, госпожа Судьба».

Эндари тоже достал монету и опустил ее в воду не раздумываясь.

– Ты явно знал, что хочешь попросить, – заметила я.

– А ты сомневалась? Я всегда знаю, чего я хочу.

– Ох, ты все еще остаешься таким же самодовольным, как и раньше. Иногда я забываю, что ты бываешь таким.

– Я же мужчина.

Я закатила глаза, чувствуя, как он придвигает меня поближе и слегка рычит мне в макушку, а затем поднимает мое лицо к себе и внимательно заглядывает в глаза. Я смотрела на него и старалась думать только о счастливых моментах, веря, что он не догадается о тайнах, что ношу я.

Просто дай мне последний кусочек счастья, Эндари. Не ищи подвоха, не надо.

Мы прошли через парк и вышли к комплексу из светлого камня, солнце отблескивало от фасада, а над одним из павильонов клубился пар.

– Ты привел меня в баню?

– Это спа-комплекс, там есть хаммам.

Мы забронировали апартаменты на двоих, нам выдали ключ. Мы шли по аккуратным дорожкам, вдоль которых росли цветы и в воздухе пахло цветами и влагой. Номер представлял собой одноэтажную виллу из одной комнаты и ванной, а рядом был бассейн, и все было огорожено кустами и забором.

Нам принесли еду на тележке, Эндари вкатил ее и поставил ее рядом с кроватью. Я с наслаждением уплетала жареную баранину и закусывала лепешкой, Эндари тем временем вышел из душа, чтоб смыть часть грязь до того, как мы пойдем в бассейн. От хаммама я отказалась, на улице и так было жарко.

Я скользнула взглядом по мужу, который повязал полотенце на бедрах и откусил сочного инжира.

– Надеюсь, здесь мне не нужно сразу натягивать трусы?

Я усмехнулась и покачала головой. Мы отворили стеклянную дверь и вышли на улицу. Хорошей идеей было взять номер с отдельным бассейном, я подошла к кромке и потрогала воду.

– Теплая, – улыбнулась я.

Я села на край и свесила ноги, Эндари сразу скинул полотенце и с разбега нырнул в воду, обрызгивая все вокруг. Я засмеялась и плеснула в него. Он зафыркал и подплыл ко мне, обнял руками мои ноги и прижался. Мое сердце замерло от нежности к нему, он поднял на меня взгляд и поцеловал в бедро.

– Пойдем поплаваем, – попросил он.

– Мне и тут хорошо. И вообще...

Я не успела договорить как меня заграбастали в объятия и опустили в воду. Я вынырнула, отряхивая мокрые волосы и зло посмотрел на него.

– Ну ты... Я тебе сейчас покажу.

Я пошла, рассекая воду к нему, а Эндари быстро уплывал.

– Для того, кто любит кошек, ты подозрительно быстро плаваешь. Я тебе сейчас устрою.

Я не смогла его догнать, но он сам подплыл ко мне и прижался влажными губами к моему плечу. По мне пробежала дрожь, а ноги слегка ослабли.

Эндари продолжил целовать, перешел на спину, а затем на второе плечо. Я спиной ощущала его сильное горячее тело и прижалась. Внутри меня словно задвигалась магма, горячее движение, а голове стало очень пусто.

– Ты думаешь, что ты поймала меня, но это я тебя поймал.

– Я знаю, – тихо ответила я. – Ты всегда меня ловишь.

– Верно, потому что ты – моя.

Он провел языком по шее, по верхним позвонкам, вызывая у тела бурную реакцию на его прикосновения. Я почувствовала, как он подхватил меня под грудью, и по воде донес до края бассейна, где начиналась лестница. Я не разворачивалась к нему, замерла на ступеньках и рукой провела по его бедру выше. Услышала рваный выдох.

– Тш... Рейни.

Он снял с меня мокрую майку, затем лифчик и развернул к себе. Завел меня на ступеньку выше и принялся целовать мою грудь. Он обводил языком вокруг соска, лишь слегка задевая середину. Это было дразняще. Я хотела большего и лишь тяжело дышала. Он сжал мою грудь, а затем провел рукой вниз. Я все еще была в белье.

– Давай снимем, – предложил он чересчур аккуратно.

– Снимай! – скомандовала я.

Я села на верхнюю ступеньку и развела ноги, его щеки окрасил румянец, но он опустился передо мной на колени и медленно избавил меня от последней детали. Он провел руками по моим бедрам, я отодвинулась еще подальше к мягкому коврику.

– Боишься меня? – спросила я.

– Никогда не знаешь, когда ты достанешь свои иголки и сделаешь укол.

Я перекрестила ноги и слегка завалилась на бок. Эндари обнял меня и накрыл мои губы своими. Он раздвинул их языком, и мы сплелись в поцелуе. Влажном, горячем, таком какой нужен был обоим. Он был далек от всех правил приличия, но ломал стены, делал нас ближе друг к другу, заставлял обнажить души и показать, как мы нуждались друг в друге.

Его руки исследовали мое тело жадно, и исступлением. Он провел ладонями по спине, прижимая меня ближе и плотнее, а я перевернулась на живот. Эндари застонал и осыпал мою спину поцелуями, а затем приблизился ко мне и начал целовать нижнюю часть. Я выгнула поясницу, подставляясь под его поцелуи и ласки, под умелое движение рук, и уже не сдерживала себя и свои стоны.

Волна облегчения настигла меня, и я бы рухнула без сил, но Эндари придержал меня, обнимая и поглаживая. Его руки бродили то около груди, и так болезненно чувствительной, которая радовалась этим нежным, но властным сжиманиям, то около моего живота, щекоча меня костяшками пальцев, то около пульсирующего места, которое еще не успело успокоиться.

Я почувствовала, как он проворачивает во мне пальцы, а затем толкается в меня. Я снова застонала и услышала его хриплый стон. Его большой палец кружил и массировал, пока он продолжал двигаться, прижимая меня к себе.

Я чувствовала себя заполненной любовью до краев, стала состоять из одной любви. Я перестала чувствовать все остальное, потеряла счет времени и могла только вдыхать и выдыхать шумно, даже не пытаясь поймать ритм. Эндари поцеловал меня в спину еще раз, и я получила очередную разрядку.

Есть моменты, когда ты не заботишься о звуках, удобствах. Ты просто делаешь так, как нужно здесь и сейчас, чтоб утвердиться в моменте.

Мы долго целовались еще, переместились на кровать. И я не могла сосчитать, сколько раз за этот вечер и ночь мы были вместе. Я впитывала прикосновения его рук и губ, ловила вдохи и откидывала влажные волосы.

Мы искупались еще несколько раз, но даже бассейн был не в силах охладить наш пыл.

Я заснула в крепких объятиях, закинула ему ногу на бедро, а он обхватил меня двумя руками. Я спала и помнила лишь волны золота, как будто утонула в его глазах.

Я проснулась среди ночи один раз, Эндари отвечал кому-то на смс в телефоне, я ворчливо куснула его за плечо.

– Кто тебе пишет? Нам же дали время...

– Да Люрис... все в порядке, спи давай.

Я снова закрыла глаза и открыла их уже когда было светло. Эндари рядом не было, я повела рукой по подушке и наткнулась на записку: «Скоро вернусь». Что ж... ладно.

Я перевернулась на половину Эндари и глубоко вдохнула, ощущая легкий аромат корицы и гвоздики и расслабилась. Одеяло приятно обнимало, ткань была мягкой. В номере пахло фруктами – на столе валялись апельсины, инжир, виноград, дыня. Я надкусила сочный плод, сок потек по губам и лицу, но меня мало это волновало.

Я сосредоточилась на настоящем, откидывая дурные мысли прочь. Сходила в душ, уселась на кровати и принялась в кожу втирать лосьон для тела, влажные волосы приятно холодили спину, а оглянулась на стеклянные двери – солнце уже во всю жарило на улице.

Дверь открылась, вошел Эндари с тележкой и подмигнул.

– Доброе утро!

– Привет, – ответила я.

Он вкатил тележку с подносом, где стояло кофе в чашках, миска салата и всего одна тарелка с пахлавой.

– Я большую часть сладостей убрал, – пояснил он. – Там был...

– Рахат-лукум?

Он кивнул, и я благодарно ему улыбнулась. Он положил пакет на кровать и из него достал свежи круассаны.

– Где ты их нашел?

– Сходил поискал пекарни.

– Давно ты встал?

– Пару часов назад.

Я вгляделась в него, мне показалось, что он напряжен... Руки были чересчур точные, он сосредоточенно выкладывал круассаны, в мышцах лица ни капли расслабленности.

– Все в порядке? – Я ласково провела по его плечу, ощущая, как под моей рукой оно слегка расслабляется.

– Да, – ответил Эндари. – Просто что-то не дает покоя...

– Я здесь с тобой, расслабься.

Я обняла его со спины, прижимаясь к нему в одном полотенце, он повернул голову и чмокнул меня в щеку. Его золотистый взгляд меня сканировал будто, проникал вовнутрь, но я улыбнулась и укусила его в шею.

– Кофе остынет, давай пить, – предложила я.

– Конечно. Затем мы съездим к моей бабушке.

– К бабушке Вире? Зачем?

– Может она что-нибудь прочитает о нашем будущем? Она иногда дает хорошие советы.

Я хихикнула и покачала головой, но согласилась. Ну подумаешь, бабушка у него с причудами. Мы все тут не самые нормальные люди.

Эндари после завтрака увлек меня поцелуями на кровать, а затем мы оделись и вышли на улицу.

– Бабушка Вира сегодня у себя дома, пойдем в северную часть города, – сообщил мне муж.

– Почему она живет то отдельно, то с вами?

– Она любит приходить, увидеть всех, поесть маминых блинов, сказать пару странных вещей, а потом сказать, как она устала и хочет к себе. Думаю, она хочет оставаться человеком – фейерверком даже в старости. Ты ее видела только за завтраком. За ужином она уже открывает бутылку вина и рассказывает про виноградники, которые держала с дедом в молодости.

– Они любили друг друга? – поинтересовалась я осторожно.

– Я дедушку почти не застал. Но по рассказам мамы, он любил бабушку больше чем она его. Она была всегда яркой и эффектной. Она даже в молодости баловалась сигаретами, а он ничего не говорил ей. Ей было удивительно, тогда нравы были еще строже, и мама была из более консервативной семьи. Бабушка Вира приняла ее как дочь, хоть и периодически критиковала ее стряпню. Она подарила маме много украшений и научила грозно смотреть на отца.

– Не могу поверить, – усмехнулась я. – Твоя мама как будто всегда такой была.

– Нет. Мама говорит, что она раньше была более робкая. Поэтому ты у нее вызываешь такое восхищение, что уже в молодости ты с характером.

Мы прокатились на маленьком трамвайчике, я с удивлением замечала, как фасады зданий становятся выше, современнее, как за окном спокойные районы меняются на более шумный центр, а затем снова за окном стихает, когда стремительное сердце Хэлии оказывается позади.

В северной части показался частный сектор, домики тут были маленькие, но все с палисадниками, с цветными мозаиками на дорожках и узорами на стенах. Мы вышли на остановке и пошли вдоль улицы Лантаны, которую украшали одноименные кустарники с цветами. Желто-оранжевые шапки цветов украшали улицу, точно маленькие солнышки, и было ощущение, что тепло не только телу от палящего солнца, но и глазам от теплых оттенков растений.

– Я здесь часто бывал в детстве. Бабушка забирала меня в гости, я бегал по маленьким улицам, срывал цветы и приносил ей.

– Она не ругала тебя?

– Нет, она всегда плевала на правила, – фыркнул он. – Правда сказала, что лучше бы я устроился на подработку и приносил ей что-нибудь более полезное. Но все цветы, что я ей приносил ставила в вазу.

– Она любит тебя.

– Вероятно за вздорный характер. Так что я старался соответствовать.

Я пихнула Эндари в бок и рассмеялась.

– Ты такой нахальный, конечно.

– Не будь я нахалом, мы бы не были вместе.

– Я бы поспорила.

– Поспорь.

Я шлепнула его по руке и покачала головой, осознавая внутри себя, что он прав. Если бы не его смелость, мы бы правда не были вместе. Жаль только, что все закончится скоро.

Я снова сделала резкий вдох и выдох. Нет. Сейчас думать об этом нельзя. У нас впереди прекрасный день. Даже не смей его портить, Рейни.

Я оглянулась на Эндари, он внимательно осмотрел меня. Он слишком внимательный, меня это даже напрягает, от него как будто ничего не утаить. Но я буду вести свою игру дальше.

Мы остановились около небольшого одноэтажного домика с белыми стенами, коричневой крышей и в тон ей ставнями. Дом обвивало растение с яркими красноватыми цветами, декоративная лиана – фасоль огненно-красная. А рядом с крыльцом так же, как и по всей улице росли кустарники Лантаны. Дом был точно огоньком на этой яркой улице. Я улыбнулась и провела рукой по стене.

– Красиво! – прошептала я.

– Внутри еще лучше, – сообщил мне муж.

Мы позвонили в звонок и спустя минуту дверь распахнулась. Вира стояла в ярком желтом платье, под которым были свободные шаровары изумрудного цвета, ее серебристое каре было идеально гладким, точно гладь озера, освященная луной.

– О, я уж заждалась. – Ее губы, накрашенные коричневым блеском, расплылись в хищной улыбке, которая не пугала, а лишь показывала яркий характер хозяйки этого дома. – Проходите, проходите.

Мы зашли вовнутрь, сняли обувь, и я открыла рот от изумления, не сумев справится с эмоциями.

Все стены были украшены яркими картинами: где-то с цветами, где-то с крупными кошками, где-то были натюрморты.

– Это вы написали? – спросила я.

– Да, – бодро кивнула бабушка Вира. – Мое увлечение последнего десятилетия.

– До этого она вышила подушки, – пояснил Эндари.

– А еще раньше я шила нижнее белье! – радостно она заявила, а затем заговорщически сузила глаза. – Такое открытое! Вот срамота-то была, соседки все охали, когда показывала им. А чего охали не понятно... не на себе же. Может если бы они такое же шили или покупали, то охали бы по-другому и не со мной.

Вира подмигнула мне, Эндари сделал вид, что не слышал, и вообще, его тут нет, а я слабо хихикнула. Да, эта семейка умеет удивлять.

– Проходите на кухню.

Я прошла босиком по мягким коврам, заглядевшись на яркие узоры, бабушка это заметила.

– Моя свекровь наткала когда-то в подарок на свадьбу. Вот уже искусные руки были у нее... – протянула она. – И скучный характер. Как будто в коврах все свои мечты и краски оставила.

Я не знала, как реагировать на ее яркие реплики с характером, но... надо же быть собой?

– Наверное, она не умела по-другому. Может у нее были строгие родители? – поинтересовалась я.

– Да кто знает? – пожала плечами женщина. – Мои тоже, отец – побратим льва был. Характер тот еще. Но, видно, понимал, что у львенка ребенок будет не теленок. Смирился он с моими капризами. Хоть и кричал сильно, не наказывал, нет. Но кричал. Знал, что порычу в ответ. Мать все хотела выпороть меня. Но отец не позволял. Он говорил: «Негоже хищника в телегу запрягать».

Я села за стол с интересом слушая ее. Это был удивительный глубокий мир внутри одной семьи, которая была продолжением других семей.

Вира заварила чай, в стеклянном чайнике раскрывались листы от горячей воды, и кухня наполнялась приятным терпким ароматом. Она поставила поднос с булочками на стол, я вдохнула и улыбнулась.

– Это же булочки с корицей! – воскликнула я.

– И с шоколадом, – кивнула она и ее яркие сережки дернулись в такт голове.

Я почувствовала, что мои щеки розовеют и оглянулась на Эндари. Он мне ободряюще подмигнул, и я поняла, что мой муж состоит не только из черт отца и матери. Он многое перенял от этой прекрасной женщины, которая нас угощала на своей кухне.

– Чай пока заваривается, – проговорила она вибрирующим голосом. – А сейчас... заглянем немного в будущее.

Она сняла с плиты кофейную турку и разлила нам в маленькие чашки черный напиток. Я с непониманием заглянула в чашку, а затем посмотрела на женщину.

– Пей, без молока. А затем мы заглянем в то, что останется на дне.

Мои руки слегка задрожали, но Эндари погладил меня по запястью и отпил из своей кружки.

Ну что же... заглянем в будущее, которого как я считаю нет. Может быть, я удивлюсь?