Глава седьмая. Отец и дочь
Вечером Вирте пришло сообщение от Полины. Она предлагала встретиться после ее пар, чтобы поговорить о том, что девушка узнала сегодня, обойдя некоторых жильцов дома номер 60 по улице Гиляровского. Спросив, не устанет ли подруга Джонс после занятий, и получив отрицательный ответ, Вирта предложила Ермановой встретиться у больницы, где работала девушка. Полина, конечно, согласилась, и на этом их диалог подошел к концу, потому что у Поли начались занятия.
Только доктор Джонс собралась найти Макса, чтобы сообщить ему, что сегодня после работы встречается со своей лучшей подругой, как к ней подошла молодая медсестра и сообщила, что девушку ждут в кабинете Глав.врача. Тяжело вздохнув, Вирта направилась к своему отцу, даже не собираясь угадывать из-за чего она ему понадобилась. У кабинета она несколько минут пыталась себя уговорить войти внутрь. И только она решила постучать, как дверь открылась сама собой. "Ну ладно", - подумала девушка и вошла в кабинет.
- А, Вирта! Хорошо, что ты пришла. Проходи, садись, разговор будет долгим, - мистер Джонс указал дочери на уютный мягкий диван, находившийся напротив его стола у противоположной стены.
- Что Вы хотели? Простите, у меня еще много пациентов, которых я должна осмотреть. Так что, пожалуйста, сохраните наше с Вами время и скажите по делу, зачем Вы меня вызвали? - девушка не сдвинулась с того места, куда встала, как только вошла в кабинет. Она была хмурой, и из-за этого на ее лице появились еле заметные морщинки. Было видно, что она также немного и зла, и раздражена. Ее голубые и ясные глаза теперь померкли. Все выдавало о ее неприязни к человеку, с которым она сейчас находилась в одной комнате.
- Ну же, дочка, не стоит так официально. Тут же никого нет, - как будто не замечая этого, с улыбкой проговорил мужчина и, встав из-за стола, подошел к Вирте. - И не хмурь свой прекрасный лобик. Эти складки у переносицы и морщинки тебе совсем не к лицу.
- Я здесь для того, чтобы обсуждать, что мне к лицу, а что нет, мистер Джонс? Тогда прошу меня извинить, мне нужно вернуться к больным, - Вирта развернулась и собралась идти к двери, но рука отца остановила ее.
- Вирта, прекрати. Из-за чего ты сердишься? Я думал, у нас с тобой наконец наступил мир.
- Вот именно, это ты так думал, - Джонс резко повернулась к мужчине и посмотрела на него со всей злостью, какая только в ней была, прямо ему в глаза.
- Ну что это опять начинается? Снова твои детские капризы? - Глав.врач и сам начал злиться. - Что теперь не по твоему? Почему на этот раз я враг народа номер один?!
- А ты не догадываешься??? - Вирта уже сходила на крик. - Сперва ты разрешаешь заниматься мне любимым делом, теперь запрещаешь. Тебя не понять! Хочешь встречаться с этой Кликозой? Пожалуйста! Но вот только не надо поручать ей всю грязную работу. Сам запрети, если сможешь, но я не за что тебя не послушаю! Потому что ты мне никто! - девушка вырвала свою руку из руки отца, который ошарашено смотрел на дочь, и выбежала из кабинета, даже не закрыв за собой дверь.
Мистер Джонс еще какое-то время стоял неподвижно в своем собственном кабинете. Дверь была уже закрыта, ее закрыла проходящая мимо санитарка. Яков пытался понять, о чем говорит его дочь, а самое главное, как она вообще узнала о том, что у него роман с Кликозой Федоровной. Его дочь, конечно, всегда была проницательной, но не до такой же степени. Хотя, он много не знает о своей маленькой Вирте, с которой они когда-то были не разлей вода. Но все меняется...
Это случилось почти десять лет назад, когда семья Джонс еще жила заграницей и была полной. Вирте тогда было пятнадцать лет. Она была как раз в том возрасте, когда девочка больше всего нуждается в матери. Но у Ксении - так звали маму Вирты, которая была русской девушкой, полюбившей иностранца и вышедшей за него замуж - нашли поликистоз печени. Женщина прошла не одно обследование перед тем, как ее муж и по совместительству ее лечащий врач дал добро на трансплантацию. И вот настал день операции. Ксению подготовили и отвезли в операционную, вскоре туда зашел мистер Джонс - хирург от Бога. Во всяком случае, таким он был до этой операции. Сперва все проходило обычно, ему и всей его бригаде было не впервой пересаживать печень, но в середине операции что-то пошло не так. Доктора еле удержали пациентку в этом мире. Прошло несколько дней после операции, но мать Вирты так и не приходила в себя, а подросток каждый день сидел возле кровати своей матери и просил ее проснуться. С жизненными показаниями все было в порядке. Никто не знал, в чем проблема, но потом случилось ужасное...
Вирта вот уже пятый день сидела у кровати матери и рассказывала ей, что случилось в школе, как дома дела, и тут однотонное пиканье приборов прекратилось. Ровный, непрекращающийся звук наполнил палату. Девочка выбежала из палаты и понеслась по всей больнице за отцом. Услышав дочь, он тут же кинулся в палату к супруге, но было уже поздно. Она умерла, не приходя в сознание. Ее организм отверг пересаженную печень, сердце остановилось, и Джеймс с Виртой остались одни. С того момента отношения отца и дочери пошли под откос, потому что она считала, что это именно Джонс старший виновен в смерти Ксении. А когда Яков отправил дочь по своим стопам в мед, тонкая нить, в которую превратились их отношения, просто порвалась. Смерть Ксении Джонс изменила все: Вирта с отцом больше не ладили, а сам мистер Джонс перестал оперировать и засел за бумажную волокиту...
И хотя Вирта выучилась на врача, и теперь знает, что вины отца в смерти матери нет, что так бывает: организм иногда отторгает новый орган, ей так было проще. Ей было проще винить отца, потому что она уже привыкла это делать, потому что это стало обыденно за все эти вот уже почти десять лет...
- Вирта, с тобой все в порядке? Дорогая, ответь, ты меня пугаешь, - Максим нашел свою девушку на улице возле входа в парк абсолютно голой. Ну, то есть в одной медицинской форме, без верхней одежды. А ведь сейчас только середина марта! Девушка была очень холодной, видно, простояло так минут десять уже. Парень взял девушку на руки и занес в больницу, прошел в ординаторскую и посадил Джонс за стол. Она все также о чем-то думала, и не отвечала на его вопросы. Наконец она вернулась из прострации, когда перед ней поставили чашку с горячим кофе. Она тут же приложила ледяные руки в горячей стенке чашки, чтобы согреться. Макс достал одеяла и накрыл Джонс ими.
- Спасибо, Макс... - только и проговорила девушка.
- Теперь расскажешь мне, что делала на улице в легком халатике при температуре минус восемь? - спокойным тоном, но с нотками настойчивости спросил Енакиев.
- Не знаю... Я не помню, как пришла туда. Наверное, о чем-то задумалась и не заметила, как вышла на улица, - пожала плечами девушка.
- Это из-за разговора с отцом? Я слышал, он тебя вызывал к себе.
- Ты слышал только это? - усмехнулась Вирта. - Мне показалось, что мы довольно громко разговаривали.
- Ты же знаешь, я не подслушиваю ваши разговоры, даже если они настолько громкие, что слышно даже на другом этаже.
- Ого! Интересно, на сколько этажей было слышно? - Джонс задумалась, все еще улыбаясь. Но потом улыбка пропала с ее губ, и она опустила голову. - Да, ты прав, это из-за разговора с ним. Хотя я так и не узнала, зачем он меня вызывал...
- Кажется, месяц назад я уже слышал туже самую фразу. Дай ему хоть раз закончить свою мысль.
- Да, наверное, надо его выслушать, но я не могу. Я пытаюсь быть с ним отрешенной, но он всегда начинает разговаривать со мной неформально, и я срываюсь на него. И так каждый раз: я прошу его говорить по делу, а он снова на личности переходит, - Вирта отпила немного черный напиток, и он теплом разошелся по ее телу. - Очень вкусно, спасибо, - Джонс улыбнулась, и Макс чмокнул ее в улыбающиеся губки.
- Давай в этот раз я пойду с тобой? Рядом с еще одним сотрудником, он не сможет обращаться к тебе неофициально, и ты, наконец, узнаешь, зачем он тебя звал.
- Хорошо, - кивнула девушка, - сейчас пойдем.
Спустя двадцать минут, когда Вирта наконец согрелась окончательно, они с Максом вышли из ординаторской и направились к Глав.врачу. Постучавшись, к нему зашел сначала парень, а за ним дочь Джонса, которая тут же приняла деловой вид, пытаясь спрятать все туже неприязнь, которая была у нее около часа назад. Собравшись с мыслями, она проговорила:
- Извините меня за недавнее поведение. Больше этого не повторится. Пожалуйста, продолжайте, зачем Вы меня вызывали?
- Я вызывал только Вас, доктор Джонс, зачем здесь доктор Енакиев? - Глав.врач чуть наклонил голову набок. Уголки его губ приподнялись, ему было забавно наблюдать, как его дочь прячется от своего родного отца за своим коллегой по работе.
- Он здесь просто за компанию. Не думаю, что Вы хотите сообщить мне что-то настолько личное, что не может услышать Максим, - Вирта смотрела прямо в глаза своего отца, такие же голубые, как и у нее.
- Ну что ж, хорошо, думаю, ты права.
"Черт! Снова он на ты перешел!" - запаниковала в душе Джонс.
- Тогда я Вас слушаю, - продолжила она с таким же каменным тоном, с каким говорила до этого.
- Я хотел, чтобы ты зашла ко мне в гости на этих выходных. Можешь вместе с доктором Енакиевым, если хочешь. В эту субботу будет десять лет, как...
- Я помню, какая дата будет в эту субботу, напоминать не надо. Простите, я не смогу присутствовать, у меня уже есть очень важные и неотложные дела. Это все? - Вирта не дала отцу договорить, перебив его, да и сейчас уже не слушала его ответ, идя к выходу из кабинета. Но тут она резко остановилась и повернулась к мужчине, желая что-то сказать, но ее слова остались при ней.
- Вирта, хватит этого балагана. И чем таким ты, интересна, занята в субботу, что не можешь прийти ко мне?! - мистер Джонс шумно поднялся, уронив ручку и какие-то бумаги.
- Мы уезжаем из города, мистер Джонс, - вовремя вступился Макс, потому что Вирта не знала, что придумать. - Решили с доктором Джонс отправиться в путешествие на машине на два дня суббота-воскресенье.
- Вирта, это правда? - Яков посмотрел на парня, а потом на свою дочь.
- Да, мистер Джонс, это правда. С какой стати нам врать? Если это все, то мы уходим. Не отвлекайте больше меня от работы, если Вам снова захочется поговорить о чем-то личном. На работе мы должны соблюдать субординацию, - на этих словах девушка вышла из кабинета отца, а вслед за ней и ее парень. - Здорово это ты придумал про путешествие, - улыбнулась Вирта Максу.
- Обращайся, конечно, но, может, расскажешь, отчего я тебя отмазал?
Девушка лишь кивнула, и повела парня к автоматам с кофе. Рассказ был слишком длинным, поэтому кофе было не лишним. Раньше Вирта никому не говорила из-за чего у нее с отцом такие плохие отношения. Рабочей версией было то, что он отправил ее учиться туда, куда она не хотела, поэтому она так на него обижена. Но Максу девушка не видела смысла лгать, поэтому все ему и рассказала. А парень ее выслушал молча, ни разу не перебив, за что она была ему очень благодарно, ведь очень сложно открываться перед кем-то. Снова в памяти всплывают те ужасные воспоминания, которые пытаешься забыть, потому что от них сердце ужасно ноет и болит.
Еще несколько часов спустя Джонс уже собиралась идти домой. Все, чего она ждала, а вернее сказать кого, была Полина, которая уже должна была покончить с парами и направляться к больнице. И вот Вирте пришло сообщение от подруги, что она уже недалеко и буквально минуты через две будет на месте. Поэтому Джонс вышла на улицу, а вместе с ней Макс, который оставался на ночное дежурство, и вышел только, чтобы проводить девушек до ворот.
И вот показался силуэт девушки, идущей под фонарями вдоль забора к открытым воротам, а за ней шли двое каких-то парней. Сначала Макс и Вирта не придали им значения, ровно до того момента, как один из них обогнал Полину, и эти двое окружили ее, не давая девушке сбежать.
- Макс... - только и успела произнести Джонс встревоженным голосом, как парень тут же сбежал с крыльца больницы и побежал к своей подруге, чтобы помочь ей.
Между парнями завязалась драка. Двое против одного довольно неравный бой, но в школе Енакиев занимался боевыми искусствами, поэтому смог не только получить от непонятных ребят, но и наподдать им хорошенько. В это время Вирта, вызвав полицию, бросилась к своей подруге, и отвела ее в сторону. Они молча с ужасом наблюдали за дракой, но не успела полиция приехать, как двое парней уже скрылись в переулке. Полиция взяла показания у троицы, и отпустила их. Макс ушел в больницу, обработать раны и приступить к ночному дежурству, а девушки ушли домой к Вирте.
Ерманова и Джонс просидели несколько часов на кухне, попивая красное вино, пока обеих не поклонило в сон. Полина успела рассказать, что появилось несколько подозреваемых. Во-первых, загадочный голос молодого человека, с которым убитый ссорился несколько месяцев назад, во-вторых, наркоманы, которым Евсей Ярославович отказался поспособствовать, а в-третьих, молодая женщина, которая несколько раз за прошедший месяц приходила к Салтуинову в гости. Джонс решила завтра узнать у Макса про эту женщину, может, она была на юбилее Евсея Ярославовича, но на сегодня им точно пора было закругляться.
А дома у Полины ее ждал брат. Борис не знал, что его сестренка будет ночевать не дома, она ведь его не предупредила. Хотя, часть его знала, что сегодня они не увидятся, поэтому он прождал ее до двух часов ночи, а потом пошел на улицу. Нет, не чтобы воздухом подышать, он направился в казино, о которым узнал буквально несколько дней назад. До этого он там побывать не мог, потому что сестра была дома. А сейчас такой удачный момент, его никак нельзя было упустить!