Глава 9
25 декабря 2016 года (Рождество).
Уже был вечер. Я стояла на улице, под падающими снежинками, которые оживляли в памяти столь грустные воспоминания, рядом с домом, который вызывал в моей душе ещё более плачевные чувства. Оглянулась вокруг. Во дворе у гаража стояла только одна машина. Значит он не приехал...
Прошло шесть лет, а я всё так же жду чего-то, а точнее кого-то. Да, он иногда приезжает, но именно в этот день мне не хватает папы – добренького мистера Бэнкса – больше всего.
Джонатан Бэнкс... Бестолковый метеоролог во многих километрах от семьи. Непутёвый отец, так и не позвонивший дочери, чтобы поздравить её с наступающим праздником. Отвратительный бизнесмен, потративший практически всё состояние на странные приборы. Плохой сын, которого в материальном плане могла спасти только кончина его матери, – моей бабушки – а вернее наследство, которое она принесёт.
Я подошла к окну, которое выходило из гостиной. Мама сидела в уютном кресле в самом своём шикарном платье. Шею украшала нить жемчуга, а лицо омрачало его собственное выражение. Каждый изгиб от скул до лба и подбородка был наполнен печалью и скукой. Её одежда была на столько лёгкая и праздничная, что мне самой резко стало прохладно от одного взгляда на неё. Рядом, на полочке над камином стояла полупустая бутылка вина и около неё перекатывался из стороны в сторону прозрачный бокал. В комнате стояла ярко украшенная ёлка с сверкающей звездой на верхушке, в углу полыхал камин, у которого грелся маленький пёсик, а на столе был накрыт праздничный ужин, который, увы, никто кроме меня и матери не сможет отведать...
В голове не укладывалось: «Как так?..». Эти чувства не покидали меня уже долгое время. Они стали для меня вечно дышащим в спину врагом, к которому со временем привыкаешь и считаешь его своей тенью, а на самом деле всё в точности наоборот. Я сама стал тенью своих вопросов, тихо идущей на поводу.
Дыхание участилось, оставляя туманные следы на стекле. В доме было светло и вряд ли меня могли заметить, взрослую девочку, одну... в канун Рождества.
Кончики пальцев стал пощипывать мороз, проникая к каждому нервному окончанию, покалывая их сотней мелких иголочек с парализующим ядом на концах. Снежинки, казалось, замерли в воздухе, так и не закончив свой танец.
Через пару мгновений к дому подъехала полицейская машина. Я спряталась за угол дома, так как пока что не собиралась быть замеченной и туда возвращаться. Мама думает, что я на занятия по плаванию, которые на самом деле бросила ещё в начале семестра.
Из машины вышел молодой человек в форме, лет так чуть более двадцати. Куртки на нём не было, а на левой груди висел значок полицейского участка Селби. Он был среднего роста, крепкого телосложения и с интересными светлыми вьющимися волосами на концах и более русыми ближе к корням. Даже его походка излучала ту самую молодую и настойчивую уверенность, которая продержится до тех пока кто-нибудь постарше её не сломит.
Парень подошёл к дому, постучал и уже через минуту дверь ему открыла моя мама. Это было странно, так как обычно такие функции выполнял Волт.
Я была достаточно близко, чтоб услышать их разговор:
- Здравствуйте, мис-с-с Бэнкс, если не ошибаюсь? – голос полицейского явно был переигран, ведь Сьюзен сразу поняла, что тот наверняка знает её имя, фамилию и как к ней обращаться, впрочем как и весь город.
- Да, что вам угодно? - она опёрлась о дверной косяк.
- Меня зовут Шон Маккер, я ваш новый окружной полицейские. Из дама на следующей улице на текущей неделе пропала девочка одиннадцати лет. Вы её не видели? – он достал из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги с фотографией Сары. Она училось в моей школе, а вчера мы уже ходили после уроков по заснеженным улицам и искали её. Но я-то догадываюсь, что мы искали далеко не милую Сару Диккенс, а её жалкий и ничтожный труп...
- Нет, не вида̀ла, - мама положила левую руку ему на плечо. Она была пьяна... - Хи-хм-м-м, - женщина впилась в него взглядом.
Выходя из дома она даже не накинула полушубок на плечи и теперь её ключицы тряслись от холода, повеявшего с северной стороны.
- Тогда не буду вас задерживать, - Шон окинул её взглядом с ног и уж никак не до головы...
- Пожалуй, задержитесь, Вам разве не холодно? – не дожидаясь ответа она взяла его за руку и добавила: - У меня есть прекрасный согревающий чай.
Через мгновение дверь за ними захлопнулась, а я вновь заглянула в окно. В комнате по-прежнему ярко горел свет, но как только я успела разглядеть два вошедших силуэта, шторы резко захлопнулись прямо у меня перед носом. Но фактически это ничего не изменило, ведь сквозь лёгкую хлопковую ткань занавесок очень чётко просматривались две тени, который совсем скоро после пары бокалов вина слились в один сплошной извивающийся силуэт...
Холод свёл мне зубы, так как мой рот от удивление и шока был открыт на протяжении всего этого времени. Мой обычный вопрос: «Как так?!» вобрал в себя всевозможные краски возмущение и... стыда за собственную мать. Ноги подкосились сами собой и я, поджав колени, села на первый снег в этом году прямо у самого окна. Слёзы без моего на то желание тоже уже катились по щекам и приземляясь растапливали адски холодные снежинки.
Неожиданно в кармане куртки зазвонил телефон. Я достала его руками, дрожащими уже больше не от холода, а от страха за будущее... На экране высвечивалась столь далёкая, но родная фотография с столько же непонятным и в тоже время близким для меня словом «папа».
У меня не было сил взять трубку и сказать привычным голосом: «Привет! Да, у меня всё хорошо» - самую большую ложь в этом мире.
Моё первое имя – парадокс, а второе – Эшли... Эшли Бэнкс.
Я ещё не осознавала, что скоро умру, но точно знала, что должна вернуться домой в 18:00.