Часть 15
Теплый вечер вскоре обернулся непроглядной колючей тьмой. Некто будто плеснул ведро черной краски на яркое лилово-золотое вечернее полотно, и тут же все стихло под натиском ночной пустоты. Остались лишь тихий рокот насекомых в траве, ненавязчивое пение полуночных пташек, что притаились в кроне старого дуба и бесконечная чернота одиночества. Бесконечная, она разъедала нутро, и будто, щипцами вынимала все самое сокровенное на суд ясному месяцу. От этого нельзя спрятаться или убежать, а голос тот настолько силен, что сопротивляться ему — нет мочи. И вот, из последних сил, наперекор ночному порыву, я душила в себе эти гадкие чувства. Ночь всегда обещает сохранить самое сокровенное под своим покровом, но не случалось еще того, что обещает проходимка.
Стайлс запрещал включать свет в доме. Везде, кроме пары комнаток на первом этаже. Не стоило привлекать внимание к заброшенному с виду дому. Передвигались мы в кромешной темноте, от чего увеличивался риск случайно покалечиться, особенно спускаясь по реставрируемой лестнице. Старушка, что тайком любила наблюдать за мной из коридора, в такой поздний час уже отдыхала, а гувернантка или же, как называл ее сам Стайлс — «сиделка» уезжала домой. Вечером с бригадой скорой помощи она отправлялась к семье, а на ночное дежурство заступала другая смена. Так и протекала жизнь в нашем «поместье».
В большинстве своем вечера я проводила на кухне или в гостиной, что в данный момент являлась и столовой. Эти комнаты единственные имели свежий ремонт и изящную мебель приятного молочно-белого оттенка. Стулья из темного дерева обтянутые белой кожей, огромный светлый диван с множеством мягких подушек и длинный стол со стеклянной столешницей. Чего не хватало мне во всем этом многообразии предметов роскоши, так это комнатных растений. Один или два горшка с самыми банальными фиалками освежили бы чрезмерную чистоту этого места.
Берусь предположить, здесь не обошлось без руки дизайнера. Об этом, в первую очередь, заставляли задуматься своеобразно подобранные репродукции картин и фресок. Одна именитей другой, они тянулись вдоль одной из светлых стен. Здесь можно увидеть и репродукции Боттичелли — Рождение Венеры, и Рафаэля — Мадонна с щегленком, и даже Леонардо да Винчи — Тайная вечеря в самом центре. Излишняя набожность в людях меня не на шутку пугала. От того и было удобнее ссылаться на особое чувство прекрасного у нанятого дизайнера, нежели связывать выбор картин с личными предпочтениями и взглядами хозяина.
Стайлс уже, какой день, все никак не мог оторваться от ноутбука. После ухода шатенки в черном прошла уже неделя, он полностью погрузился в работу, изредка возвращаясь в реальность, чтобы как следует разразиться крепким словцом и после вновь уходил с головой в ноутбук. Ничего на всем белом свете не было способно привлечь его внимание. Даже еда не вызывала должного интереса.
Подолгу разглядывать шедевры искусства никогда не являлось моим хобби, от чего на седьмые сутки я стала искать себе занятие поинтереснее. В поместье Инганнамортэ также не имелось великого многообразия развлечений, но все же там я могла найти себе занятие по нраву. Хотя не всегда мои занятия одобрялись отцом, они были весьма занимательными.
На заднем дворе имелся старый бассейн с разбитой местами плиткой и осыпавшимися бетонными бортиками. От времени на дне и по периметру образовалось множество трещин видимых и невидимых глазу. Вода надолго не задерживалась в резервуаре, а руки хозяина еще не дошли до ремонта бассейна, но пользовался он им с завидной регулярностью. Каждое утро для него наполняли полную до краев чашу бассейна свежей водой, и парень делал пару кругов. На следующее утро вода будто испарялась, по понятным причинам, и тогда его наполняли вновь.
Я поднялась со стула, и со скрипом придвинув мебель к столу, не спеша поплелась к выходу.
— Уходишь? — меня остановил уставший голос.
Чертыхаясь, я замерла в дверях. Искусственный свет слабо озарил мрачный далеко уходящий коридор.
— Да, хотела немного освежиться. Может, прогуляюсь до бассейна. — я обернулась вполоборота.
Он потер пальцами переносицу и откинулся на спинку стула. Руки безжизненными плетьми свисли с массивных подлокотников, а взгляд сосредоточенно вглядывался в глубину коридора.
— Тебе лучше не ходить одной. — Стайлс будто обдумывал, насколько безопасным будет отпустить меня, — Я скоро закончу и могу составить компанию. — теперь он обратил взор ко мне.
— Я вполне способна путешествовать на короткие дистанции без сопровождения.
— Не стану уговаривать. Можешь идти. Я проверю еще парочку документов и присоединюсь к тебе. — он испустил тяжелый вздох.
К черту мне его компания. Прибавив шаг, я поспешила к воде, чтобы успеть насладиться одиночеством и остатками теплой воды. Даже отец не всегда так контролировал меня, как это старается делать Стайлс.
Бассейн имел довольно-таки большую глубину, около пяти метров и, к вечеру вытекала лишь половина воды. В моем распоряжении оставалось несколько минут счастливого одиночества. И от того они были счастливыми, что не существовало возможности взболтнуть лишнего, а после жалеть, когда волшебные чары спадут с первыми лучами солнца.
С улицы не было ни единого намека о том, что в здании кто-либо проживает. Окна жилых комнат на первом этаже плотно закрыты ставнями, чтобы не пропускали свет. В таком большом доме не мешало бы и видеонаблюдение установить.
Никогда не питала любовь к публичным бассейнам и виной тому была вовсе не моя изолированность от мира, а любовь к купанию нагишом. Нагретый бетон и плитка, что все-таки присутствовала местами вокруг бассейна, приятно согревали ступни.
Отец должно быть всю Италию поставил на уши с моим исчезновением, но вот печаль, кроме нашей семьи никто и не ведал о моем существовании. Странное это чувство — быть чьим-то секретом. Хранить чужие тайны — большая ответственность, с которой я и сама не всегда справляюсь. И все это путало мои последние ориентиры, я вот-вот готова сорваться в пропасть.
Я спустила по плечам майку и стянула долой хлопковые шорты, оставив белье грязной кучкой у ног. В связи с последними событиями я привыкала к отсутствию белья не только во время купания. Это заставило задуматься о некоторых вещах, что ненароком могли попасться на глаза Стайлсу. Пока от него не было навязчивых вопросов и это, несомненно, ободряло. Нельзя вот так взять и запросто рассказать обо всем. Время не лечит, оно лишь оттягивает момент.
Я по привычке прыгнула с бортика, и нырнула в прохладную воду, едва не коснулась темечком дна. «Два метра, не больше» — подумала я.
Не зря говорят, вода это первичный бульон для млекопитающих. Она всегда была для меня единственным возможным способом расслабиться и на время забыть о проблемах, а после хоть на толику, но приблизиться к решению насущного. Больное плечо не позволяло особо двигаться, я старалась держаться ближе к краю. Считанные минуты я и луна могли делиться сокровенным, как вдруг поблизости раздался тихий плеск, и некто вынырнул рядом, обрызгав меня.
— Черт, тут не так глубоко, как было поутру. — Стайлс то и дело прикладывал руку к макушке и пытался разглядеть в темноте ладонь, не расшиб ли голову.
— Тоже самое парой минут назад случилось и со мной. — он все еще пытался приспособиться к темноте и вглядывался в «кровь» на ладони.
— Ты ударилась? — будто невзначай спросил он и теперь попытался различить в тенях меня.
— Нет, я в полном порядке. Никак не могла дождаться дня, когда, наконец, снимут швы и смогу дать нагрузку мышцам. — я выплыла из тени дубов на свет.
Желтовато-тусклый лик месяца путешествовал по водной ряби, как взгляд Стайлса по обнаженному телу его спутницы. Парень нервно сглотнул и вцепился мятным взором в мои бесстыжие глаза. Его смущение чувствовалось и на расстоянии, и под покровом ночи, чего нельзя сказать обо мне. Альфео и охрана не раз оказывались свидетелями моих ночных похождений у бассейна.
В этот самый момент вся напускная брутальность мужчины растворилась в моем бесстыдстве, словно кусочек белого сахара в обжигающем кофе с долькой лимона.
— Ты могла плавать и в одежде, — подметил парень, — В доме есть сменная майка и шорты. — растерянно пролепетал он
— Это не в моем стиле. Предпочитаю свободу движений. — на его фоне я казалась той еще искусительницей, что так и подталкивала невинного вкусить созревший плод.
Я подплыла к самому краю бассейна и раскинула руки по сторонам бортика. Песок и кусочки плитки прилипли к мокрой коже и впивались в локти. Парень подплыл ближе и схватился руками за бортик, едва касаясь прохладными пальцами моих плеч, теперь он слегка возвышался надо мной, закрыв головой лунный свет.
— Эрминия... — начал было он, но тут же осекся и отвернул голову в сторону.
Ночь на нас обоих действовала невообразимо странным образом.
Указательным пальцем я развернула его лицо к себе и взглядом просила продолжить.
— Я не...
— Поцелуй меня, — выпалила я, ошарашив мужчину, — Прошу... — повторила я легким шепотом.
Его крепкие руки вмиг закинули меня на бортик. Теперь острые осколки плитка и мелкие камни впивались мне в зад и бедра. Стайлс крепко ухватил меня одной рукой за бедро, а второй притянул к себе. Его губы не оставляли меня не на секунду. Он делал это искусно, подстать опытному ловеласу коим и хотел казаться. Его движения были плавными, мягкие и чуть влажные губы терзали мои в сладкой пытке.
— I got you on my mind. — прошептал он мне в приоткрытые уста.
Металлические украшения на лице парня щипали кожу. И каждый раз, когда металл соприкасался с моей кожей, пробирал озноб и вздох неожиданности слетал с искусанных губ. Он и не знал, что этот поцелуй стал для меня по-настоящему первым. Хотя обмануть сознание не так уж и просто. Рука скользнула вверх по бедру. Стоп!
— Хватит! — я оттолкнула мужчину от себя и резко вскочила на ноги.
— Я сделал что-то не так? — Стайлс остался в недоумении.
Он ловко заглаживал влажной рукой прилипшие к лицу пряди назад.
— Нет, не ты это сделал. — парень вслед за мной вылез из бассейна.
— Скажи мне, что произошло?
Дьявол, этого я и боялась. Боялась дать ответ, и не столько страшно рассказать кому-то об этом, сколько произнести вслух и убедиться в этом самой вновь. Я схватила одежду и крепче прижала мокрые тряпки к груди. Тяжелая ладонь с множеством массивных колец легла на плечо, и я вздрогнула, прогоняя наваждение.
Кончики пальцев прошлись по шраму от пули и спустились вниз, где было множество других отметин.
— Расскажи мне... — молил он, — Расскажи, откуда все это? — мужская ладонь устремилась вниз по спине, минуя недавнее ранение.
Я медленно повернулась к собеседнику.
— Это напоминание из прошлого, — раскрыть хотя бы крошечную часть себя оказалось еще труднее, чем представлялось, — Напоминание о том, что я и есть творец собственной судьбы, а не всевышний, на волю которого так все вы уповаете.
***
Не оставив возможности зайти глубже и вынуть мою душу на съедение собственным демонам, я скорее устремилась в дом. Нельзя было так просто поддаться роковому влечению. Для нас обоих это закончится плохо. Ему, как и мне не к чему эти привязанности. Самым разумным сейчас казалось сбежать. Сбежать и больше никогда не попадаться на глаза Стайлсу.
Битый час я сверлю взглядом потолок своей обители, никак не решаясь совершить задуманное. Если не рискнуть сейчас, то все может зайти намного дальше.
Снизу раздался рев мотора. Я подскочила на койке, словно ошпаренная и высунулась в окно. Синий Corvette разбудил своим ревом все живое в округе. В ту же секунду я схватил из-под кровати белые тапки, что обычно оставляли для гостей в отелях, и побежала вниз. Тапки я крепко прижала к груди, чтобы обуть их, когда уже выберусь из дома.
Нужно каким-то образом скоординировать отца. Я понятия не имею, где нахожусь, и какие люди могут меня искать. На половине пути решаю все-таки заглянуть в гостиную на случай, если там остался ноутбук. На нем наверняка стоит пароль, но попытать удачу все же стоит.
Стараясь не разбудить остальных «жильцов» я тихо притворила за собой дверь гостиной-столовой и на ощупь отыскала выключатель, что ловко притаился за тяжелыми пыльными портьерами.
Меня резко бросило в жар, ноутбук стоял на своем месте. Не уж то это проверка или же парень и впрямь позабыл про лэптоп? Экран не успел потухнуть на мое счастье.Несказанное везение.
Нужно определить геолокацию, чтобы отец мог сориентироваться на местности. Я стала судорожно кликать по иконкам.
Окно браузера все никак не открывалось, и тогда я решила закрыть уже открытые вкладки в надежде, что это как-то ускорит процесс.
Множество документов, в которых фигурирует небезызвестная фамилия Фераньи, замелькало перед глазами. Денежные переводы со счетов различных компаний. Везде получателем фигурировал Маурицио. Я принялась тщательнее изучать файлы. Пульс участился, звон в ушах заглушал все вокруг.
Маурицио Фераньи, в свою очередь, переводил крупные суммы в некий фонд «Спасение». Ничего не могу понять. Приют Святой Патриции являлся одним из участников всей этой суеты. Руки чесались сохранить данные и изучить материалы позже, здесь явно есть что-то интересное.
Внимание привлекла папка с коротким названием «видео». Недолго думая, я открыла папку. Три коротких ролика с порядковыми номерами были единственным ее содержимым. Включив наугад, один из них, я замерла. На экране появилась аляпистая комната с немаленькой кроватью по центру. Бордовый балдахин украшал ее. На кровати сидела девчушка восьми лет в ярком розовом платье с белыми бантами в худых волосиках. А после случилось то, от чего я так старалась убежать. Прошлое, за которое я по сей день жажду отомстить.