Без крови и заданий
— Мы правда идём по магазинам? — Рюноске поднял бровь, глядя, как Гин застёгивает куртку у зеркала.
— Ты сам взял выходной, не жалуйся. Пошли, братец. Мир не рухнет без нас на пару часов.
Он хмыкнул и всё же накинул чёрное пальто. Очки — тёмные, с тонкой оправой — сели на лицо идеально. Они не были нужны, но в них он чувствовал себя… отделённым. Это давало ему контроль.
---
Первым делом они заглянули в ювелирный магазин. Не гламурный, без блеска — тёмные витрины, приглушённый свет, всё как он любил.
— Эти кольца... — Рю провёл пальцем по стеклу. Одно — серебряное, с узкой чёрной вставкой — запало в душу. Он уже представлял его на указательном.
— Только не на все пальцы сразу, — усмехнулась Гин, — а то опять подумают, что ты мафиози.
Он ничего не ответил, лишь кивнул продавцу. Когда кольцо оказалось на руке, он улыбнулся — едва заметно, по-своему.
---
Дальше была лавка с аксессуарами. Там он выбирал серьги: простые, чёрные, в виде кольца и одну с подвеской.
— Новые серьги? Уже седьмая пара за месяц, — пробурчала Гин, но с мягкостью.
— Я эстет, — ответил Рюноске, осматриваясь в зеркале.
Он снял панаму, поправил волосы, и на мгновение выглядел не как оружие Мори, не как тот, кто в одиночку может снести отряд. Просто парень.
---
После магазинов — уличный кофе. Не дорогой, просто привычный и горький. Он держал стакан в одной руке, а в другой — бумажный пакет с обновками.
— Ты заметил, как на тебя смотрят? — спросила Гин, потягивая капучино.
— Да. Люди чувствуют угрозу.
— Может, просто ты выглядишь как модель, сбежавшая с показа в Токио?
Он усмехнулся.
— Возможно.
---
Когда они прошли мимо книжного, Рю мельком заметил знакомую фигуру — плащ, нелепая походка, леденец в зубах.
— Рампо, — сказал он с равнодушием.
Гин повернулась, но Рю уже отвернулся.
— Идём. У меня нет желания разрушать себе вечер.
— Мудро, — сказала она. — Для тебя это прогресс.
---
К вечеру они вернулись с сумками, полными вещей. У Рю теперь было ещё одно кольцо, новые серьги, стильная чёрная рубашка и ощущение, что он, может быть, действительно начал жить для себя.
Он стоял у зеркала в своей комнате. На пальце блестело кольцо, новая серьга ловила свет лампы. В отражении — не призрак прошлого. Уже не совсем.
— Неплохо, — сказал он себе. — Жить не так уж и плохо.
-Продолжение главы: «Без крови и заданий»-
— Давай заглянем туда, — Гин вдруг показала на небольшой павильон с яркой вывеской.
— Клоуны, сладкая вата и гадания? — Рюноске посмотрел, как на проклятие.
— Ну и что? Мы на отдыхе. Отдыхай. Или боишься веселья?
Он медленно повернул к ней голову.
— Я сражался с террористами. Я — само воплощение веселья.
— Тогда покажи это, — ухмыльнулась она и потянула его за рукав.
---
Внутри оказалось шумно и душно: толпа подростков, автомат с игрушками, где никто не выигрывает, и огромный плюшевый мишка, глядящий в душу. Гин уже исчезла где-то у сахарной ваты, а Рюноске остался у автомата с капсулами.
— Интересно, что за чушь в них прячется… — пробормотал он и всё же бросил монету.
Щёлк — капсула вывалилась. Он открыл её. Внутри — чёрный пластиковый брелок в форме… кролика с панамой. Он уставился на него.
— Это… случайность.
— Это судьба, — раздался голос за спиной — Гин вернулась, жуя вату.
— Ты это повесишь, — сказала она с ухмылкой.
— Ни за что.
---
На выходе всё и случилось. Он задумался, шагая по ступенькам… и поскользнулся на пролившемся сиропе. Одной рукой — прямо в мусорный бак.
— …
— Ты цел? — Гин стояла, прикрыв рот рукой. Он знал этот взгляд. Она боролась.
— Не смей. Даже не думай смеяться.
— Я… я не смеюсь… — выдохнула она, дрожа от сдерживаемого хохота. — Просто… ты так грациозно… как будто репетировал!
Он молча встал, отряхнулся, покосился на прохожих, которые краем глаза всё видели.
— Ещё одно слово — и я выброшу этот дурацкий кролик.
— Тогда точно не скажу, — и она всё же рассмеялась. По-настоящему.
Он посмотрел на неё. И, чёрт, позволил уголкам губ чуть дрогнуть.
— Ладно. Я сегодня не убиваю.
---
Позже, дома, она нашла его пальто — и аккуратно прицепила брелок-кролика сбоку. Он заметит, конечно. И не снимет. Пусть будет.
Это была просто обычная глупость. И день, в котором не было крови, страха или приказов. Только он, сестра и кролик.
И, быть может, именно в этом и была жизнь.